ГАДАНИЕ НА КОФЕЙНОЙ ГУЩЕ(2000)
Интервью опубликовано в газете "Завтра", N 44.
Сегодня экономическая наука сталкивается с такими же проблемами. Количество аномальных фактов, не вписывающихся в прокрустово ложе теории экономического равновесия, настолько велико, что о достоверности этой теории просто не приходится говорить. Она не в состоянии объяснить ни научно-технический прогресс, который стал основой современного экономического роста [Альберт: Скорее наоборот экономический рост - основа прогресса], ни провал российской экономической реформы, ни мировой финансовый кризис.
Нигде в мире нет свободной конкуренции. Более того, в областях, которые определяют современный экономический рост, о конкуренции вообще можно говорить весьма условно. Возьмите, например, авиационную промышленность, где в гражданской авиатехнике осталось всего два крупнейших производителя, в военной " три. Возьмите монополизированный программный продукт "Майкрософт", другие отрасли, которые являются локомотивом экономики: биотехнологии, телекоммуникации, нефтяная промышленность, газовую отрасль," свободной конкуренцией там и не пахнет.[Альберт: Но это ничего не доказывает, мы же не знаем, что было бы в условиях свободной конкуренции, а майкрософт по определению не монополист].
Базовые лозунги либеральной теории: "Чем меньше государства, тем лучше для экономической эффективности. Не надо вмешиваться в действия свободного рынка. Даже если приватизация будет идти методом разграбления, то все равно это хорошо, потому что частное по определению эффективнее, чем государственное. Поэтому нужно закрыть глаза на коррупцию, закрыть глаза на разграбление национальных богатств, мы должны быть рады, что передали все государственное в руки частных собственников, которые распорядятся этим более эффективно, чем государство". [Альберт: Вторую часть мысли Глазьев додумал самостоятельно]
Я не исключаю, что есть люди, которые исповедуют ультралиберальную доктрину, исходя из своих теоретических представлений о жизни. Но, обосновывая ненужность государственного регулирования, они предлагают идеологическое основание для олигархии распоряжаться национальным богатством страны по своему усмотрению. [Альберт: Нет, не олигархам, но каждому индивиду, а богатство страны " это миф, страна не является отдельной сущностью]
Любопытно, что современная западная практика менеджмента дает образцы социального творчества, которые мы раньше считали социалистическими, как, например, социалистическое соревнование. Всемирное распространение получили знаменитые японские "кружки качества", "органические фирмы", фирмы самоуправляемые, где искусство менеджмента заключается в том, чтобы создать коллектив творчески активных людей, которые находятся в состоянии поиска не столько потому, что они хотят много заработать, сколько потому, чтобы самореализоваться в новых технологиях, в новых продуктах, в новом понимании мира. [Альберт: Аристотель тоже пытался микроколлективные принципы взять за основу экономики, опять не знание предмета]
Мир давно ушел от примитивной концепции частной фирмы к большому разнообразию форм собственности, форм организации производства и форм управления экономической деятельностью. Доказано, что наибольшие успехи имеют фирмы с так называемой органичной, гибкой структурой, в которых на первое место выдвигается активизация человеческого фактора с глубинным мотивом творческой отдачи личности. Теория самоуправляющейся фирмы с коллективной формой собственности сегодня выдвигается в качестве одной из наиболее перспективных. [Альберт: Мизес утверждает что подобная практика ведет к синдикализму. Опять же фактов нет. Где та фирма?] Иными словами, Homo economikus давно нет нигде, кроме как в головах наших либералов, которые рушат все на свете и пытаются разделить нашу экономику до атомизированных частных фирм. [Альберт: Что-то я не уловил противоречия, по моему он думает, что человек деньги желает ради денег и если ему давать блага сразу, то это меняет смысл, успехи фирм в чем измеряются?!].
Мы потеряли 300 миллиардов долларов капитала в процессе неэквивалентного экономического обмена после "раскрытия" нашей экономики. Но гораздо большие потери составили от утечки умов. [Альберт: Ну умы то принадлежат людям а не государству, какое право есть их задерживать?] Хотя это явление характерно для всех стран периферии, у нас оно приняло особый масштаб. За годы Советской власти мы накопили колоссальный научно-интеллектуальный потенциал, составлявший наиболее ценную часть нашего богатства, который за годы либеральной революции во многом был утрачен в этой глобальной системе неэквивалентного внешнеэкономического обмена. [Альберт: Опять тоже самое, умы то не в рабстве, как их можно потерять? Или мы что-то должны государству?]
В условиях рыночной экономики главная монополия государства " монополия на денежную эмиссию, определяющую предложение денег на рынке и возможности накопления капитала. [Альберт: Эту монополию государство узурпировало, и экономисты-капиталисты называют эту монополию главным источником инфляции и кризисов. Мизес, Хайек, Ротбард].
Смысл государственной денежной монополии не только в том, что она позволяет государству иметь эмиссионный доход. Это базовый механизм авансирования экономического роста. Денежная эмиссия должна обеспечивать финансирование прироста производства. [Альберт: Вот это заявление! Для финансирования роста экономики нужно напечатать денег?! Без этого никуда.]
В той мере, в которой растет производство, идет и рост спроса на деньги. Именно поэтому в экономическом механизме любой страны с рыночной экономикой механизм денежной эмиссии и денежного предложения играет роль ключевого механизма, определяющего структуру воспроизводства капитала. Когда страну лишают этого механизма, она теряет не только свой эмиссионный доход, но и теряет ключевой механизм управления экономикой. Так, мы не только потеряли 100 миллиардов долларов, которые заместили российские рубли во внутренних и международных расчетах, но и систему управления собственным экономическим развитием. [Альберт: Вот не надо путать. Систему управления экономикой и систему управления экономическим развитием. Система управления это одно, а развитие другое.]
Вы знаете, что в реальном секторе экономики постоянно не хватает денег. Кредиты безумно дорогие. Процентные ставки рефинансирования нашего Центробанка в несколько раз превышают доходность производственной деятельности. Вследствие этого производственная сфера не только оказывается на "голодном пайке", будучи лишена возможности привлечения кредитов, но и постоянно теряет капитал, который уходит из нее в более прибыльные финансовые спекуляции, искусственно подогреваемые эмиссией высокодоходных государственных обязательств. Возьмите любую развитую страну, сохраняющую суверенитет в денежной политике, например, Японию, Германию или Францию, в которых промышленность работает на кредитах порядка 2-3% годовых. Система денежного предложения там организована таким образом, что кредиты дешевые. [Альберт: Ну это вообще маразм, цены на кредиты устанавливает не ЦБ, он из может в ограниченном объеме корректировать. Сделав дешевый кредит у нас мы получим гиперинфляцию.]
Мы, например, как отмечалось выше, отдали американцам не меньше 100 миллиардов долларов своего эмиссионного дохода вследствие долларизации российской экономики. [Альберт: Не отдали американцам, а не смогли изъять у частного сектора. Эти деньги остались у тех, кто ими владел. А американцы изымают меньше. Поэтому им верят больше]
Если брать все страны СНГ, то эта сумма составит не менее 200, а может быть, и 300 миллиардов долларов. Латинская Америка почти полностью долларизована через механизмы внешнего долга. Зато Япония сумела перевести йену в ранг международной валюты и даже резервной валюты в Юго-Восточной Азии, что дало возможность японцам обеспечить свою экономическую экспансию на всем этом колоссальном пространстве, направляя эмитируемые под нулевой процент кредиты на финансирование роста производства и инвестиций своих корпораций. [Альберт: Прошу заметить что японцы укрепляли йену под управлением американцев]
Мы знаем источники доходов, которые позволят увеличить бюджет в полтора раза. Но эти источники сегодня " у олигархов, которые захватили природную ренту, недра, денежную систему, внешнюю торговлю, и в результате присвоения государственных источников дохода имеют сверхприбыль, а государство " нищий бюджет. [Альберт: Государство нищее, олигархи сверхбогатые " одни эмоции]
Поэтому политика в рамках сохранения статус-кво, навязываемая сегодня олигархией через подконтрольное ей правительство, обрекает нас на саморазрушение собственного потенциала роста. Если государство будет и дальше мириться с этим, оно подпишет собственное свидетельство о смерти. Дипломаты говорят, что политика " это искусство возможного. У нас есть сегодня все необходимые составляющие для прорыва. [Альберт: Ой баюсь, рвали мы уже многократно, индустриализацию проводили, целину пахали, кукурузу растили и все как то не туда] Необходима лишь политическая воля.