Глава 6. Потребительная и меновая ценность

а. Сущность потребительной и меновой ценности

Пока хозяйственное развитие народа находится еще на столь низкой ступени, что потребности отдельных семей при ничтожном меновом обороте должны покрываться непосредственно их собственным производством, до тех пор блага представляют для хозяйствующих субъектов ценность само собой только при условии, что они по своим свойствам пригодны для удовлетворения непосредственно потребностей изолированно хозяйствующих субъектов или их семей [ср. Schmoller. Tubing. Ztschr., 1863. S. 53]. Но по мере того как хозяйствующие индивиды начинают лучше понимать свои экономические интересы, они вступают в меновый оборот, обменивают одни блага на другие, и в конце концов устанавливается такое состояние общества, в котором обладание экономическими благами дает владельцу их возможность путем меновых операций получить в распоряжение блага другого рода. При таком положении для обеспечения удовлетворения определенных потребностей не требуется уже обязательно, чтобы хозяйствующие индивиды обладали благами, пригодными для непосредственного удовлетворения этих потребностей. При более развитой культуре хозяйствующие индивиды могут, конечно, как и раньше, обеспечить себе удовлетворение потребностей путем приобретения благ, которые при непосредственной затрате производят результат, называемый нами удовлетворением потребностей; но они могут достичь того же и косвенно, становясь обладателями таких благ, которые при данном экономическом положении способны обмениваться на блага, необходимые для удовлетворения данных потребностей, и, таким образом, отпадает указанное выше особенное предположение ценности благ.

Ценность, как мы видели, есть значение блага для нас, приобретаемое им благодаря тому, что мы сознаем зависимость удовлетворения одной из наших потребностей от обладания благом, причем эта зависимость состоит в том, что удовлетворения не последует, если в нашем распоряжении не будет данного блага. Без наличия этой предпосылки явление ценности немыслимо, но оно не связано необходимо с тем, будет ли удовлетворение потребности обеспечено непосредственно или косвенно. Для того чтобы благо приобрело ценность, необходимо, чтобы оно обеспечивало нам удовлетворение потребностей, которые остались бы неудовлетворенными, если бы мы не обладали благом, о ценности которого идет речь; но является ли обеспечение непосредственным или косвенным, -- это совершенно побочное обстоятельство в том случае, когда речь идет вообще о явлении ценности. Для изолированного охотника шкура убитого медведя имеет только в том случае ценность, если он должен отказаться от удовлетворения какой-либо потребности при отсутствии обладания шкурой; для этого же охотника, когда он вступил уже в меновый оборот, шкура представляет ценность при тех же условиях. Различие между двумя случаями, нисколько не затрагивающее сущности явления ценности в общем, состоит только в том, что в первом случае охотнику пришлось бы подвергаться вредным воздействиям непогоды или отказаться от какой-нибудь другой потребности, для удовлетворения которой служит шкура путем непосредственного ее применения; во втором же случае ему пришлось бы отказаться от удовлетворения потребностей, производимого теми предметами, которыми он мог бы располагать косвенно (путем обмена) благодаря обладанию данной шкурой.

Ценность в первом случае и ценность во втором составляют поэтому только две различные формы одного и того же явления хозяйственной жизни и представляют значение, которое приобретают блага для хозяйствующих субъектов благодаря тому, что последние сознают зависимость удовлетворения своих потребностей от обладания этими благами. Особенный характер придает явлению ценности в обоих случаях то обстоятельство, что в первом случае благо получает для обладателя значение, называемое нами ценностью в силу непосредственного употребления, а во втором -- в силу косвенного; разница, однако, настолько важная как для жизни, так и для нашей науки, что она вызывает необходимость особого названия для каждой из этих двух форм одного и того же общего явления ценности, и мы в первом случае обозначаем ценность словом потребительная, а во втором -- меновая [Бернгарди говорит (Versuch einer Kritik der Grunde etc., 1849. S. 79): "В новейшее время несколько раз отмечали, что уже Аристотель (Pol. 1, 6) знал различие между потребительной и меновой ценностью; но Смит пришел к строгому разграничению этих двух форм ценности независимо от греческого философа". Наоборот, следует заметить, что большая часть мест у Смита, получивших впоследствии широкую известность (Wealth of Nat. I, Ch. IV; vol. I. Basil, 1776. P. 42), почти буквально совпадает с одним местом у Ло (Consideration sur le nummeraire. Chap. 1. P. 443, ed. Daire) и что Тюрго (Valeurs et monnaies. P. 79. Daire) не только строго различал потребительную и меновую ценность ("valeur estimative" и "valeur commercable"), но и обстоятельно исследовал и ту, и другую. Догматико-исторический интерес представляет также одно место из сочинений шотландского философа-моралиста Хатчесона, знаменитого учителя Смита (System of moral philosophy, 1755. II. P. 53), где проводится различие между потребительной и меновой ценностью, хотя терминология и не та, что позже у последнего (ср. также Lock. Consideration of the lowering of interest etc., Works, 11. P. 20; Le Trosne. De I'interet social 1777. Chap. I. " 3). Из новейших писателей кроме названных уже выше Фридлендера, Книса, Шеффле, Рёслера, сделавших, равно как и Михаэлис (Vierteljahrschrift fur Volksw., 1863, I. S. 1) и Линдвурм (Hildebrands Jahrbucher. IV. 1865. S. 165), теорию ценности предметом специальной разработки, обстоятельному исследованию подвергли различие между потребительной и меновой ценностью: Soden. Nationalokonomie, 1805. 1. " 42. IV, " 52; Hufeland N. Grundlegung, 1807. I. " 30; Storch. Cours d'econ. pol. I. P. 37; Lotz, Handbuch, 1837. I. " 9; Rau. Volkswirtschaftslehre. I. " 57; Bernhardi. Untersuchung d. Grunde etc., 1849. S. 69; Roscher System. I." 4; Tomas. Theorie d. Verkehrs, I. P. 11; Stein. System, I. P. 168. Различие между стремлением немцев к философскому углублению науки о народном хозяйстве и направленным на практические вопросы духом англичан лучше всего показывает сравнение разработки учения о ценности у тех и других. Рикардо (Principles, 1812, Chap. 28), Мальтус (Principles, 1820. Р. 51; Definitions, 1827, Chap. II, 1853. Р. 7); Дж. С. Милль (Principles. В. III. Ch. I. " 2. 6 ed.) употребляют выражения "value in use" и "utility" как равнозначащие. Торренс (On the production of Wealth. P. 8) и Мак-Куллох пользуются даже вместо "value in use" исключительно термином "utility" (Principles, 1846. Р. 4); среди новейших французов этого придерживается Бастиа (Harmonies econ., 1864. Р. 256). Лодердель (An Inquiry etc., 1804. P. 12) и Сениор (Politic. Economy, 1863. Р. 6) признают, правда, полезность условием меновой ценности, но не потребительной ценностью; последнее понятие они совсем отвергают. Но что понимают в Англии под меновой ценностью, лучше всего видно из следующего места Дж. С. Милля: "Слова "ценность" и "цена" употреблялись прежними экономистами как синонимы, и сам Рикардо не всегда различал их. Но наиболее точно выражающиеся из новых писателей, чтобы не тратить понапрасну двух хороших терминов для обозначения одного понятия, стали употреблять слово "цена" для выражения ценности вещи по отношению к деньгам, количества денег, за какое обменивается вещь; под ценностью же вещи или ее меновой ценностью мы должны понимать ее общую покупательную силу, власть, какую дает она своему владельцу приобретать продажные товары вообще" (Основ. пол. экон. Кн. III. Гл. 1, 2. Петербург, 1874. С. 504)]

Потребительная ценность есть поэтому значение, приобретаемое благами для нас благодаря тому, что они обеспечивают нам непосредственно удовлетворение потребностей при таких обстоятельствах, при которых подобный результат не был бы достигнут без обладания благами; меновая же ценность есть значение, приобретаемое благами для нас благодаря тому, что распоряжение ими обеспечивает нам при подобных же отношениях тот же результат косвенным путем.

b. Отношение между потребительной и меновой ценностью благ

В изолированном хозяйстве экономические блага, подлежащие распоряжению хозяйствующих индивидов, или представляют для них потребительную ценность, или не представляют вообще никакой ценности. Но и при развитой культуре и оживленном обороте можно наблюдать очень часто случаи, где экономические блага не представляют для хозяйствующих индивидов, обладающих ими, никакой меновой ценности, хотя потребительная ценность их для последних находится вне всякого сомнения.

Костыль, специально приспособленный для какого-либо особенного рода калеки, заметки, которыми может воспользоваться только их автор, фамильные документы -- все эти и много других подобных благ представляют нередко для известных индивидов очень значительную потребительную ценность, но последние напрасно пытались бы удовлетворить при помощи этих благ косвенно, посредством обмена какие-либо потребности. Однако гораздо чаще все же можно наблюдать при развитой культуре противоположные отношения. Очки и оптические инструменты, находящиеся на складе оптика, не представляют обыкновенно для последнего никакой потребительной ценности, как и хирургические инструменты для фабрикантов и торговцев ими или книги на иностранных языках, понятных только немногим ученым, для книгопродавца, но ввиду возможности обмена все эти блага имеют, несомненно, для вышеназванных лиц ценность меновую.

В этих и вообще во всех случаях, где экономические блага представляют для своего обладателя или только потребительную, или исключительно меновую ценность, не может и возникнуть вопрос о том, какая из них является определяющей для хозяйственной деятельности соответствующих индивидов. Но такие случаи вообще образуют исключения в хозяйственной жизни людей; обыкновенно же всюду, где установился хоть сколько-нибудь значительный меновый оборот, хозяйствующие индивиды имеют возможность произвести выбор, употребить ли находящиеся в их распоряжении блага для непосредственного или косвенного удовлетворения своих потребностей, и экономические блага представляют поэтому для них обыкновенно и потребительную, и меновую ценность. Предметы одежды, домашней обстановки, драгоценности и тысячи других таких же, находящихся в нашем распоряжении благ имеют для нас обыкновенно несомненную потребительную ценность; но понятно также и то, что при развитых отношениях обмена мы в состоянии использовать их для удовлетворения наших потребностей и косвенно, а потому блага эти имеют для нас одновременно и меновую ценность.

Значение, которое блага представляют для нас ввиду непосредственного употребления их для удовлетворения наших потребностей, и значение, какое они представляют ввиду такового же косвенного употребления, составляют, как мы видели, только разные формы одного общего явления ценности, но по своей степени это значение может быть различным для каждого из обоих случаев. Золотой бокал, выигранный бедняком в лотерею, будет иметь для него, несомненно, очень большую меновую ценность, потому что он в состоянии при помощи этого бокала косвенно, т. е. путем обмена, удовлетворить много потребностей, которые ныне остались бы неудовлетворенными. Наоборот, потребительная ценность его едва ли будет значительной для того же хозяйствующего субъекта. С другой стороны. очки, как раз подходящие для глаз их владельца, имеют обыкновенно для него очень большую потребительную ценность, но их меновая ценность в большинстве случаев невелика.

Так как в хозяйственной жизни людей, как мы видели, можно наблюдать очень много случаев, где экономические блага представляют для хозяйствующих субъектов, в распоряжении которых они находятся, одновременно и потребительную, и меновую ценность, и так как величины и той, и другой нередко не совпадают друг с другом, то возникает вопрос, какая из этих двух величин является в каждом данном случае определяющей для экономического сознания и экономической деятельности людей, иначе говоря, какая из этих двух ценностей в каждом отдельном случае является экономической.

Решение этого вопроса дает нам рассмотрение сущности человеческого хозяйства и ценности. Руководящая идея всей хозяйственной деятельности людей -- это возможно более полное удовлетворение своих потребностей. Если поэтому при помощи непосредственной затраты какого-нибудь блага обеспечивается удовлетворение более важных потребностей хозяйствующих субъектов, т. е. если при косвенном употреблении этого блага для удовлетворения потребностей неудовлетворенными останутся более важные потребности, чем при непосредственной затрате, то, конечно, потребительная ценность явится определяющей для хозяйственного сознания и экономической деятельности людей; в противоположном же случае -- меновая. Как в первом случае, при косвенной затрате, так и во втором случае, при непосредственной затрате блага, окажутся удовлетворенными те именно потребности, которые хозяйствующему индивиду и следовало удовлетворить и которые оказались бы неудовлетворенными в случае отсутствия данных благ. Словом, во всех случаях, где благо представляет для своего владельца и потребительную, и меновую ценность, экономической является та из них, которая больше. После того, что было сказано в четвертой главе, ясно, что в случаях, где есть налицо основания к экономическому обмену, экономической ценностью будет меновая, а где их нет, таковой будет потребительная ценность.

с. Изменение в экономическом центре тяжести ценности благ

Узнать экономическую ценность благ, т. е. уяснить себе, является ли экономической потребительная или меновая их ценность, -- это одна из важнейших задач хозяйствующих людей. От того или иного ответа зависит и решение вопроса, что соответствует экономическому интересу индивида: удержать ли у себя данные блага или их конкретные количества или обменять их. Но правильное решение данного вопроса представляет вместе с тем одну из труднейших задач хозяйственной практики, и это не только потому, что при более развитых отношениях оборота требуется уже обозреть все возможные случаи непосредственного потребления и обмена, но главным образом потому, что самые отношения, служащие основанием для решения указанного вопроса, подвержены многоразличным изменениям. Ясно, конечно, что все, способствующее уменьшению для нас потребительной ценности блага, при прочих равных условиях может привести к тому, что экономической ценностью станет меновая, а все, повышающее для нас потребительную ценность блага, может иметь в результате потерю меновой ценностью своего первенствующего значения; увеличение же или уменьшение меновой ценности блага может повести при прочих равных условиях к противоположным следствиям. Главные причины этих изменений следующие. Во-первых, изменение в значении для хозяйствующего субъекта, владеющего благом, удовлетворения тех потребностей, которым благо служит, поскольку это обусловливает увеличение или уменьшение для обладателя потребительной ценности последнего. Так, запас вина или табака получит для владельца его преобладающую меновую ценность, если данный хозяйствующий субъект потеряет вкус к потреблению этих благ. Так, любители охоты или другого спорта продают все принадлежности последнего, когда увлечение спортом проходит, именно потому, что ввиду уменьшения потребительной ценности этих благ на первый план выступает значение их как меновой ценности.

В особенности часто такой результат обусловлен вступлением человека из одного возраста в другой. Удовлетворение той же потребности имеет одно значение для юноши, другое -- для зрелого мужчины и совсем иное -- для старика. Таким образом, естественное развитие человека уже само по себе приводит к тому, что потребительная ценность благ подвергается значительным изменениям, например теряют потребительную ценность и получают преобладающую меновую для юноши наивные игрушки, для мужчины -- образовательные пособия, для старика -- орудия производства. Самое обычное явление -- продажа юношей благ, имеющих для детского возраста преобладающую потребительную ценность. Мы видим часто, как лица, вступающие в зрелый возраст, продают не только много предметов потребления, свойственных исключительно юности, но и учебные пособия своего ученического времени, а старики нередко уступают другим не только предметы потребления, требующие для использования их жизненной силы и бодрости зрелого возраста, но и блага, служащие для извлечения дохода (фабрики, ремесленные заведения и т. д.). Если вызываемое этим обстоятельством хозяйственное движение не так ярко выходит наружу, как это следовало бы по естественному ходу вещей, то объяснение этому надо искать в условиях семейной жизни людей, которые создают постоянно повторяющийся переход благ из владения старших членов семьи в распоряжение более молодых не в силу возмездных договоров, а в силу душевного расположения. Таким образом, семья со свойственным ей хозяйственным строем является моментом, существенным для устойчивости хозяйственных отношений людей.

Увеличение потребительной ценности блага для его владельца ведет, конечно, к противоположному результату. Владелец леса, например, для которого ежегодно добываемое им количество дров представляло только меновую ценность, обыкновенно прекращает продажу своих дров, когда выстроенная им, скажем, доменная печь потребует всего запаса их. Литератор, прежде продававший свои произведения издателям, перестает это делать, когда основывает свой собственный журнал и т. д.

Во-вторых, простое изменение в свойствах блага может переместить центр тяжести экономического значения его, если благодаря этому меняется потребительная ценность его для владельца, меновая же остается неизменной или хотя и увеличивается или уменьшается, но не в той же мере, как первая.

Так, платья, лошади, собаки, кареты и тому подобные предметы обыкновенно теряют почти совершенно свою потребительную ценность для богатых людей, если во внешнем виде их замечается какой-нибудь изъян, и на первый план тогда выступает их значение как меновой ценности, хотя последняя тоже понижается в таком случае. Здесь предметы теряют в потребительной ценности больше, чем в меновой.

Наоборот, свойства благ часто изменяются так, что их меновая ценность, бывшая прежде экономической, становится ниже потребительной ценности их для обладающего ими хозяйствующего субъекта. Так, рестораторы или продавцы гастрономических товаров обыкновенно берут для собственного потребления съестные припасы, внешний вид которых несколько с изъяном; эти блага теряют в таком случае почти совершенно свою меновую ценность, в то время как потребительная нередко остается неизменной или же понижается не так сильно, как первая. Подобные же явления происходят и с ремесленниками; поэтому случается, особенно в малых местечках, что сапожники нередко носят неудавшуюся обувь, портные -- дурно скроенное платье, шляпочники -- скверно вышедшие шляпы.

Мы переходим теперь к третьей и важнейшей причине изменения в экономическом центре тяжести ценности благ -- мы имеем в виду увеличение количества благ, находящихся в распоряжении хозяйствующего субъекта.

Увеличение количества блага, находящегося в распоряжении лица, уменьшает почти всегда при прочих равных условиях потребительную ценность конкретной части его для владельца; так что преобладающее значение легко приобретает ценность меновая. После снятия хлеба меновая ценность его становится почти всегда экономической для земледельцев, и так дело обстоит до тех пор, пока по мере продажи конкретных количеств его преобладающее значение не получит снова потребительная ценность. Хлеб, которым землевладельцы еще владеют летом, в действительности уже обыкновенно представляет для них преимущественно потребительную ценность. Но в другом месте этого сочинения (гл. 4, " 2) мы уже показали, где находится предел, за которым меновая ценность блага уступает по своей важности потребительной. Для наследника, у которого и до открытия наследства было совершенно достаточно мебели и которому от наследодателя досталась полная обстановка, многие предметы последней будут представлять незначительную потребительную ценность, другие же совсем ее иметь не будут, и поэтому на первый план выступит их меновая ценность. Наследник будет продавать отдельные вещи до тех пор, пока оставшиеся в его распоряжении предметы не приобретут снова преобладающей потребительной ценности.

Наоборот, уменьшение находящегося в распоряжении хозяйствующего субъекта количества блага ведет по большей части к увеличению потребительной ценности его для владельца, и, таким образом, получают преобладающую потребительную ценность конкретные части блага, которые в противном случае были бы предназначены для продажи.

Особенно важно в этом отношении влияние изменения в имущественном состоянии субъекта вообще. Увеличение или уменьшение состояния при развитых отношениях оборота равнозначно для соответствующего индивида с увеличением или уменьшением количества экономических благ почти каждого отдельного вида. Обедневший человек принужден ограничить себя в удовлетворении почти всех своих потребностей. Некоторые потребности он будет количественно и качественно менее полно удовлетворять, от удовлетворения других совсем откажется. Если же у него после обеднения остались предметы изысканного потребления или роскоши, которые прежде вместе с другими служили для гармонического удовлетворения потребностей, но теперь уже не соответствуют изменившимся обстоятельствам, то он, если мы имеем дело с хозяйствующим субъектом, продаст их и на вырученные средства постарается удовлетворить более важные потребности свои и своей семьи, от удовлетворения которых иначе нужно было бы отказаться. И действительно, лица, потерявшие в неудачных спекуляциях или по стечению неблагоприятных обстоятельств свое состояние, продают обыкновенно свои драгоценности, произведения искусства и другие предметы роскоши, чтобы снабдить себя необходимым для жизни. С другой стороны, и рост имущественного благосостояния ведет к подобным же, конечно, по своей тенденции противоположным, результатам: многие блага, до того имевшие для своих владельцев преобладающую потребительную ценность, теряют ее, и первое место по экономическому значению приобретает меновая ценность. Так, внезапно разбогатевшие люди обыкновенно продают свою простую мебель, свои скромные украшения, недостаточно удобные теперь дома и другие блага, до сих пор имевшие для них преобладающую потребительную ценность.