Право на право

Российские электронные библиотеки отлично доносят "печатное" слово до широких народных масс. В лучших традициях библиотечного дела, в них развит механизм поддержки авторских личных неимущественных прав (право на имя и неискажение текста), но полностью отсутствует поддержка имущественных прав автора. Не привыкший к юридическим условностям рынка "российский менталитет" неожиданно получил поддержку в Сети: похоже, в ближайшем будущем права авторов на контроль за распространением их продукции будут существовать только в юридических текстах, но не в реальной жизни. В online вместо copyright будет процветать copyleft.

Изыски юристов

Термин "интеллектуальная собственность" родился для выполнения, прежде всего, экономических задач. Употребление этого термина правомерно, если относиться к нему как к условному, имеющему экономическое содержание, лишь слегка приправленное юридической фразеологией.

Традиционное понятие "право собственности" относится к материальным вещам, ограниченным в пространстве. Понятие права собственности позволяет юридически оформлять экономический оборот материальных вещей.

Дискуссия об экономике интеллектуальной собственности началась задолго до появления Сети. Некоторые мыслители считают, что собственностью могут быть только вещи, собственность -- это продолжение тела человека. Результат интеллектуального труда -- это продолжение человеческой души, он нематериален. А нематериальные объекты по определению быть собственностью не могут, ибо институт собственности обеспечивается только эффективным правопринуждением. Правопринуждение в области интеллектуальной собственности неэффективно, поэтому все законодательство привязывает "интеллектуальную собственность" к носителям. Кража носителя "интеллектуальной собственности" легко доказуема, наказание неотвратимо.

Нематериальные "объекты" (тексты, понятия, идеи, души) никак не ограничены в пространстве, никакого "владения" ими существовать не может. Они могут быть использованы одновременно неограниченным кругом лиц, которые могут и не подозревать, что пользуются этими "объектами" совместно. А попробуйте использовать одновременно и совместно, скажем, зубную щетку или бумажную книжку! Поэтому можно только изобретать, придумывать права, относящиеся к распоряжению нематериальными объектами.

Для контроля экономического оборота нематериальных вещей придумываются соответствующие территориальные юридические нормы, которые обычно закрепляются национальным и - в последнее время - международным законодательством. Появление Сети, не признающей национальных границ, в очередной раз подчеркнуло всю искусственность традиционных представлений о "собственности" на продукты мысли.

Существуют четыре вида интеллектуальной собственности: авторское право, патенты, коммерческая тайна и торговые марки. Также интеллектуальную собственность можно разделить на результаты умственного труда и средства индивидуализации. К результатам умственного труда можно отнести как художественные произведения и программы, охраняемые авторским правом, так и изобретения, полезные модели, промышленные образцы, биологические объекты, охраняемые патентным правом. К средствам индивидуализации -- товарные знаки, фирменные наименования и коммерческие обозначения, и даже наименования мест происхождения товаров.

Сетевой аналог торговой марки - доменное имя. Сложившаяся сетевая практика заключается в том, что получить уже существующее доменное имя Вы можете в случае согласия заинтересованных сторон. Но нигде в Сети не оговаривается, за деньги ли это согласие достигается. Но доменное имя больше похоже на "бестелесную вещь", нежели на традиционные объекты интеллектуальной собственности. Доменные имена больше похожи на электронно офорляемые деньги и ценные бумаги: контроль за их использованием эффективно обеспечивает специальная электронная система. Использовать чужое доменное имя, не внеся изменений в DNS невозможно, а DNS контролируется третьими лицами (не владельцами имен, и не "желающими" ими владеть).

Коммерческая тайна, впрочем как и государственная, с наступлением цифровых технологий становится одновременно все менее и все более конфиденциальной. На каждом предприятии всегда были недобросовестные или неудовлетворенными условиями своего труда работники, но чтобы скопировать секреты и затем передать их кому-либо еще или сделать достоянием общественности, нужно было бы приложить большие усилия. А сейчас список шпионов MI6, попадающий в Интернет, становится известным всему миру за несколько минут. С другой стороны, развитие криптографии позволяет сохранять секреты намного надежнее, чем раньше - если связанные с этими секретами люди не имеют намерения добровольно убрать криптографическую защиту.

Сколько прав хотят авторы

Авторское право предполагает защиту имущественных (копирайт) и неимущественных прав. Причем неимущественные права -- на авторство и на имя, на отзыв, обнародование, защиту репутации автора - позволяют непосредственно удовлетворить лишь самолюбие автора и не имеют прямого экономического содержания. Копирайт же защищает исключительные права автора, другими словами - его имущественные права на интеллектуальную собственность. Автор имеет право на воспроизведение, распространение, публичное исполнение, перевод и переработку. Передача этих прав за вознаграждение прямо нигде не указывается, но подразумевается. Автор может распространять свои произведения и бесплатно, и отдавая творение на прокат (чувствуете привязку к носителю?), и продавая произведение.

Большинство скандалов по ущемлению прав автора при помещении его произведения в Сеть касаются только вознаграждения творца, а также упущенной творцом выгоды. Авторско-издательская публика, конечно, шумит и про нанесение ущерба репутации автора (то есть необходимость указывать имя автора и недопустимость искажения его творений), но как-то менее убедительно. Другие вопросы авторского права их практически волнуют. Почему-то никто не требует соблюдения прав авторов на публичное исполнение произведений. Похоже, достаточно автору гарантировать выплату "гонорара с тиража" и неискажение его оригинального произведения, как все проблемы сразу исчезнут.

Традиционно объектами авторского права не являются официальные документы, государственные символы и знаки, произведения народного творчества, сообщения о событиях и фактах, имеющие информационный характер. Похоже, большинство произведений, находящихся в Сети, можно отнести к народному творчеству или признать за ними информационный характер.

Российский народ активно стал осваивать Интернет, пробуя различные формы самовыражения. Первые пробы "цифрового пера" уже дают результаты: в Сети публикуется много новых писателей и музыкантов, чьи произведения были практически недоступны в оффлайне. Роспись собственной персональной странички, согласитесь, сродни росписи ложек и шкатулочек. Писательство и композиторство перестало быть уделом избранных, масштаб явления позволяет считать эти виды творчества вполне народными.

Информационные сообщения, которые, как и осетрина, бывают только первой свежести, по текущему российскому законодательству тоже не являются объектом авторского права. Хотя в оцифрованном виде множество информационных сообщений представляют интерес, если они сведены в некую базу данных с хорошей поисковой системой. И, естественно, такую базу для привлечения большего числа людей лучше держать в Сети. При сегодняшнем развитии техники скопировать по сети такую базу невозможно, поэтому и особых проблем с копирайтом на саму базу данных не возникает. Владелец базы данных может эффективно контролировать ее использование. Проблемы могут возникнуть только с копирайтом на отдельные произведения, находящиеся в базе данных.

Конечно, все сказанное относится к нашему законодательству, которое написано и утверждено людьми, честно отразившими все российские мифы и расхожие американские представления об авторском праве, существующие в оффлайновом мире. Сети эти люди не знали.

Копирайт запутался в Сети

Сегодняшняя легкость создания и хранения копий сводят на нет все усилия удержать власть над нематериальным, а стало быть и жить за счет единожды созданного произведения. Не спорю, так может продолжаться еще несколько лет, пока информационные технологии еще относительно дороги, а число людей, активно пребывающих в Сети, еще невелико. Естественно, можно сделать доступ к какому-либо тексту платным. Но тут же в Сети появится то же самое, но уже бесплатно. "Информация хочет быть свободной", приговаривают при этом люди на разных языках. И этих "освободителей информации" достаточно много, чтобы борьба с ними по масштабам походила на гражданскую войну.

Традиционно при распространении произведений объект авторского права защищался существованием материального носителя, который было трудно скопировать. Современные технологии копирования позволяют это делать легко, быстро и дешево. А чем дешевле электронное копирование и хранение информации, и чем больше народа общаются в Сети, тем все труднее не только удерживаться, но и просто замечать "воровство" интеллектуальной собственности. По некоторым данным В США "воруется" до 35% лицензионного программного обеспечения (в России до 94%). Очевидно, что-то не так с законами. Нужно их менять: нельзя же значительную часть населения планеты записывать в преступники. Тем более, что все эти люди неукоснительно блюдут чужую собственность на материальные вещи. Бесплатного хлеба никто не просит (хотя и не откажутся). За бесплатную книгу тоже никто не агитирует. Большинство американцев и россиян не позарятся на чужую вещь, большинство американцев и россиян не будут заглядывать в чужие частные письма, но эти же честные люди без зазрения совести расскажут по телефону содержание понравившегося фильма, напоют модную песпенку и пошлют другу файл с книгой. Этим людям не нужно ремонтировать совесть или воспитывать в них правовое сознание. Просто право отстало от технологии. Бесплатная книга -- скорее всего, книга, за которую заплатил кто-то другой. Бесплатный файл -- норма, это бывает в жизни, это не вызывает никаких вопросов.

Теоретически для писателей законов тут все ясно: если невозможно отслеживать каждый случай нарушения закона, то такой закон не должен существовать. Если принцип "неотвратимости наказания" не работает в 35%, или 94% случаев, то законодательные механизмы просто не будут работать.

Иметь такие законы, по которым невозможно гарантированное правопринуждение (enforcement), неразумно. Если наказуемыми могут быть (и действительно являются) не все, а только отдельные случаи, то нужно менять закон, а не укреплять систему правопринуждения. Пресловутая валютная 78-я статья была из той же серии: горстка идеологов во власти хотела ужесточать наказание и искренне считала, что владеть иностранной валютой, покупать ее и продавать в СССР нельзя. Но -- в строгом соответствии с теорией -- пришлось не ужесточать наказание, а менять этот закон, и даже больше -- систему законов, и определяемую ими экономическую систему. Конечно, нельзя исключать того, что возможны "показательные процессы", но они несправедливы -- наказываются не все, заслуживающие наказания, а только те, кто подвернулся под руку "правосудию".

Сегодняшняя ситуация -- типичная для диктатуры: большинство населения против существующего положения дел, а меньшинство населения пытаются навязать свое понимание авторского права этому большинству при помощи силовых органов. На сегодняшний день выгоднее подчиниться силе. Но недовольство большинства таким порядком вещей растет, и растет сознание причин этого недовольства.

Копилево

Большинство людей согласны блюсти некоторые интересы автора: не искажать его произведения, не забывать указывать имя автора. Но они хотели бы свободно копировать произведения. Концепция, признающая неимущественные права автора, но игнорирующая его имущественные права, получила название copyleft.

C увеличением числа сетян может сместиться общепринятая в оффлайновом вещном мире "жесткая", поддержанная законом, судом и полицией, концепция копирайта в сторону не меньшей общепринятости копилефта. Но копилефт будет существовать не в силу закона, а в результате соблюдения приличий, этикета (в том числе и нетикета).

Воцарение копилефта ни в коем случае нельзя считать началом царства анархии в отношениях творцов и потребителей их продукции. Приличия, хотя они и не закреплены законом, требуют обычно неукоснительного выполнения. Попробуйте, например, не здороваться с людьми при встрече, не пожимать протянутые для приветствия руки -- несоблюдение приличий ведет обычно к заметным для несоблюдающего последствиям.

С другой стороны, технологии криптографии (в частности, сертификаты электронной подписи) позволяют технологически поддержать многие из авторских прав, которые остаются в эпоху копилефта. Конечно, подписанное произведение можно копировать, но любое изменение в этом произведении, которое не предусмотрено автором, можно будет легко обнаружить. Да и атрибутировать подписанное произведение будет проще.

Распространение концепции "копилефта по умолчанию" и переход соблюдения копилефта в разряд приличий, а также технологическая поддержка со стороны гражданской криптографии приведет лишь к усилению защиты неимущественных авторских прав. Некоторые из прав авторов будут больше соблюдаться в информационном обществе, чем это происходит сегодня.

С другой стороны, для других авторских прав -- имущественных -- век Интернет несет гибель. Копирайт, как право автора ограничивать хождение информации, находящейся на чужих носителях, отомрет.

С другой стороны, нельзя не упомянуть другую концепцию, ограничивающую хождение информации -- privacy. Думаю, публиковать чью-то частную переписку с пикантными деталями только на основании того, что указаны имена авторов, и тексты писем не искажены (копилефт) все-таки можно только с разрешения авторов. Не нужно путать произведения, создающиеся для какой-либо публикации (распространение заранее неограниченному кругу лиц), и частную информацию. Недавно частное письмо одного из соавторов этого текста было опубликовано в большом списке рассылки на основании того, что он(а) придерживается принципа копилефта для своих произведений. Ошибочка: я не возражаю, чтобы по Сети гуляли мои опубликованные произведения, но я бы возражал, чтобы по Сети гуляли все мои тексты, в том числе и не предназначенные к публикации. Думаю, нормам приличия в этом вопросе только надлежит становиться.

С другой стороны, авторы статьи не делают никаких призывов к немедленному переходу к посткопирайтному обществу. Это произойдет и без их призывов, они лишь констатируют сегодняшние тенденции. Ростки копирайта в России еще не засохли, и авторы данного текста не намерены их дополнительно подсушивать. Но авторы уже не расчитывают, что урожай этих ростков копирайтной системы позволит им зарабатывать на жизнь. И считают своим долгом предупредить остальных.

Не бейте гонцов, приносящих дурные вести. Не бейте метеорологов, предсказывающих дождь. Тем более, что дурные для одних вести могут быть источником бурной радости для других, а в некоторых местностях более чем рады именно дождям. Все зависит от частных интересов тех или иных групп людей.

Прощай, феодализм

Итак, революционная ситуация и гражданская война: низы не копирайта не хотят, верхи обеспечить его не в состоянии. Кто же тогда будет платить за авторский труд?

В ближайшие годы творческой личности придется забыть о модели поведения эпохи копирайта: создал шедевр и живи остаток жизни на авторские отчисления. Пока автор будет работать, он будет получать деньги, прекратив работать, деньги он получать перестанет. Заработать на писательстве можно будет, только выполняя заказы. Собственно, для авторов это не в новинку: наиболее интересные авторы (писатели, журналисты, композиторы, скульпторы) давно получают от издательств заказы. Другое дело, что издательства тоже будут чужие на этом электронном празднике жизни.

Так же, как токарь, создавший одну деталь, сможет получить деньги только за ее один экземпляр, так и автор, создавая одно произведение, сможет получать деньги только за один экземпляр, который нужен заказчику. Собственно, чем писатель лучше токаря, получающего зарплату пропорциональную числу и качеству сделанных им деталей? Или -- для тех, кому не понравится "пролетарская" аналогия с работником "неинтеллектуального" труда -- адвоката, врача, консультанта, менеджера, получающих деньги разово за "конкретные случаи"?

Когда во многие головы приходят такие вопросы, жди революций. Права феодалов тоже казались когда-то незыблемыми, а феодальное устройство общества -- единственно рациональным. Но времена меняются, и одни люди не могут получать преимущество по сравнению с другими людьми. Писатель не может получать преимущество по сравнению с адвокатом и менеджером только потому, что он может иметь отчисления от тиража своих произведений, а адвокат и менеджер результаты своего интеллектуального труда легко тиражировать не могут. Конечно, полученные деньги творческая интеллигенция всегда может превратить в дающий постоянный доход капитал, вложив его в ценные бумаги. Но такой способ получения постоянного дохода уравнивает токаря, писателя и адвоката, в этой позиции они все просто инвесторы. Поскольку жизнь приводит к реальному уравниванию людей перед способами зарабатывания, и устраняет способы, основанные лишь на особенностях правовой системы, в цифровом будущем у нынешних "интеллектуалов", скорее всего, больше станет "конкретных случаев", и меньше -- отчислений от тиража. Да и понятие тиража тоже потеряет смысл: владельцы веб-ресурсов уже перешли к хитам и хостам, предъявлениям и кликам...

Уже сейчас существует несколько способов зарабатывания на информации: подписка, публичное выступление и конференции, интеллектуальные услуги, членство, техническая поддержка продукта, "раскрутка" товара, реклама, спонсорство, продажа качественных копий на специальных (например, сувенирных) носителях. В будущем они завоюют большее распространение.

В условиях рынка работа по договору будет доступна только тем, кто эту работу сможет получить. То есть деньги сможет получить не любой человек, который написал какой-то текст, а только тот, чьи еще не созданные тексты заказывают. Конечно, в качестве рекламы своих способностей автору придется вытащить несколько своих работ в сеть на бесплатное общее обозрение и разместить их там, где они будут замечены потенциальными покупателями интеллектуального труда. Экономика брэнда будет править не только для кока-кол и фордов, но и для поэтов.

Победа дайсонизма неизбежна

Еще в 1996 г. Эстер Дайсон предложила две модели информационного бизнеса будущего. В первой модели работники клавиатуры и экрана получают деньги за выполнение большого объема работ, услуг, основанных на информации , а не за счет многократного копирования собственно информации. Скорее всего это можно назвать интеллектуальной работой. Услуги при этом могут быть самыми разнообразными -- от получения индивидуализированной подписки до личных консультаций. Во второй модели информация используется для привлечения внимания, т.е. для создания и поддержания торговой марки (брэнда), такой способ называется "интеллектуальным капиталовложением". По мнению Дайсон, внимание людей будет всегда в дефиците, поэтому будут создаваться разнообразные формы его привлечения.

С другой стороны, зарабатывание презренных денег не всегда является стимулом к творческой активности. Некоторые творцы хотят славы пуще денег, некоторые пытаются найти понимание, некоторым важно распространение своего учения.

Творческие люди без денег не останутся, только эти деньги будут зарабатываться трудом и правильными финансовыми операциями, а не простым тиражированием.

В обществе могут появиться другие правила, за что следует платить творцам. Так, даже в России открывание на концерте певцами рта "под фанеру" приравнивается к нарушению прав потребителя. Будет принято за деньги наслаждаться видом процесса творчества, а не платить за его продукты.

Автор, конечно, может не обращать внимания на экономические аспекты проблемы и создавать нетленные произведения для себя или для других. Автор может найти спонсора-мецената, которому сильно нравятся его произведения или даже сам автор. Можно поступить и как как Эрих Мария Ремарк, создав прецедент вмонтированной в художественный текст оплаченной рекламы яблочного вина. Телевидение, вместе со всей его художественностью и твореческостью (и безхудожественностью, правда, тоже), в конечном итоге только средство доставки рекламных сообщений: деньги телевидению платят только рекламодатели. Почему писательская братия считает, что деньги на издание книжек должны давать только читатели? Да, телеканалов меньше, а читательская аудитория у них больше, и всем желающим творить не хватает от телевизионного пирога. Но почему книжный пирог должен быть больше и вкуснее? А ведь в журналах и газетах трудятся те же журналисты, которые тоже производят тексты, но по совсем другой бизнес-модели.

Приход Интернет не отменяет правил капиталистической игры, и вовсе не ведет к социализму. Наоборот, Интернет уводит от социализма еще дальше. Писателям перестанут платить по их потребностям, а будут платить, как и всем: по признанному заказчиками труду. Только одни (копирайтные) жесткие правила бизнеса будут заменены на другие (пока не имеющие названия) не менее жесткие правила.

Может, не все писатели переживут этот переход в мир других технологий. Так, не все извозчики смогли стать водителями такси -- хотя общественная функция и тех и других была одной и той же.

Российские владельцы дум

Западную ситуацию и ситуацию российскую не стоит и сравнивать. Исторические традиции (имеет смысл говорить лишь о традиции послевоенных лет, когда сформировалось современное постиндустриальное общество), правовые системы, культурные ценности -- все разное. И показывать на Запад, как на общество, которое нужно просто скопировать, сегодня нельзя. Во-первых, скопировать не получится. Во-вторых, нехорошо копировать имеющееся там постиндустриальное общество. А для копирования общества информационного нужно еще понять принципы, на которых оно устроено. Боюсь, что это будут не те принципы, о которых можно прочесть в книжках 68-го года издания. А ведь со страниц защитников "традиционных" копирайтных норм звучат аргументы, не изменившиеся с тех времен. Если учесть лаг, который добавила система образования, а также необходимость перевода на другой язык и хотя бы легкой адаптации к другой среде, можно только предположить современное состояние дел. В университетах Запада и лабораториях корпораций обсуждаются уже совсем другие подходы, отрабатываются совсем другие решения, нежели могли вообразить себе авторы копирайтного подхода недавнего прошлого. Гибкое прецедентное право чутко реагирует на эти изменения, поток жизни размывает всевозможные "устои", в том числе устои жесткокопирайтного мышления в эпоху электронных технологий.

На Западе в области программного обеспечения и музыки вопросы копирайта обсуждались намного активнее, чем в области "просто текстов". Многочисленные статьи в зарубежной и нашей прессе не имеет смысла пересказывать. Понятно, почему на Западе сейчас бушует скандал с музыкальными копирайтами: новые алгоритмы сжатия позволили оторвать музыкальную информацию от ее носителя, и авторско-издательский феодализм окончился в еще одной области. На очереди видеопродукция: когда появятся программы вейвлетного сжатия видео, а среднее интернет-подключение будет 128Кбит/сек, эпицентр копирайтного скандала переместится на видео. Поговорим о видео через пару лет.

Россия -- нация не самая музыкальная и не самая программирующая. У нас -- нация самая читающая. А тексты давно уже попали в ту зону, где сетеномика коренным образом отличается от экономики.

Самый большой шум по вопросам копирайта на сегодня производит сетевая аристократия -- властители дум, которые по-старинке считают себя их владельцами. Писателей у нас много, они любимы и читаемы. В этом и состоит проблема: писатели хотели бы принудить сетян платить за каждый акт прочтения их текстов, а сетяне более чем успешно этому сопротивляются. Если бы авторы могли, они бы пытались получить деньги за каждое вспоминание текста произведения. Но не могут. Сегодня авторы-писатели получают деньги за операции копирования текста на бумагу, а скоро они не смогут получить деньги ни за какую операцию копирования. И только тогда зашевелятся, придумывая бесчисленные способы заработать творческим трудом.

Интересно, что на Западе изменения, вызванные Сетью в области литературных авторских прав, в отличие от авторских прав на музыкальные произведения, особо не обсуждаются. У них годами отлаженная система защиты авторских прав, а также профессиональные институты (литагентства), которые активно и за деньги защищают авторские права. В России нет таких институтов, да и общество у нас не богатое - мало кто из нас купит книгу за 20 долл. А доходов с книжек по 20 рублей явно не хватит на поддержание жизни еще одного посредника между автором и читателем. С другой стороны, по всем законам экономики, подъем цены книжки на стоимость дополнительного института защиты интересов автора, приведет к уменьшению числа читателей. Меньше читателей -- меньше заработок писателей, ибо сомнительно, что число писателей уменьшится. Да и поздно все это: сеть проникает даже туда, куда хорошие книжные магазины еще не добрались. И доносит самые свежие тексты. Бесплатно, несмотря ни на что.

Литературное произведение -- наиболее простой и понятный "классический" пример интеллектуальной собственности. В России уже есть что и с кем обсуждать по поводу нарушений существующего "американского" законодательства в Сети, существуют реальные конфликты и практика неформального решения проблем, хотя судебной практики еще нет.

Собственно, российские писатели и поэты не слишком уповают на судебную защиту: скорость и качество работы российского суда известны всем. Но дело не только в неналаженности судебной процедуры. И дело не только в пришествии Сети. Большинство наших писателей так и не попадает в феодалы, они вынуждены писать много и писать качественно, чтобы зарабатывать на жизнь. В этом они похожи на многих других представителей среднего класса, которые не более и не менее умны и творчески одарены, чем наши писатели.

Российское издательство, выпускающее книгу, не отвечает за реализацию интеллектуального товара населению. Этим занимаются магазины и лоточники. Как правило, если на книгу спрос в день менее десяти экземпляров, ее даже не заказывают у издательства. Каналы доставки книг в регионы тоже не налажены. Писатель также поставлен в жесткие рамки издателями, которые не рискуют издавать даже популярных авторов тиражами более 10 тыс. экземпляров. При розничной цене толстой книжки в 35 рублей, можете прикинуть, за сколько автор ее может написать, и сколько денег ему сможет оставить книготорговля и издательство. Автор будет говорить спасибо уже за то, что его напечатали, в сегодняшней России и оффлайновый писательский бизнес не самый прибыльный.

В России также очень мало профессиональных литагентов, которые бы смогли продвигать литературный товар на книжный рынок. Услугами таких профессиональным институтов, как Российское авторское общество, автор не пользуется - все равно не поможет. Закон, защищающий авторские права у нас тоже есть, да что толку. Отрадное исключение -- детективы и любовные романы. Серийные книжки, как и телесериалы, в России очень популярны, а стало быть и каналы налажены и литагенты эффективно работают (хотя, с другой стороны, писание серийных книжек -- это как раз и есть тот самый ежедневный, сдельно оплачиваемый творческий труд, о котором в этом тексте так много раз упоминалось).

Что же делать региональным читателям, соскучившимся по интеллектуальному чтению? Они готовы на любые неудобства, чтобы получить желаемую книгу. Что ж, если нет другой альтернативы прочтет и на компьютере, хотя считается, что это не слишком удобно. Для многих читателей, живущих на бескрайних просторах нашей (и где-то уже не нашей) родины информационный голод не прекращался с доперестроечных времен. Тамошние жители никогда не пойдут грабить банк, если у них нет денег. Они не будут громить продуктовые магазины, если у них нечего есть. Но они передают и будут передавать друг другу тексты в электронной форме. Текст, который попал к ним в руки, становится их текстом, и объяснить, что они согласно закону текст могут только прочесть и забыть, им невозможно. Это противоречит здравому смыслу. Поэтому бывшие жители Советского Союза назло представителям существующей системы книготорговли, возродили самиздат, создавая электронные библиотеки. Сейчас можно говорить о целом движении электронных библиотекарей.

Электронная больше и меньше, чем библиотека

Электронная библиотека -- уже совсем не библиотека, которая имеет в своем хранилище сколько-то единиц хранения. Электронная библиотека в Сети выполняет также и функции издательства, принимая для распространения книги от авторов. Также электронная библиотека выполняет функции типографии, размножая тексты ровно в том числе экземпляров, в котором они необходимы читателям. Еще электронная библиотека одновременно выполняет функции базы данных, в которой можно быстро найти цитаты и справки. Сколько бы пришлось бы потратить времени, чтобы купить в магазине, или даже заказать в обычной библиотеке книжки, а потом, просматривая в них строчку за строчкой, искать нужных пару строк? Но это не мешает электронной библиотеке быть также объектом "соцкультбыта" -- выполнять именно библиотечные функции, функции хранилища культуры.

Любое электронное периодическое издание со временем превращается в электронную библиотеку: растет объем самих текстов, информационных и и аналитических материалов, улучшается система поиска. В Сети грань между списком рассылки с архивом, сетевым журналом, тематическим вебсайтом или библиотечкой, литературным клубом и полномасштабной библиотекой стирается.

Сегодняшние российские электронные библиотеки систематизируют свои фонды только по авторам, направлениям в литературе, и больше никак. Как правило, при библиотеках не образуется клубов: связаться можно только с библиотекарем, читатели не общаются между собой. Можно, конечно, найти хит-парад произведений и, в крайнем случае, поискать книжку по "межбиблиотечному поиску". Об аннотировании своих фондов нынешние электронные библиотекари не заботятся, сетевые магазины "бумажных книг" в этом преуспели гораздо больше. Скорее всего, со временем подобные статичные электронные библиотеки трансформируются в нечто иное.Библиотека Мошкова, например, перестанет быть "культорологическим явлением", когда в Сети будет преобладать население, отличающееся от программистов-юниксоидов с жаждой чтения. Хорошие, хотя и тематические, библиотеки могут появиться при фэн-клубах. Подход фэнов к организации библиотек своих любимых произведений ничуть не хуже, чем академический библиотекарский подход, заставляющий складировать в библиотеках любые тексты.

Читающее государево око

Рассуждая о электронных библиотеках, невозможно не вспомнить государственные библиотеки, которым по традиции им причитаются обязательные экземпляры печатной продукции. Эти храмы знаний сейчас стоящие перед дилеммой: отказаться от хранения некоторых неместных (или не относящихся к данной области знаний) изданий, либо продолжать стяжать за государственный счет все подряд в том же духе.

Жажду чтения никакой рынок не убивает, только наоборот: в библиотеках за последние три года количество посетителей увеличивается. Но даже в Ленинку поступает только до 75% всей изданной печатной за год продукции. По мнению работников библиотеки, 25% литературы в стране для общества безвозвратно утрачивается. Возможно и так. Но, может быть, эти экземпляры книг и журналов не так уж важны для национального достояния?

Вообще, современные технологии вносят смуту и в концепцию пополнения фондов за счет обязательного экземпляра. Например, в Санкт-Петербурге издательство "Новый Геликон" предлагает печать книг по технологии print-on-demand. Т.е. печать по заказу. Нужно ли отдавать обязательный экземляр так издаваемой книги в Ленинку? А если тираж был всего один экземпляр - самому автору? А если было десять допечаток по 3 экземпляра?

Сейчас Ленинка осуществляет такую услугу, как сканирование текста, что, безусловно, увеличивает вероятность несанкционирование правообладателем книги копирования текста. Оказывается, есть еще один вид феодализма: простые читатели не могут себе это позволить со своими экземплярами книг. Интересно, почему?

Представьте: вышел закон об обязательном электронном экземпляре. Что будет? Возможно, как сейчас в библиотеке Конгресса: я смогу воспользоваться файлами текстов лишь придя в библиотеку. Но вероятность этого в России мала. Можно гарантировать утечку информации из ее хранилищ. Интеллигентных детей в России с детства учат: поделись хлебом и книгой. А уж у библиотечных работников это должно быть в крови -- чем больше людей имеют доступ к их фондам, тем они должны чувствовать себя счастливей. Публичные библиотеки были созданы именно для этого. И именно поэтому сегодняшние госбиблиотеки активно поворачиваются лицом к Сети. Можно только гадать, что из этого получится.

Пока же бумажные библиотеки решают, охранять им национальную интеллектуальную собственность или не отставать от информационного обмена, каким-то чудом при этом не нарушая авторских прав.

Творцы на заработках

Простейшая модель -- сделать ограниченный платный доступ к электронным текстам -- не работает. Всегда найдутся умельцы, которые выложат книжку в открытый и бесплатный доступ без всяких признаков криптографии. Если это происходит с программными продуктами, то непонятно, почему бы это не происходило с другим типом файлов. Делать же книгу платной при наличии в сети бесплатного аналога, уверяя, что только здесь гарантирована оригинальная копия, бессмысленно. Бесплатная копия будет вполне "оригинальной".

Не думаю, что уже сегодня все так ужасно для писателей. Для авторов, пока не наступил "каюк" существующей модели зарабатывания на бумажном книгоиздании, предоставляется возможность пообщаться с читателями, получить кучу отзывов, может быть это им поможет найти "живую" связь с читателем, понять их интересы вкусы - произведение должно быть коммерческим. Сейчас пять фантастов пытаются создать коммерческий шедевр - возможно у них получиться, тем более что читательская аудитория у каждого расширится. Библиотекари же могут попробовать себя сегодня в качестве литагентов - в этом им помогут налаженные связи с писателями и издательствами.

Вообще, жизнь заставит творцов изобрести способ зарабатывать -- и вовсе необязательно это будут традиционные способы. Деятельность Президента обычно супертворческая, но отставной Президент не чурается выступать с лекциями за плату. Писательские лекции -- это общее место, это давно известный способ.

Писательские премии -- тоже неплохой способ. Премиальные фонды имеют нынче тенденции к росту, хотя премии могут прокормить очень небольшое число желающих писателей.

И не нужно уверять, что читатели проиграют от сокращения числа писателей. Рынок лучше определит, сколько писателей нужно для общества. Тех же токарей сейчас требуется значительно меньше, чем раньше, а адвокатов и врачей -- больше. Программистов -- больше. Поэтов -- меньше. С другой стороны, не все желающие стать космонавтами должны ими становиться. Чем больше будет писателей, тем больше вероятность попадания туда графоманов.

Библиотекарь и закон

Сетевые контент-провайдеры, и прежде всего, библиотекари, не заинтересованы в том, чтобы менялось существующее российское законодательство. Практически все российские электробиблиотеки никак не институализированы и не получают прибыли. Количество посетителей в их библиотеках почти не наносит ущерб издательствам. Но малейшее изменение законодательства уже может привести к каким-либо неприятностям.

Электробиблиотекари не считают, что скачивание файла с пиратского CD-ROM менее этично, чем получение несколькими "избранными" библиотеками обязательного экземпляра. Вопросы приличий решаются просто: считается, что последнее слово остается за автором. С другой стороны, переводные произведения часто для библиотекарей более предпочтительны, нежели отечественные. Вероятность, что буржуй заметит свой переведенный текст ниже, чем в случае с отечественным автором. Права переводчиков обычно мало кого интересуют. Правообладатели переводных произведений даже не знают, как поступать с нашими библиотекарями, по умолчанию спуская все на тормозах - дескать, "мы с ними ничего не можем поделать". Конечно, с литагентами зарубежных писателей нашим библиотекарям еще предстоит встретиться, но пока конфликты с ними отсутствуют.

Да и вообще, в сегодняшнем неустойчивом кибербиоценозе электронных библиотек, в изменении ситуации, похоже, не заинтересован никто. Хрупкое равновесие устраивает и авторов, и библиотекарей, и издателей, и читателей. Но неуклонное развитие технологий и стремительный рост сетевого населения непрерывно сдвигают это равновесие. Пока конфликты решаются мирным путем. Никто не обижает библиотекаря, вежливо обещающего по первому требованию снять произведение. Но возможности сторон растут: возможность организовать силовое давление со стороны издателей (да, угрозы прислать братков от наших издательств уже звучали), как и возможность организовать эффективное и неуничтожимое размещение в Сети книжных файлов. Проблема меча и щита, причем щит развивается в тысячи раз быстрее (собственно, еще пять лет назад в России о подобных проблемах никто и не слыхал).

Пере- и постиздательства

Электронные библиотеки тоже не стоят на месте. Они зачастую превращаются в некоторые пред- (по набору функций) или пост- (по историческому времени их появления) издательства. Библиотеки осваивают типичные для издательства функции: раскрутка собственного брэнда, редакционная фильтрация сырого писательского материала, сбор и обработка читательских мнений, создание фэн-клубов, систематизация материалов, научная работа с текстом. Другими словами, электронные библиотеки добавляют стоимость к своим бесплатным коллекциям. Вполне вероятно, что именно электронные библиотеки станут издательствами посткопирайтной эпохи, предлагая новые способы движения денег от рекламодателей, меценатов и читателей к творцам.

Уже сейчас авторы отмечают, что в некоторых библиотеках к их текстам относятся более трепетно, чем в издательствах. Издательские "редакции" стали у авторов притчей во языцех. А электронные библиотеки стремятся сохранить неимущественные права автора -- атрибутируя безымянные тексты, вычитывая их, исправляя найденные случайные ошибки и т.д. Так что сегодняшние электронные библиотеки зачастую выполняют функции защитников авторских прав -- хотя и не всех, которые хотел бы защищать автор.

Да и писатели относятся к сегодняшним сетевым библиотекам по-разному. Для одних они являются злом, которое лишает их дополнительных прибылей от тиража. Для других - возможностью "дополнительного тиража", еще одним способом раскрутки собственного брэнда. В целом, существующие сегодня русскоязычные библиотеки в Сети ассоциируются с упущеной чьей-то прибылью только у очень малого числа людей. А вопросы, связанные с распозноваемостью писательского "брэнда", выходят на первый план: ибо любой брэнд позволяет организовать зарабатывание денег -- как написанием текстов, так и сдачей этого брэнда в аренду другим предпринимателям. В писателе более всего становится ценным имя, а не конкретные его тексты. Именно имя может придать ценность текстам, хотя для начала писательской карьеры все может выглядеть наоборот.

Уже сейчас в Сети идут многочисленные эксперименты с именами: группы авторов зачастую работают под одним именем, один автор имеет много имен - в Сети работа под никами скорее правло, нежели исключение.