Три источника и три составные части либерализма

От автора

"Никому не могу мою тайну открыть,
И ни с кем не могу я о ней говорить.
Я в таком состояньи, что суть моей тайны,
Никогда, никому не могу разъяснить".
Омар Хайям

Уж не знаю: в каком состоянии был Хайям, когда писал эти строки. Но немало российских апологетов либерализма, вероятно, в нем пребывают. Иначе трудно понять: почему о сути либерализма говорят столько, сколько говорит о своей тайне известный поэт. Это не так уж и страшно: круг либералов узок, а потому нам приятно видеть и слышать друг друга, даже несмотря на указанный недостаток. Правда, избирателей жалко -- трудно пойти туда, не знаю куда. Но, ведь, избиратели только раз в четыре года" Так что, и эта проблема -- пустячок.

А потому сей материал, предназначенный, прежде всего, для этого несчастного избирателя, следует рассматривать как свидетельство полного торжества либерализма и решения мною всех прочих проблем, как общеполитических, так и сугубо личных.

Что не есть либерализм?

Ответ на этот вопрос в самом начале статьи будет бесценен для читателя, который с одной стороны обладает высоким чувством гражданской ответственности, а с другой -- недостатком времени. Вполне может быть, что он выяснит, что либерализм ему не подходит и процесс политического самоопределения продолжится (в крайнем случае, никогда не закончится). Итак"

Либерализм не является религией. А потому в нем не найти утешения в трудную годину. Правда, большинство либералов верят в "невидимую руку", но это слишком старая традиция, чтобы от нее можно было отказаться.

Либерализм не претендует на роль науки. Поэтому бывшие кафедры марксизма-ленинизма могут не биться за подряд на преподавание "научного либерализма". Правда, многие известные либералы являются учеными и даже Нобелевскими лауреатами.

Либерализм не является пропуском в "мировое правительство". Так что, желающие туда попасть, должны озаботиться своей судьбой сами и искать нити всевозможных заговоров, пользуясь исключительно развитой интуицией. Правда, в мире немало процветающих стран с действительно либеральными правительствами.

Либерализм не является идеологией философствующих бездельников. Отсюда, свое бездействие не получится прикрыть образом задумчивого либерала, размышляющего о судьбах Отечества, который мы все почерпнули из книжек 19 века. Либерализм -- это для сильных и ответственных. Правда, либералы и вправду привыкли думать и защищать права слабых.

Вот так" Теперь мы можем создать собирательный образ либерала. Итак, это сильный человек, который стоит на передовом крае науки, но все-таки верит в чертовщину вроде "невидимой руки". В свободное от защиты прав слабых представителей общества время, они на полставки работают в различных правительствах и добиваются на этом поприще немалых успехов. Плюс еще одна психологическая характеристика. Многие такие либералы (особенно экономисты) о сути своей деятельности предпочитают не распространяться и туманно замечают, что "максимизируют полезность". Я сильно подозреваю, что за несколько веков эта полезность уже давно максимизировалась, но людям просто не хочется терять свою работу.

После столь исчерпывающей информации, каждый может решить: хочет ли он быть Либералом или остаться просто Васей (или, например, Петей).

Либерализм и динозавры

Теперь о либерализме и динозаврах" Что же между ними общего? Общего ничего, зато различие существенно. Динозавры давно вымерли, от них остались глубоко лежащие останки, но никому в голову не приходит присвоить себе их имя и назвать себя динозавром. А либералы? Они живут и здравствуют. Однако нередко не смеют назвать себя настоящим именем, отданным на откуп своим заклятым противникам.

В США, например, либералами считают себя те, кого Владимир Ильич называл социал-предателями. Потому истинные либералы называют себя либертарианцами, консерваторами и т.д.

В России же "либеральные демократы" занимают весьма существенное место в Государственной Думе и занимаются там исключительно дискредитацией благородного слова "либерализм". Сами же либералы только изредка решаются назвать себя, чаще всего именуя себя "демократами", что способно привести к серьезным заблуждениям.

Так, последовательный демократ, свято верующий во всесилие процедуры принятие решений большинством, ничего бы не имел против "свободных, равных и тайных" выборов жены для каждого путем всенародного референдума. Ведь так хочет большинство. Аминь!

Либерал же, считая демократию штукой, в общем-то, полезной, тем не менее, уверен, что есть много вещей, которые человек может и должен решать сам без сбора Великого народного хурала.

Так что, во избежание всяческих недоразумений стоит прекратить нелепый бал-маскарад и снять чужие маски.

Снятие маски

Я, как автор идеи, сниму маску первым. Итак, я либерал. Что же это должно означать? Ведь не существует никакой либеральной Библии, где были бы собраны все писания, которые либерал обязан признавать. Нет либерального Символа веры. Ничего такого нет. Поэтому в понятие "либерализм" каждый вкладывает ровно свой смысл. Тем не менее, можно попытаться определить некоторые наиболее характерные признаки либерала.

Для успеха этой миссии нам необходимо заметить, что "либерал" -- имя родовое. Вида же либералов, как минимум, три. Так что полного единения здесь не наблюдается.

Вид первый -- либерал гуманистический. Такой либерал больше всего любит говорить о человеческом достоинстве и правах человека.

Вид второй -- либерал меркантильный. Эти господа любят рассуждать о разделении труда и росте благосостоянии.

Вид третий -- либерал технократический. Он, как и первый вид, уважает всевозможные общественные договоры и, как второй, без перерыва считает полезность.

Итак, ярлыки навесили, теперь можно дать более подробную характеристику всем упомянутым разновидностям. Разумеется, чтобы характеристика не была отсебятиной, в своем изложении я в значительной мере ориентируюсь на уже вышедшие труды современных и не очень либералов: Дэвида Боаза, Людвига фон Мизеса, Пола Хейне и Джеймса Бьюкенена.

Концепция естественных прав

Одной из наиболее древних и общераспространенных в либерализме является концепция естественных прав. Ее сторонники (прежде всего, философы) смогли разработать детальную теорию.

Согласно этой концепции люди рождаются равными. Но в чем это равенство? Очевидно, что они не равны ни по внешности, ни по способностям, ни по каким-либо человеческим качествам. Мы видим, что они в реальности различны и это непосредственно следует из самой человеческой природы. Люди обладают индивидуальностью, не один не похож на другого, и, кроме всего прочего, у них разные потребности и желания. Разумно считать, что естественным (т.е. вытекающим из самой природы человека) правом является право на распоряжение самим собой. Любые другие варианты распоряжения людьми естественными считаться не могут т.к. в случае, когда право властвовать принадлежит какой-то особой группе, это право не универсально и, следовательно, не будет непосредственно вытекающим из человеческой природы.

Установив надежную основу в виде права на распоряжение собой, мы можем продолжить наши рассуждения об естественном порядке. Из этого первого права следуют следующие не менее важные права.

Во-первых, право на жизнь. Если мы вправе распоряжаться собственной жизнью, то она наша. Отсюда отнять жизнь -- это величайшее насилие над человеком и самой Природой. Отнятие жизни означает лишения человека и всех остальных сопутствующих прав. Поэтому последовательный либерал является противником смертной казни.

Во-вторых, право на свободу. Это также вполне очевидное право. Если индивид имеет право распоряжаться собой, то он имеет право на свободу, то есть действовать таким образом, чтобы достигать удовлетворения своих потребностей, которые у каждого весьма отличаются.

В-третьих, право на собственность. Итак, мы имеем право стремиться к счастью, каждый на собственный манер. Это дает нам свобода. Но для этого нам необходима земля, на которой мы можем стоять. Необходима еда, одежда, орудия труда и многие другие вещи, в которых мы нуждаемся для обеспечения себя всем необходимым. Поэтому право на собственность является естественным. Лишать человека права на собственность -- значить насиловать человеческое существо в его стремлении к благу. Кроме того, отрицание права на частную собственность неизбежно посеет чудовищный беспорядок из-за невозможности определить: кто имеет право контролировать тот или иной ресурс, не приводя при этом к кровавым разборкам.

Эти права являются базовыми, и все здание либерального анализа строится на них. Но неужели либералы полагают, что индивид может делать все, что желает. Нет, это не так. Либерализм не имеет ничего общего с анархизмом. Причем, опять-таки из любви к свободе и уважения к человеческой природе.

Человек -- существо социальное. Отсюда следует, что естественным для него является жизнь в обществе. Именно общество позволяет на основе сложной системы взаимосвязей достичь максимального удовлетворения потребностей. Для этого люди взаимодействуют путем различных соглашений. Для того, чтобы такая система работала, необходимо соблюдение некоторых правил. Игра же без правил будет не свободой (которую анархисты, вроде бы, любят), а ее противоположностью т.к. система привела бы к "войне всех против всех" и установлении права сильного одновременно с уничтожением свободы остальных. Поэтому либералы право человека жить, так, как ему заблагорассудится, ограничивают существенной оговоркой. Эта оговорка: "пока он не нарушает естественные права других людей".

Хорошо, а если все-таки некто эти права нарушает. Тогда что? Выговор с занесением в личное дело. Тоже выход. Но либералы специально для защиты естественных прав (и только для этого) учредили правительство. Посему правительство должно быть, как известный пылесос, "маленький, зато мощный". Почему только эти права? Почему забыли защиту государственных (национальных) интересов? Очень просто. Только индивиды реально существуют (кушают, думают и т.п.) и только индивиды имеют интересы. Абсолютно непонятно, как у государства могут быть свои интересы. Что это может значить? То, что это хотят все жители страны? Или большинство? Или только избранные? Поэтому государство должно заниматься только тем, что необходимо каждому, т.е. защитой естественных прав. А так как государство производно от людей, то все свои права оно получают от людей, через Конституцию. Вот так, что дали, то дали и ни граммом больше.

А как остальные проблемы? Их ведь немало" Для этой цели и нужно общество. Именно общество превозносится либералами в противовес государству. Гражданское общество -- единственное средство обходиться без неизбежного в государственных делах насилия и при этом решать проблемы. Действительно, все значимое люди способны делать без указки сверху. Человек рожает детей, изобретает телескоп и язык без особых правительственных распоряжений, а нередко и вопреки им. Да, в обществе большинство руководствуются эгоистическими мотивами, но это не мешает им способствовать процветанию других. Ведь даже стремление заработать деньги предполагает необходимость сделать нечто хорошее, за что их могут дать. Отсюда мы видим гармонию индивидуальных интересов.

Отчего же становятся возможными конфликты? Прежде всего, они возникают, когда правительство берет на себя несвойственную ему роль. Например, правительство берет на себя реализацию всяческих псевдоправ, вроде социальной защиты. Эти права на самом деле являются не чем-то подобным естественным правам, а требованием к окружающим обеспечить им определенные блага. Отсюда обеспечение и борьба за введение подобных прав ведет к конфликту. Кроме того, когда государство забывает, что оно не более, чем сумма индивидов и начинает задумываться о своих собственных целях, то нередко возникают войны. Разумеется, это противоестественно. Кроме того, едва ли кто просил государство разрушать нормальный порядок их экономической жизни, разрушать семьи и передавать деньги в руки милитаристской верхушки.

Осознавая, что мысли о государственном интересе возникают все-таки в чем-то осязаемом, а именно в головах правительственных чиновников, либералы стремятся заменить власть людей на власть законов. Именно государство, через закон очищенное от произвола, является либеральным идеалом.

Утилитаризм

Другой либеральной доктриной, которой придерживаются чаще всего либерально мыслящие экономисты, является утилитаризм.

Основной посыл утилитаризма -- "больше благ для как можно большего количества людей". Или по-другому -- "сделать пирог общественного богатства как можно больше".

Сторонники этой концепции резко отмежевываются от приверженцев естественных прав. Они категорически отказываются привлекать в сугубо земные споры высшие силы (Бога или Природу) и не берутся утверждать, что все люди рождены равными или свободными.

Утилитарист, пользуясь своей максимой: "хорошо все, что увеличивает общественное богатство" готов вывести все остальное.

Основой жизни в любом обществе является разделение труда. Именно разделение труда резко повышает его производительность. Именно оно в корне отличает человека от животного. Благодаря ему современное общество неизмеримо богаче, чем все его предшественники. Поэтому важнейшая задача общества -- максимально использовать преимущества разделения труда.

Первым (и наиболее важным) принципом при построении концепции либерального утилитаризма является частная собственность. Частная собственность на средства производства наиболее эффективна. Тому есть много причин. Главная -- то, что при общественной собственности исчезает ценовая система и любая рациональная экономическая деятельность становится невозможной. Кроме того, общественной собственности сопутствуют и другие проблемы -- уменьшение количества инноваций, снижение производительности труда и т.д.

Второй принцип -- свобода. Свобода необходима людям не из соображений гуманизма или справедливости, а только по причине своей продуктивности. Свободный труд гораздо более эффективен и именно поэтому современный рабочий живет гораздо богаче египетского фараона, владевшего тысячами непродуктивных рабов. Поэтому отмена рабства и феодализма была необходима не только для рабов и крестьян, но и для их хозяев, которые отныне могут пользоваться всеми выгодами общего роста производительности труда. Кроме того, только сам индивид компетентен в оценке своего счастья. Никто, кроме него, не в состоянии этот уровень счастья оценить. Поэтому ему нужна свобода для того, чтобы выбирать образ жизни, более всего ему подходящий.

Третий принцип -- мир. Разделение труда не может нормально осуществляться в условиях угрозы войны. Именно общая обстановка враждебности в Средние века заставляла феодалов вести натуральное хозяйство. С ростом уверенности в мирной жизни разделение труда охватывает все новые и новые сферы, постепенно перешагивая границы стран. Поэтому мир становится критически важен. Если разделение труда охватывает целую нацию, то гражданская война должна быть за пределами возможного, если весь мир -- то должен быть установлен мир между народами.

Четвертый принцип -- законность. Для того, чтобы гарантировать выполнение первых 3 принципов должно быть учреждено государство, которое охраняло бы жизнь, свободу и частную собственность. Это единственная возможность оградить членов общества от возможного произвола. Причем роль государства этими функциями и должна ограничиваться. Любое вмешательство в экономику недопустимо. Иначе мы придем к логическому противоречию: учреждая государство для защиты частной собственности нельзя и использовать его для передачи этой частной собственности или отдельных полномочий по ее использованию в руки правительства.

Пятый принцип -- равенство перед законом. Здесь аргумента два. Первый -- равенство в свободе т.к. свобода эффективна. Второй -- равенство перед законом способствует поддержанию гражданского мира. В противном случае появляется соблазн создания коалиции обделенных, стремящихся к изменению закона.

Шестой принцип -- демократия. Создав правительство, нам придется смириться с тем, что нами управляют. Хорошо ли, плохо ли, но это неизбежно. Подчинение правительственным чиновникам -- обязанность и постыдного в этом подчинении ничего нет. Быть полицейским или Президентом такая же профессия, как быть инженером или предпринимателем. Разделение труда применимо и здесь. Единственное, что отличает государственных чиновников -- то, что они имеют право чинить насилие в отличие от сапожника, от чьих услуг мы можем и отказаться. Если правительство ведет дела неприемлемо для большинства населения, то оно неизбежно окажется заменено. Причем не так важно, хорошо ли это правительство в реальности -- большинство не обладает никакой особой мудростью и вполне может ошибаться. Тем не менее, либерал всячески должен стремиться предотвратить насилие, разрушающее разделение труда. Отсюда необходимость существования мирного способа смены власти, которым является демократия. Эта необходимость является единственным серьезным аргументом в пользу принятия решений большинством. Либерал не думает, например, что таким образом будут приняты самые правильные и тщательно просчитанные решения.

Седьмой принцип -- терпимость. Общественный прогресс сильно зависит от многообразия, отклонения от общепринятых норм. Нововведения -- всегда привилегия меньшинства. Поэтому люди в обществе должны воздержаться от попыток навязать другим отказ от поведения, которые сами считают неправильным.

Теория общественного выбора

Наиболее сложной для интерпретации является теория общественного выбора. Эта сложность состоит в трудности точного определения ее предложений относительно вида идеального общественного устройства. Данная теория сосредотачивается в большей мере на процессе принятия решений, а вовсе не на результате.

Тем не менее, есть нечто роднящее данное течение с уже рассмотренными либеральными школами. Это методологический индивидуализм, приверженность рынку, предположение о наличии у человека некоторых начальных прав (сходство с концепцией естественных прав), сугубо прагматический подход без морализма (сходство с утилитаризмом).

Итак, методологический индивидуализм заключается в признании индивида единственным оценивающим и решающим субъектом. Не существует никакого желания или полезности, которые не являлись бы индивидуальными. Отсюда следует и субъективный подход. Нет вещей объективно хороших или плохих, все это существует только в нашем представлении о предметах.

Приверженность рынку. Сторонник концепции считает рынок эффективной формой организации. Причем здесь характерен контрактный подход, т.е. рынок хорош не тем, что пирог общественного богатства при нем наибольший, а тем, что при свободной сделке выигрывает каждый ее участник. В рамках данной теории не имеет никакого смысла суммирование индивидуальных полезностей.

Права индивида. Здесь подробного перечня не дадут. Суть предположения в том, что перед тем, как договариваться и меняться правами, эти права у человека существуют. А потому в дальнейшем их надо учитывать.

Прагматический подход. Здесь, как и в утилитаризме, не берутся в расчет метафизические соображения. Здесь люди привыкли считать выгоды и издержки. Однако в отличие от утилитаристов, не делается предположения о конкретных желаниях индивида: будет это батон колбасы или вечная любовь.

Каков при этом идеал общества? Идеал общества -- ситуация, когда люди могут получать то, что хотят, чем бы это ни было, а их поведение ограничено только взаимным согласием.

По теории, индивиды, пребывающие в анархическом состоянии, учреждают государство. Но в этой концепции люди ограничивают его не так строго, как в первых двух. Ведь здесь важен не абстрактный моральный императив (как в первой концепции) и не использование исключительно рыночных механизмов (как во второй), а важно согласие людей на некоторые коллективные действия. Поэтому государство может быть использовано для широкого круга задач. Во-первых, знакомое нам "государство охраняющее", цель которого -- гарантировать неприкосновенность начального набора прав. Во-вторых, "государство производящее", которое предоставляет общественные блага, т.е. блага, которые государство производит более эффективно, чем при индивидуальном способе производства или при системе свободных сделок между индивидами.

"Государство охраняющее" производит закон и правопорядок, которые понимаются как общественный капитал. А потому их ценность возрастает с течением времени. Отсюда плохой, но давно действующий закон может оказаться лучше более хорошего, но действующего недавно. Кроме того, в этой концепции также присутствует равенство перед законом. Но это равенство не следствие боязни конфликтов (как в первых двух теориях), а непосредственное следствие функции государства, как гаранта прав индивида. Ведь при осуществлении такой деятельности от государства требуется равное отношение ко всем, которое требует само закрепление прав за индивидами. Но это не равное отношение к равным, а равное отношение к неравным.

Для общества только второй вид государства представляет опасность. Такое государство способно неконтролируемо разрастаться и постепенно подчинять всю жизнь прихоти бюрократии. Поэтому основной задачей является выработка определенных правил принятия решений, которые не дали бы проявиться худшим качествам человеческой природы. Политика ведь плоха не сама по себе, а только тем, что иногда не отражает индивидуальных предпочтений. Поэтому, если мы придумаем корректные правила, эти предпочтения смогут быть отражены в большей степени.

В политическом, как и в чисто рыночном, способе принятия решений важна эффективность, т.е. превышение выгод над издержками. Решение может быть осуществлено, только если выполняется это условие. Но сначала необходимо признать само существование этих издержек, которые делятся на издержки по принятию данного решения и издержки лиц, которым решение было навязано коллективным механизмом.

Очевидно, что чем более неоднородно общество, тем больше эти издержки, а, следовательно, меньше должен быть уровень коллективных действий. Отсюда в Швеции, например, уровень коллективных действий должен быть больше, чем в России. Кроме того, следующим существенным выводом является важность федерализма. Ведь более мелкие субъекты одновременно более однородны, а потому оба вида издержек снижаются. Отсюда в таких субъектах них возможен более высокий уровень коллективных действий. Плюс ко всему увеличивается количество возможных альтернатив внутри страны, что приближает ситуацию к рынку. Важно и другое: издержки зависят от количества людей, участвующих в принятии решений. Поэтому в большой стране некоторая деятельность может остаться в частных руках в то время, как в маленькой будет государственной.