"
1. О СУЩНОСТИ БЛАГ
Все
явления подчинены закону причины и
следствия. Этот великий принцип не имеет
исключения, и было бы напрасно искать в
пределах, доступных нашему опыту, чего-либо
ему противоречащего. Прогрессирующее
развитие человечества не обнаруживает
тенденции поколебать этот принцип, а,
напротив, стремится утвердить его, все
более расширить познание области его
применения, и, таким образом, непоколебимое
и возрастающее признание его связано с
человеческим прогрессом.
Точно
так же наша собственная личность и всякое
ее состояние являются членами этой великой
мировой связи, и переход нашей личности из
одного состояния в другое, от него отличное,
немыслим иначе, как только под действием
закона причинности. Поэтому когда человек
переходит из состояния ощущения
потребности в состояние удовлетворения ее,
должны быть налицо достаточные для того
причины, т. е. или действующие в нашем
организме силы должны устранить наше
неприятное состояние, или же на нас должны
подействовать внешние предметы, способные
по своей природе вызвать состояние,
называемое нами удовлетворением наших
потребностей.
Те
предметы, которые обладают способностью
быть поставленными в причинную связь с
удовлетворением человеческих потребностей,
мы называем полезностями; поскольку же мы
познаем эту причинную связь и в то же время
обладаем властью действительно применить
данные предметы к удовлетворению наших
потребностей, мы называем их благами [Аристотель
(Политика I, 3) называет средства к жизни и
благосостоянию людей благами. Господство
этической точки зрения, с которой в
древности смотрели на жизненные отношения,
проявляется, между прочим, во взглядах
большинства древних писателей на сущность
полезности и благ; точно так же во взглядах
средневековых писателей проявляется
господство религиозной точки зрения. "Полезно
только то, что благоприятствует вечной
жизни человека", -- говорит Амвросий, а
Томаззин, принадлежащий по своим
воззрениям к средним векам, пишет в своем
"Traite de negoce" в 1967 г. (р. 22): "Даже
полезность измеряется с точки зрения
вечной жизни". Из новых писателей
Форбонне определяет блага (biens) так: "Имущества,
не приносящие годового дохода, как,
например, ценные движимости, плоды,
предназначенные для потребления" (Principes
economiques, 1767. Chap. I. P. 174 ed. Daire), противопоставляя
им в то же время "richesses" (блага, которые
дают доход) точно так же, как это делает
Дюпон, но в другом смысле (Physiokratie, P. CXVIII).
Употребление слова "благо" в смысле
современной науки встречается уже у Ле
Тросне (De 1'interet social, 1777. Ch. I. " 1), который
потребностям противопоставляет средства
для их удовлетворения и эти последние
называет благами (biens). (Ср. также: Necker. Legislation
et commerce des grains, 1775. Part. I. Ch. IV). Сэй (Cours d'economie
politique, 1828. I. P. 132) называет благами (biens) "средства,
которые мы имеем для удовлетворения наших
потребностей". Направление, по которому
пошло в Германию учение о благе, видно из
следующего; понятие "блага" определяют:
Зоден (Nationa-Okonomie, 1805, I. " 43) как "предметы
потребления"; Якоб (Grundsatze der Nationalokon., 1806. "
23)љ как "все, что
служит для удовлетворения человеческих
потребностей"; Хуфеланд (Neue Grundlegung der
Staatswiss. 1807. I. " 1), как "всякое средство для
достижения человеком цели". Шторх (Cours
d'economie polit., 1815. I. Р. 56) говорит: "Приговор,
произносимый нашим суждением насчет
полезности предметов... делает их благами".
Основываясь на его определении, говорит
затем Фульда (Kammeral-Wissenschaften 1816. S. 2, ed. 1820): "Благо
-- всякая вещь, которую человек признает как
средство для удовлетворения своих
потребностей" (ср., однако, уже Hurfeland. Op. cit.
I. " 5). Рошер (System. I. " 1) говорит: "Все то, что
признано годным для удовлетворения
истинной человеческой потребности"].
Для
того чтобы предмет стал благом, или, другими
словами, для того чтобы он приобрел
характер блага (Guterqualitat), необходимо
совпадение следующих четырех условий:
1)
человеческой потребности;
2)
свойств предмета, делающих его годным быть
поставленным в причинную связь с
удовлетворением этой потребности;
3)
познания человеком этой причинной связи;
4)
возможности распоряжаться предметом таким
образом, чтобы действительно употреблять
его для удовлетворения этой потребности.
Предмет
только тогда становится благом, когда
совпадают эти четыре условия, но если
отсутствует хотя бы одно из них, то предмет
никогда не может стать благом.
Если
бы даже предмет уже обладал характером
блага, то как только отпало хотя бы одно из
этих четырех условий, он утратил бы
характер блага [из предыдущего ясно, что
характер благ не есть нечто присущее благам,
не есть их свойство, но представляется нам
просто как отношение, в котором находятся
некоторые предметы к человеку и с
исчезновением которого они, разумеется,
тотчас перестают быть благами].
Следовательно,
предмет теряет характер блага, во-первых,
когда изменение в сфере потребностей
человека имеет следствием то, что нет
потребности, к удовлетворению которой
предмет был бы пригоден.
Во-вторых,
такое же следствие наступит во всех тех
случаях, где благодаря переменам в
свойствах предмета теряется годность
последнего быть поставленным в причинную
связь с удовлетворением человеческих
потребностей.
В-третьих,
предмет теряет характер блага в силу того,
что исчезает познание причинной связи
между ним и удовлетворением человеческих
потребностей.
Наконец,
в-четвертых, благо теряет свой характер как
таковое, когда исчезает возможность
распоряжаться им, а именно когда люди не
только не могут непосредственно
употреблять предмет для удовлетворения
своих потребностей, но и не имеют в своем
обладании средств для того, чтобы опять
подчинить его своей власти.
Особого
рода явление можно наблюдать везде, где
предметы, которые не могут быть поставлены
ни в какую причинную связь с
удовлетворением человеческих потребностей,
признаются тем не менее людьми за блага.
Такого рода явление наступает тогда, когда
предметам ошибочно приписываются свойства,
а вследствие этого и действия, им в
действительности не присущие, или же
ошибочно предполагаются потребности,
которых на самом деле нет. В обоих случаях
нашему суждению подлежат предметы, которые
хотя и не в действительности, а лишь во
мнении людей, но все же находятся в том
именно отношении, которое создает характер
благ. К предметам первого рода принадлежат
большинство украшений, амулеты, большая
часть лекарств, применяемых у народов,
стоящих на низкой ступени культуры, даже
еще в настоящее время, волшебные жезлы,
любовные зелья и т. п.; все эти вещи в
действительности не годны для
удовлетворения тех человеческих
потребностей, которым они предназначены
служить. К предметам второго рода относятся
лекарства от несуществующих в
действительности болезней, утварь, статуи,
постройки и т. д., служащие языческим
народам для идолопоклонства, орудия пыток и
т. п. Такие предметы, которым приписывается
характер благ только благодаря
воображаемым их свойствам или благодаря
воображаемым потребностям людей, можно
назвать воображаемыми благами [уже
Аристотель (De anima III, 10) различает
действительные и воображаемые блага в
зависимости от того, проистекает ли
потребность из разумного убеждения или
неразумного].
Чем
выше уровень культуры народа и чем глубже
люди проникают в действительную сущность
вещей и своей собственной природы, тем
больше число истинных и тем меньше
становится, как оно и понятно, число
воображаемых благ, и немалым
доказательством соотношения между
истинным познанием, т. е. наукой, и
благополучием людей служит то, что, как
показывает опыт, у тех народов, которые
наиболее бедны действительными благами,
количество так называемых воображаемых
благ наиболее велико.
Особенный
научный интерес представляют еще те блага,
которые некоторыми исследователями нашей
науки объединяются в особую категорию благ
под названием "отношений" (Verhaltnisse).
Сюда принадлежат: фирмы, круг покупателей,
монополии, права издания, патенты, вещно-промысловые
права [права на промыслы, соединенные с
владением недвижимостью. (Прим. пер.)],
авторские права; некоторые писатели
причисляют сюда отношения семьи, дружбы,
любви, церковные и научные сообщества и т. д.
Должно во всяком случае сознаться, что
отнесение к благам некоторых из этих
отношений не выдерживает строгой критики,
но другая часть их -- как, например, фирмы,
монополии, права издания, круг покупателей
и т. п. -- действительно представляет собой
блага, в пользу чего говорит то
обстоятельство, что мы встречаем их в
большом изобилии в обороте. Если же тем не
менее теоретик, наиболее основательно
занимавшийся этим предметом [Schaffle. Theorie der
ausschliessenden Verhaltnisse, 1867. S. 2. Ср. Stewart. Principles of Polit.
economy. Basil, 1796, II. P. 128, где блага уже делятся на
материальные предметы, личные услуги и
права, а к последним (Ibid. P. 141) причисляются
отчуждаемые привилегии; Сэй причисляет к
благам (biens) не только адвокатские конторы,
круг покупателей купца и газетные
предприятия, но также славу военного
предводителя и т. д. (Cours Complet III, 1828. Р. 219);
Германн (Staatswirthschaftliche Untersuchungen 1832. S. 2, 3, 7, 289)
обнимает под понятием внешних благ большое
число житейских отношений (отношения
общежития, любви, семьи, приобретения) и
противопоставляет их как особую категорию
благ материальным благам и личным услугам.
Рошер (System I, " 3) государство также
причисляет к отношениям, тогда как Шеффле
ограничивает понятие отношений "рентами,
отчуждаемыми и получившими монопольный
характер вследствие завладения сбытом и
устранения конкуренции" (Ibid. P. 12), причем
ренту нужно понимать в особенном, с точки
зрения этого писателя, смысле (Das gesellshaftliche
System der emenschlichen Wertischaft, 1867, S. 192). Ср. также еще
Зоден (Nationalokonomie I, " 26) и Хуфеланд (Neue Grundleg. I,
1815. S. 30, d. ed.)], признает, что существование
таких отношений как благ представляет
собой нечто выходящее из ряда и
беспристрастному зрителю кажется
аномалией, то, как я думаю, причина этого в
действительности лежит несколько глубже,
нежели в бессознательно проявляющихся и
здесь реалистических чертах нашего времени,
признающего вещами, а затем и благами лишь
материи и силы (материальные блага и труд).
Уже
неоднократно делались указания со стороны
юристов на то, что наш язык не имеет
выражения для "полезных действий"
(nutzliche Handlungen) вообще, а лишь для "трудовых
услуг" (Arbeitsleistungen). Между тем существует
целый ряд действий и даже бездействий
(Unterlassungen), которые хотя и не могут быть
названы трудовыми услугами, тем не менее
для известных людей, безусловно, полезны и
даже представляют весьма значительную
хозяйственную ценность. То, что кто-либо
покупает у меня товары или пользуется моими
услугами в качестве адвоката, не
представляет собой, конечно, проявления
труда с его стороны, но для меня это
полезное действие, а если состоятельный
врач, живущий в маленьком городе, где, кроме
него, находится еще один врач, перестает
заниматься практикой, это с его стороны еще
менее представляет собой проявление труда,
но во всяком случае весьма полезное
бездействие, благодаря которому второй
врач становится монополистом. То, что
большее или меньшее количество людей (например,
некоторое количество покупателей)
регулярно совершают полезные действия по
отношению к какому-нибудь лицу (например, к
торговцу), не изменяет природы этих
действий; точно так же некоторое, полезное
для одного лица бездействие нескольких или
всех жителей какого-либо места, допустим
государства, добровольно или в силу
правового принуждения (естественные или
правом установленные монополии, права
издания, охрана торгового клейма) не
изменяет нисколько сущности этих полезных
бездействий. Поэтому то, что называют
кругом покупателей, публикой, монополиями и
т. д., представляет собой с хозяйственной
точки зрения совершаемые другими лицами
полезные действия, или их полезное
бездействие, или же, как это бывает,
например, при фирмах, совокупность
материальных благ, труда и других полезных
действий, а в соответствующих случаях и
полезного бездействия. Даже отношения
дружбы и любви, религиозные союзы и т. п.
состоят из таких полезных для нас действий
или бездействия других лиц. Если эти
полезные действия или бездействие такого
рода, что мы в состоянии распоряжаться ими,
как это, например, действительно имеет
место по отношению к кругу покупателей,
фирмам, монопольным правам и т. д., то нет
основания не приписывать им характера благ,
не прибегая вместе с тем к темному понятию
отношений и не противопоставляя последних
прочим благам как особой категории. Я думаю,
что всю совокупность благ должно скорее
разделить на следующие две категории: с
одной стороны, материальные блага (включая
сюда и все силы природы, поскольку они
являются благами) и, с другой стороны,
полезные человеческие действия (в
соответствующем случае бездействие), из
которых наибольшую важность представляет
труд.
"
2. О ПРИЧИННОМ СООТНОШЕНИИ БЛАГ
Мне
кажется самым важным в нашей науке прежде
всего уяснить себе причинное соотношение
благ, потому что как во всех других науках,
так и в нашей истинный и постоянный
прогресс начнется только тогда, когда мы
перестанем рассматривать объекты нашего
научного наблюдения как разобщенные
явления и будем стараться исследовать их
причинную связь и законы, которыми они
управляются. Хлеб, который мы потребляем,
мука, из которой мы приготовляем хлеб, зерно,
из которого мы мелем муку, поле, на котором
растет рожь, -- все это предметы блага. Однако
подобное знание для нашей науки
недостаточно; гораздо важнее, чтобы мы, как
это имело место во всех других опытных
науках, старались распределить блага по
внутренним основаниям, узнать, какое место
занимает каждое из них в причинном
соотношении благ, и, наконец, исследовать
законы, которым блага в этом отношении
подчиняются.
Наше
благосостояние, поскольку оно зависит от
удовлетворения наших потребностей,
обеспечено, если мы всякий раз имеем в нашем
распоряжении блага, необходимые для
непосредственного удовлетворения их. Если
мы располагаем, например, необходимым
количеством хлеба, то в нашей
непосредственной власти удовлетворить
потребность в пище; поэтому причинная связь
между хлебом и удовлетворением одной из
наших потребностей непосредственна, и
никаких затруднений не представляет
выяснение того, благо ли хлеб, на основании
положений, изложенных нами в предыдущей
главе. Подобное же суждение мы можем
составить себе и обо всех прочих благах,
которые мы в состоянии употребить
непосредственно для удовлетворения наших
потребностей, каковы, например, напитки,
одежда, украшения и т. п.
Но
этим еще не ограничивается круг предметов,
которые мы признаем благами. Наряду с
перечисленными благами, которые мы для
краткости будем называть в дальнейшем
изложении благами первого порядка, мы
встретим в человеческом хозяйстве большое
количество других предметов, которые не
могут быть поставлены ни в какую
непосредственную связь с удовлетворением
наших потребностей, но характер которых как
благ столь же несомненен, как и благ первого
порядка. Так, мы видим на наших рынках
наряду с хлебом в числе других благ, годных
для непосредственного удовлетворения
человеческих потребностей, также
количества муки, топлива, соли; мы находим
также приспособления и орудия для
изготовления хлеба, а также необходимый для
этого квалифицированный труд. Все эти
предметы или преобладающее большинство их
непригодны для непосредственного
удовлетворения наших потребностей; какая, в
самом деле, потребность может быть
непосредственно удовлетворена
специфическим трудом подмастерья
булочника, каким-нибудь приспособлением
для печения хлеба или сырой мукой? Если же
тем не менее с этими предметами обращаются
в человеческом обиходе как с благами, точно
так же, как с предметами, составляющими
блага первого порядка, то лишь на том
основании, что они служат для производства
хлеба и других благ первого порядка и, таким
образом, хотя вообще и не могут служить
непосредственному удовлетворению
человеческих потребностей, опосредованно
служат этой цел.и. Подобным же образом
обстоит дело с тысячей других предметов,
которые, не обладая способностью
непосредственно удовлетворять
человеческие потребности, служат для
производства благ первого порядка и
вследствие этого могут быть поставлены в
опосредованную причинную связь с
удовлетворением человеческих потребностей.
Из этого также ясно, что отношение,
благодаря которому эти и им подобные
предметы становятся благами второго
порядка, по своему существу совершенно
сходно с отношением благ первого порядка;
происходит это потому, что различие,
имеющее здесь место и состоящее в том, что
блага первого порядка находятся в
непосредственной, а блага второго порядка --
в посредственной причинной связи с
удовлетворением наших потребностей, не
оказывает никакого влияния на сущность
отношения; необходимым условием того, что
эти предметы становятся благами, является,
конечно, причинная связь между предметами и
удовлетворением потребностей, но не
непременно непосредственная причинная
связь.
Было
бы легко, однако, показать, что и этими
благами не ограничивается круг предметов,
обладающих характером благ, и что,
оставаясь в пределах избранных нами
примеров, мельница, пшеница, рожь, труд,
нужный для производства муки, и т. д.
представляют собой блага третьего порядка;
поля под хлебами, необходимые для обработки
орудия и приспособления, специальный труд
землевладельцев -- блага четвертого порядка.
Мне кажется, что мысль, которая должна быть
тут выражена, уже достаточно ясна.
В
предыдущем отделе мы видели, что причинное
соотношение между предметом и
удовлетворением человеческой потребности
является одним из условий блага. Мысль,
которую мы старались уяснить в этом отделе,
может быть выражена теперь следующим
образом: непосредственная причинная связь
предмета с удовлетворением человеческих
потребностей не является условием блага.
Вместе с тем было показано, что между
благами, которые находятся в таком
опосредованном отношении к удовлетворению
человеческих потребностей, существует то
различие, впрочем, отнюдь не касающееся их
как благ вообще, что одни из них находятся в
более, другие -- в менее близком причинном
соотношении с удовлетворением наших
потребностей, и в соответствии с этим мы
должны различать блага первого, второго,
третьего, четвертого и т. д. порядков.
Однако
и здесь необходимо с самого начала
предохранить себя от ошибочного понимания
вышесказанного. Уже там, где мы говорили о
характере благ вообще, было указано на то,
что характер блага не есть свойство,
присущее предмету. Это же указание должно
быть сделано и здесь, где идет речь о
порядке, занимаемом благом в причинном ряду
благ. Этот порядок показывает только, что
благо в зависимости от определенного
назначения своего находится то в более
близком, то в более отдаленном причинном
соотношении с удовлетворением
человеческой потребности; поэтому он не
представляет собой чего-либо присущего
благам и менее всего какое-либо свойство
последних.
Следовательно,
не цифры, обозначающие порядок,
представляют собой то, чему мы здесь, как и в
последующем изложении законов, управляющих
благами, придаем значение, хотя они,
поскольку их правильно понимают, являются
желательным вспомогательным средством при
изложении сколь трудного, столь и важного
предмета: особенное значение мы придаем
уразумению причинной связи между благами и
удовлетворением человеческих потребностей
и более или менее опосредованного
причинного отношения первых к последнему
сообразно с назначением благ.
"
3. ЗАКОНЫ, КОТОРЫМ ПОДЧИНЯЮТСЯ БЛАГА, В
ОТНОШЕНИИ ХАРАКТЕРА ИХ КАК ТАКОВЫХ
а.
Блага высшего порядка в своем характере
благ обусловлены наличием в нашем
распоряжении соответственных
комплементарных благ.
Если
мы имеем в нашем распоряжении блага первого
порядка, то нам предоставлена возможность
употребить их непосредственно на
удовлетворение наших потребностей. Если мы
имеем в нашем распоряжении соответственные
блага второго порядка, то в нашей власти
преобразовать их в блага первого порядка и
таким непосредственным образом применить
их к удовлетворению наших потребностей.
Если же в нашем распоряжении находятся
только блага третьего порядка, то мы имеем
возможность обратить их в соответственные
блага второго порядка, последние же в свою
очередь в соответственные блага первого
порядка и таким, повторно опосредованным,
образом блага третьего порядка применить к
удовлетворению наших потребностей. Равным
образом обстоит дело и со всеми благами
высшего порядка, и мы постольку не
сомневаемся в характере благ, поскольку в
нашей власти имеется возможность
действительного применения их к
удовлетворению наших потребностей.
В
последнем обстоятельстве заключается,
однако, довольно важное ограничение
относительно благ высшего порядка, а именно:
мы ни в коем случае не в состоянии
употребить единичное благо высшего порядка
на удовлетворение наших потребностей, если
в то же время не располагаем остальными (комплементарными)
благами высшего порядка.
Предположим
для примера, что хозяйствующий индивид,
хотя и не имеет в своем распоряжении
непосредственно хлеба, но обладает всеми
необходимыми для производства последнего
благами второго порядка; в таком случае нет
сомнения в том, что он имеет возможность
удовлетворить свою потребность в хлебе.
Теперь
предположим, что тот же субъект имеет в
своем распоряжении муку, соль, дрожжи,
необходимый для производства хлеба труд и
даже все требуемые для этого
приспособления и орудия, но не располагает
ни топливом, ни водой; ясно, что он уже не
будет в состоянии применить вышеуказанные
блага второго порядка к удовлетворению
своей потребности в хлебе, так как без
топлива и воды хлеб не может быть
изготовлен даже при наличии в его
распоряжении всех остальных необходимых
для этого благ.
Поэтому
следует отметить, что в данном случае блага
второго порядка по отношению к потребности
в хлебе тотчас же перестали быть благами,
так как недоставало одного из четырех
условий наличия последних (в данном случае
четвертого условия).
Этим,
однако, никоим образом не исключается, даже
при вышеуказанных условиях, возможность
сохранения предметами, о которых здесь идет
речь, их характера как благ по отношению к
другим потребностям того индивида, в
распоряжении которого они находятся, если
только последний в состоянии применить эти
блага к удовлетворению других потребностей,
а не потребности в хлебе, или же если,
несмотря на отсутствие того или другого
комплементарного блага, остальные все же
годятся для удовлетворения какой-либо
человеческой потребности опосредованно
или непосредственно. Если же данные блага
второго порядка, вследствие недостатка в
одном лишь или многих комплементарных
благах взятые отдельно или в соединении с
другими благами, доступными распоряжению,
не могли бы быть приспособлены к
удовлетворению ни одной человеческой
потребности, то, конечно, они совершенно бы
потеряли свой характер благ уже лишь по
причине недостатка в комплементарных
благах, так как хозяйствующие лица потеряли
бы тогда возможность приспособить их к
удовлетворению своих потребностей и
благодаря этому отпало бы одно из
существенных условий блага.
Итак,
результатом предыдущего исследования
является прежде всего то положение, что
блага второго порядка обусловлены в своем
характере благ тем, что в распоряжении
данного лица имеются налицо
комплементарные блага того же порядка,
необходимые для производства какого бы то
ни было предмета первого порядка.
Большую
трудность представляет вопрос о том,
насколько блага высшего, нежели второй,
порядка обусловлены в своем характере как
блага наличием в распоряжении людей
комплементарных благ. Однако эта трудность
никоим образом не заключается в отношении
между благами высшего и соответственными
благами ближайшего низшего порядка, как,
например, между благами третьего и
соответственными благами второго порядка,
благами пятого и таковыми четвертого, так
как одно лишь рассмотрение причинной связи
между этими благами обнаруживает полную
аналогию ее с только что представленным
отношением между благами второго и
соответственными благами ближайшего
низшего, т. е. первого, порядка. Таким
образом, предыдущее основное положение
естественным образом получает более
широкий смысл: благо высшего порядка
обусловлено в своем характере блага
наличием в распоряжении людей
комплементарных благ, необходимых для
производства по крайней мере одного какого-либо
блага ближайшего к нему низшего порядка.
Трудность,
о которой мы говорили по отношению к благам
высшего, нежели второй, порядка,
заключается в том, что даже наличие в
распоряжении всех благ, необходимых для
производства блага ближайшего низшего
порядка, не обеспечивает непременно благам
такого высшего порядка характера благ, если
только люди вместе с тем не располагают
всеми благами комплементарными по
отношению к благу этого ближайшего порядка
и затем всех низших порядков. Предположим,
что некто имел бы в своем распоряжении все
блага третьего порядка, необходимые для
производства блага второго, но не
располагал бы благами комплементарными по
отношению к последнему; тогда даже наличие
в его распоряжении всех благ третьего
порядка, необходимых для производства
одного блага второго, не обеспечивала бы
ему возможности действительного
применения благ третьего порядка к
удовлетворению потребностей, так как хотя и
было бы в его власти обратить их в блага
второго порядка, но он был бы бессилен
обратить последние в соответственные блага
первого порядка. Следовательно, вне его
власти было бы приспособление данных благ
третьего порядка к удовлетворению своих
потребностей, и эти блага в таком случае
тотчас же перестали бы быть благами.
Вместе
с этим становится ясным, что
вышевысказанное положение -- "блага
высшего порядка в своем характере благ
прежде всего обусловлены наличием в
распоряжении людей комплементарных благ
того же порядка, годных для производства по
крайней мере какого-либо одного блага
ближайшего низшего порядка" -- не обнимает
всей суммы условий, определяющих характер
благ предметов высшего порядка, так как
только наличие в нашем распоряжении
комплементарных благ высшего порядка
обеспечивает нам возможность применить
блага этого порядка к удовлетворению наших
потребностей. Если мы располагаем благами
третьего порядка, то характер последних как
благ, конечно, прежде всего обусловлен
возможностью для нас преобразовать их в
блага второго порядка, но дальнейшим
условием является еще и возможность
обратить последние в блага первого порядка,
что имеет своим дальнейшим предположением
наличие в нашем распоряжении определенных
комплементарных благ второго порядка.
Совершенно
аналогичным представляется отношение благ
четвертого, пятого и шестого порядков. И
здесь характер благ предметов, отстоящих
так далеко от удовлетворения человеческих
потребностей, обусловлен прежде всего
наличием в нашем распоряжении
комплементарных благ того же порядка; затем
характер благ обусловлен еще наличием в
нашем распоряжении комплементарных благ
ближайшего низшего порядка, далее
комплементарных благ следующего за этим
порядка и т. д., т. е. тем, чтобы мы
действительно имели в своей власти
возможность применить все эти блага
высшего порядка к производству блага
первого порядка и в конечном результате к
удовлетворению человеческой потребности.
Если совокупность благ, необходимых для
приспособления блага высшего порядка к
производству блага первого порядка, мы
назовем комплементарными благами в широком
смысле слова, то отсюда следует общее
положение: блага высшего порядка
обусловлены в своем характере благ
возможностью иметь в нашем распоряжении
комплементарные блага в только что
указанном смысле слова.
Ничто
не может более живо представить нам столь
важное причинное соотношение благ, чем этот
закон взаимной их обусловленности.
Когда
в 1862 году североамериканская междоусобная
война закрыла Европе самое важное место
добывания хлопка, тысячи других благ,
комплементарным благом которых был хлопок,
потеряли характер благ. Я имею в виду
применявшийся в фабричном производстве
хлопчатой бумаги труд английских и
континентальных рабочих, которые теперь
вдруг должны были по большей части остаться
без работы и прибегать к помощи
общественной благотворительности. Труд (которым
могли располагать эти дельные рабочие)
остался тот же, однако в большей части он
перестал быть благом, так как отсутствовало
комплементарное благо -- хлопок и
специфический труд сам по себе не мог быть
приспособлен в общем к удовлетворению
какой-либо человеческой потребности. Но
этот труд опять сделался благом, как только
комплементарное благо, в данном случае
необходимый хлопок, стало снова доступно
частью благодаря повышенному ввозу из
других мест добывания, частью благодаря
ввозу из прежнего места добывания по
окончании американской междоусобной войны.
И
обратно, блага нередко перестают быть
таковыми вследствие того, что в
распоряжении людей нет необходимого труда,
который является их комплементарным благом.
В странах с редким населением, а особенно в
таких, в которых возделывается
преимущественно один род растений, как,
например, пшеница, после особо обильных
урожаев возникает большой недостаток в
рабочих руках, так как сельские рабочие,
количество которых само по себе ограничено,
в это время к тому же и мало нуждаются в
работе, а между тем работы при жатве
благодаря культуре исключительно пшеницы
сосредоточены в очень коротком промежутке
времени. При таких условиях (например, на
плодородных равнинах Венгрии), когда размер
потребности в рабочих руках в пределах
короткого промежутка времени очень велик, а
находящиеся в распоряжении рабочие руки
недостаточны, большие количества хлеба
обыкновенно пропадают на полях; причина
этого лежит в недостатке блага
комплементарного по отношению к
находящемуся на полях хлебу (необходимых
для собирания его рабочих рук), и, таким
образом, последний перестает быть благом.
Когда
хозяйственные отношения народа высоко
развиты, то по общему правилу различные
комплементарные блага высшего порядка
находятся в руках различных лиц.
Производители каждого отдельного предмета
механически правильно продолжают свое дело,
в то время как производители
комплементарных благ весьма мало думают о
том, что характер благ предметов,
производимых или перерабатываемых ими,
обусловлен наличием других благ, совсем не
находящихся в их обладании; ошибка,
заключающаяся в том, что блага высшего
порядка сами по себе, без всякого отношения
к наличию комплементарных благ, будто бы
обладают характером благ, может в
действительности скорее всего возникнуть в
странах, где благодаря деятельному обороту
и высокоразвитому народному хозяйству
почти каждый продукт возникает при
молчаливом, даже не проникающем в сознание
производителя, предположении, что другие
лица, связанные с ним обменом, своевременно
позаботятся о комплементарных благах.
Только когда это молчаливое предположение
при изменившихся обстоятельствах не
соответствует действительности и действие
законов, управляющих благами, выходит
наружу, тогда прерывается обычный
механический ход производства и
общественное внимание обращается на такого
рода явления и их более глубоко лежащие
причины.
b.
Блага высшего порядка обусловлены в своем
характере благ таковым же характером
соответственных благ низшего порядка.
Изложенное
в первых двух отделах наблюдение над
сущностью и соотношением благ приводит нас
к познанию дальнейшего закона, которому
подчинеяы блага как таковые, т. е. без
отношения к их экономическому характеру.
Мы
показали, что наличие человеческих
потребностей представляет собой одно из
существенных условий благ и что, если после
полного отпадения человеческих
потребностей, с удовлетворением которых
благо может находиться в причинном
соотношении, не возникают новые
потребности в нем же, оно тотчас перестает
быть благом.
Следовательно,
после сказанного о сущности благ вполне
очевидно, что блага первого порядка тотчас
перестают быть благами, как только исчезают
все потребности, удовлетворению которых
они служили, а новые потребности в них же не
возникли. Этот вопрос становится более
сложным, если мы обратим наше внимание на
совокупность благ, находящихся в причинном
соотношении с удовлетворением какой-либо
человеческой потребности, а затем
посмотрим, какое действие окажет
исчезновение этой потребности на характер
благ высшего порядка, стоящих в причинном
соотношении с удовлетворением этой
потребности.
Предположим,
что потребность в табаке в силу
изменившихся вкусов людей исчезла бы
совершенно и одновременно исчезли бы все
остальные потребности, на удовлетворение
которых был бы годен заготовленный для
потребления табак. В таком случае,
несомненно, весь табак, находящийся в
обладании людей в той форме, в какой это
растение потребляется ими, тотчас бы
перестал быть благом. А как обстояло бы
тогда дело с соответственными благами
высшего порядка? Что было бы с листьями
сырого табака, с имеющимися орудиями и
приспособлениями для производства
различных сортов, с применяемым для этого
квалифицированным трудом, одним словом, со
всеми наличными благами второго порядка,
необходимыми для производства табака? Что
было бы с табачными семенами, с плантациями
табака, с рабочими руками, нужными для
производства табака в сыром виде, с
применяемыми здесь орудиями и
приспособлениями и всеми остальными
благами, которые мы можем по отношению к
потребности человека в табаке считать
благами третьего порядка? Как, наконец,
обстояло бы дело с соответственными
благами четвертого, пятого и следующих
порядков?
Характер
блага, как мы видели, обусловлен
возможностью для предмета находиться в
причинном соотношении с удовлетворением
человеческих потребностей. Мы видели также,
что непосредственное причинное
соотношение между благом и удовлетворением
потребности ни в коем случае не
представляет собой необходимого условия
блага и что, наоборот, большое количество
предметов становятся благами просто
благодаря тому, что находятся в более или
менее опосредованном причинном
соотношении с удовлетворением
человеческих потребностей.
Если
установлено, что наличие человеческих
потребностей, подлежащих удовлетворению,
является всякий раз условием блага как
такового, то в то же время ясно и то
положение, что блага тотчас перестают быть
благами, как только исчезают все
потребности, удовлетворению которых они до
сих пор служили, независимо от того, могут
ли они быть поставлены в непосредственное
или же более и менее опосредованное
причинное соотношение с удовлетворением
этих потребностей. Ясно именно то, что с
исчезновением соответственных
потребностей исчезает вся основа того
отношения, которое, как мы видели, является
источником сущности благ.
Хинная
кора перестала бы быть благом, если бы
совершенно исчезли болезни, излечению
которых она служит, так как тогда не было бы
более той единственной потребности, с
удовлетворением которой она находится в
причинном соотношении. Исчезновение
назначения хины имело бы дальнейшим
следствием то, что большая часть
соответственных благ высшего порядка
перестала бы быть благами. Жители стран, где
добывается хина, в настоящее время
приобретающие средства к жизни
отыскиванием и сдиранием коры хинных
деревьев, внезапно увидели бы, что не только
их запасы хины, но как естественное
следствие этого также и их хинные деревья,
орудия и приспособления, годные только для
производства хины, специфический труд,
которым они до сих пор добывали себе
пропитание, внезапно перестали быть
благами, так как при изменившихся
обстоятельствах они не находились бы более
в каком-либо причинном соотношении с
удовлетворением человеческих потребностей.
Если бы благодаря изменению во вкусе
потребность в табаке совершенно исчезла, то
это имело бы своим следствием не только то,
что перестали бы быть благами запасы табака,
находящиеся в распоряжении людей в той
форме, в какой люди его потребляют, но также
и то, что перестали бы быть благами листья
табака в сыром виде, машины, орудия и
приспособления, годные исключительно для
переработки табака, специфический труд,
применяемый в данном производстве,
наличные запасы табачных семян и т. д. Столь
хорошо оплачиваемый в настоящее время труд
тех агентов, которые на Кубе, в Маниле,
Пуэрто-Рико, Гаване и т. д. обнаруживают
особенную ловкость в определении качества
табака и в закупке его, перестал бы быть
благом, как и специфический труд многих
людей, занятых в производстве сигар в этих
далеких странах и в Европе. Даже
многочисленные, весьма полезные в
настоящее время для практиков книги о
возделывании табака и о табачной
промышленности перестали бы тогда быть
благами и остались бы непроданными на
складах издателей. Мало того, даже
табакерки, портсигары, все виды табачных
трубок, чубуки и т. д. перестали бы быть
благами.
Это,
по-видимому, весьма сложное явление находит
себе объяснение в том, что характер благ
всех вышеназванных предметов вытекает из
причинного соотношения их с
удовлетворением потребности людей в табаке
и с исчезновением этой потребности
исчезает одно из условий, необходимых для
наличия признака блага.
Нередко,
впрочем, блага первого порядка, а блага
высшего порядка даже по общему правилу,
получают свой характер благ не от
единичного, а от более или менее
многочисленных причинных соотношений с
удовлетворением человеческих потребностей,
и потому их характер как благ не исчезает
вследствие того лишь обстоятельства, что
одна какая-либо потребность в них или одна
лишь часть этих потребностей отпадает. Ясно,
что такого рода следствие наступает только
тогда, когда исчезают все потребности, с
удовлетворением которых блага находятся в
причинном соотношении, тогда как в
противном случае блага эти все-таки
сохраняют свой характер таковых по
отношению к остающимся еще потребностям, с
удовлетворением которых они и при
изменившихся обстоятельствах находятся в
причинном соотношении, что вполне согласно
с общим законом. И в данном случае блага
сохраняют свой характер постольку,
поскольку они стоят еще в причинном
соотношении с удовлетворением
человеческих потребностей, и теряют свой
характер благ, как только исчезают и эти
последние.
Если
бы наступил вышеприведенный случай и
потребность людей в табаке совершенно бы
исчезла, то уже заготовленный для
потребления людей табак, запасы сырых
табачных листьев и табачных семян и многие
другие блага высшего порядка, стоящие в
причинном соотношении с удовлетворением
данной потребности людей, совершенно
потеряли бы свой характер благ, но подобный
результат не наступил бы необходимо для
всех относящихся сюда благ высшего порядка;
так, например, приспособленные для
возделывания табака участки земли и
применяемые при этом сельскохозяйственные
орудия, как и многие орудия и машины,
употребляемые в табачной промышленности,
остались бы благами по отношению к другим
человеческим потребностям, с
удовлетворением которых они и после
исчезновения потребности в табаке стояли
бы в причинном соотношении.
Закон,
по которому блага высшего порядка
обусловлены в своем характере благ таковым
же характером благ низшего порядка,
производству которых они служат, должен
быть рассмотрен не как модификация,
нарушающая сущность вышеупомянутого
основного положения, но просто как
конкретная форма его.
Если
до сих пор мы рассматривали все вообще
блага, стоящие в причинном соотношении с
удовлетворением какой-либо человеческой
потребности в их совокупности, и поэтому
предметом нашего исследования была вся
причинная связь до последнего действия -- удовлетворения человеческих потребностей,
то теперь, выставляя вышеуказанное
положение, мы сосредоточиваем свое
внимание на некоторых лишь ее частях, так
что, например, отвлекаемся от причинной
связи между благами третьего порядка и
удовлетворением человеческих потребностей
и останавливаем наше внимание лишь на
причинном соотношении между благами этого
порядка и соответственными благами какого-либо
произвольно взятого высшего порядка.
"
4. ВРЕМЯ -- ЗАБЛУЖДЕНИЕ
Процесс
постепенного преобразования благ высшего в
блага низшего порядка и применения затем
последних к удовлетворению человеческих
потребностей не беспорядочен, как мы это
видели в предыдущих отделах, но подобно
другим процессам преобразований подчинен
законам причинности. Однако идея
причинности неразрывна с идеей времени.
Каждый процесс превращения состоит из
возникновения и развития и мыслим только во
времени. Очевидно поэтому, что мы никогда не
будем в состоянии постичь вполне
причинного соотношения отдельных явлений
этого процесса и самый процесс, если не
будем рассматривать его во времени и
применять к нему меры последнего. Таким
образом, и при том процессе преобразования,
который последовательно превращает блага
высшего в блага низшего порядка до того
момента, когда последние, наконец, вызывают
состояние, называемое нами удовлетворением
человеческих потребностей, время
составляет существенный момент нашего
наблюдения.
Если
мы располагаем комплементарными благами
какого-либо высшего порядка, то сперва эти
блага должны быть преобразованы в блага
ближайшего низшего и так далее, пока мы не
получим благ первого порядка, которые можно
уже непосредственно применить к
удовлетворению наших потребностей.
Промежутки времени, лежащие между
отдельными фазами этого процесса, как бы
они ни были коротки в некоторых случаях, -- а
успехи в технике и путях сообщения имеют
тенденцию их все больше и больше сокращать, --
все же вполне исчезнуть не могут.
Невозможно превратить блага какого-либо
высшего в соответственные блага низшего
порядка одним лишь мановением руки;
напротив, не может быть никакого сомнения в
том, что тот, кто располагает благами
высшего порядка, будет в состоянии
располагать соответственными благами
ближайшего низшего порядка лишь через
некоторый промежуток времени, то более
короткий, то более длинный -- в зависимости
от особенности случая. То, что относится к
отдельным звеньям причинной цепи,
относится еще в большей степени ко всему
процессу.
Промежуток
времени, занимаемый этим процессом, весьма
различен в разных случаях и зависит от
характера последних. Кто располагает всеми
необходимыми для производства дубового
леса участками земли, рабочими руками,
орудиями и семенами, должен ждать сто лет,
прежде чем будет в состоянии располагать
годным для срубки высокоствольным лесом, и
в большинстве случаев, конечно, это
выпадает на долю его наследников или других
правопреемников; в то же время тот, кто
располагает составными частями пищи или
напитков и необходимыми для их
производства орудиями, рабочими руками и т.
п., может в некоторых случаях в несколько
минут располагать кушаньями и напитками;
как бы ни было, однако, велико это различие,
несомненно, что известный промежуток
времени, протекающий между обладанием
благами высшего порядка и обладанием
соответственными благами низшего порядка,
никогда не может быть устранен.
Следовательно, блага высшего порядка
получают и удерживают свой характер не по
отношению к потребностям непосредственно
настоящего времени, но исключительно по
отношению к тем потребностям, которые
предусмотрены человеком и проявятся по
окончании производственного 'процесса, о
котором мы выше говорили.
После
всего сказанного очевидно, что, поскольку
мы имеем в виду определенное назначение,
обладание благами высшего порядка
отличается от обладания соответственными
благами низшего порядка прежде всего тем,
что мы из последних можем тотчас сделать
соответственное употребление, тогда как
первые представляют более раннюю ступень в
процессе образования благ и поэтому
непосредственное употребление их возможно
лишь по истечении определенного промежутка
времени, то более, то менее длинного в
зависимости от характера случая. Отсюда
вытекает дальнейшее, весьма важное
различие между непосредственным и
опосредованным (благодаря обладанию
соответственными благами высшего порядка)
распоряжением благами.
Кто
имеет в своем распоряжении непосредственно
некоторые блага, тот уверен в количестве и
качестве их. Между тем тот, кто располагает
этими благами лишь опосредованно, т. е.
благодаря обладанию соответственными
благами высшего порядка, не может с равной
уверенностью определить количество и
качество благ низшего порядка, которыми он
будет в состоянии располагать по окончании
процесса производства.
Владеющий
ста мерами зерна располагает этим благом с
такой уверенностью относительно его
количества и качества, какую только может
дать вообще непосредственное обладание
благами. Наоборот, располагающий таким
количеством земли, семян, удобрения,
рабочих рук, сельскохозяйственных орудий и
т.д., которое требуется для производства ста
мер хлеба, может случайно получить больше
ста мер, но может получить и меньше, может
даже и совершенно не получить урожая; более
того, ему придется считаться и с некоторой
неизвестностью относительно качества
продукта.
В
одних отраслях производства существует
большая, в других меньшая неуверенность
относительно количества и качества
продукта, которым мы располагаем в виде
соответственных благ высшего порядка. Кто
располагает необходимыми для производства
обуви материалами, орудиями и рабочими
руками, тот по количеству и качеству
находящихся в его обладании благ высшего
порядка в состоянии довольно определенно
заключить о количестве и качестве обуви,
которой он будет обладать в конце
производственного процесса. Наоборот, кто
обладает полем, приспособленным для
возделывания рапса, соответственными
сельскохозяйственными орудиями,
необходимыми рабочими руками, семенами,
средствами удобрения и т.д., тот не будет в
состоянии составить себе точного суждения
о количестве и качестве семян, которые он
получит в конце производственного процесса.
Но все же он будет подвержен меньшей
неуверенности по отношению к количеству и
качеству продуктов, чем возделыватель
хмеля, охотник или искатель жемчуга.
Несмотря
на степень различия указанной
неуверенности в разных отраслях
производства, несмотря на то, что прогресс
культуры имеет тенденцию постоянно
уменьшать ее, все-таки очевидно, что
некоторая степень неуверенности
относительно количества и качества
конечного продукта, то большая, то меньшая в
зависимости от характера случая,љ
присуща всем отраслям производства.
Конечная
причина этого явления лежит в своеобразном
положении, занимаемом человеком в
причинном процессе, называемом нами
производством благ. Блага высшего порядка
по законам причинности становятся благами
ближайшего низшего порядка; эти последние в
свою очередь подвергаются такому же
изменению, пока, наконец, не превратятся в
блага первого порядка и не вызовут того
состояния, которое мы называем
удовлетворением человеческих потребностей.
Блага высшего порядка являются весьма
важными элементами этого причинного
процесса, однако не исчерпывают его. Кроме
этих элементов, принадлежащих к миру благ,
на качество и количество результата
причинных процессов, называемых нами
производством благ, оказывают влияние и
такие элементы, причинную связь которых с
нашим благосостоянием мы еще не познали или
хотя и познали, но по каким-либо основаниям
не можем подчинить нашей власти.
Так,
до недавнего времени люди не были знакомы с
влиянием различных родов почвы, почвенных
солей и средств удобрения на рост различных
растений, и эти обстоятельства оказывали то
более, то менее благоприятное или
неблагоприятное влияние на конечный
результат производственного процесса в
количественном и качественном отношении.
Благодаря исследованиям в области
сельскохозяйственной химии теперь
устранена уже некоторая доля этой
неизвестности, и люди в состоянии,
насколько простираются их знания,
создавать благоприятные условия и
устранять неблагоприятные в каждом
отдельном случае.
Для
второго случая примером может служить
смена погоды. Хотя в большинстве случаев
сельским хозяевам известно, какая погода
наиболее благоприятна для произрастания
растений, однако они не властны ни вызвать
благоприятную погоду, ни устранить дурную,
и поэтому количество и качество жатвы в
значительной степени зависят от влияний,
которые хотя и действуют по неизменному
закону причинности, но, находясь вне сферы
власти хозяйствующих людей, являются для
последних случайными.
Большая
или меньшая степень уверенности в
предвидении качества и количества продукта,
находящегося в распоряжении людей через
посредство обладания нужными для его
производства благами высшего порядка,
зависит от более или менее полного познания
элементов каузального процесса, стоящих в
причинной связи с производством благ, и от
более или менее полного подчинения их
распоряжению людей. Степень неуверенности
в количестве и качестве продукта
обусловлена противоположными
обстоятельствами. Чем большее количество
элементов, которых мы не знаем или которыми
мы, хотя они нам и известны, не в состоянии
располагать, принимает участие в причинном
процессе образования благ, чем большая
часть этих элементов не носит в себе
характера благ, тем больше неуверенность
относительно качества и количества
результатов всего причинного процесса, т. е.
в соответственных благах низшего порядка.
Эта
неуверенность -- один из самых существенных
моментов экономической неуверенности
людей и, как мы увидим впоследствии, имеет
весьма большое практическое значение для
хозяйства.
"
5. О ПРИЧИНАХ ПРОГРЕССИРУЮЩЕГО
БЛАГОСОСТОЯНИЯ ЛЮДЕЙ
"Наибольшее
развитие производительной силы труда, -- говорит Адам Смит,
-- и увеличение ловкости,
навыка и проницательности в направлении и
исполнении работы представляются
следствием разделения труда" [Wealth of Nat. В.
I. Ch. 1. Basil, 1801. Р. 6], а "вызванное
разделением труда увеличение количества
продуктов в различных отраслях
промышленности обусловливает в хорошо
управляемом обществе то всеобщее
благосостояние, которое проникает даже в
низшие слои народа" [Ibid.].
Таким
образом, Адам Смит принял за исходный пункт
хозяйственного прогресса людей
возрастающее разделение труда в
соответствии с тем преобладающим значением,
какое он придает трудовому элементу в
человеческом хозяйстве. Я думаю, однако, что
замечательный исследователь, о котором
здесь идет речь, в главе о разделении труда
указал на одну лишь причину повышающегося
благосостояния людей, другая же, не менее
важная, ускользнула от его наблюдения.
Предположим,
что оккупаторный по преимуществу труд
какого-либо австралийского племени
целесообразно распределен между
отдельными его членами таким образом, что
одни занимаются охотой, другие -- рыболовством, третьи
-- исключительно
собиранием дикорастущих плодов; женщины
частью заняты приготовлением пищи, частью
изготовляют одежду. Представим себе еще
более полное разделение труда у этого
племени -- пусть каждая отдельная работа
исполняется особым лицом, и тогда спросим
себя: окажет ли столь полно проведенное
разделение труда то именно влияние на
увеличение количества предметов
потребления у данного народа, какое Адам
Смит приписывает развитию разделения труда?
Очевидно, что данное племя, как и всякое
другое, будет достигать таким способом
прежних результатов труда с меньшими
усилиями, а при затрате тех же усилий -- больших результатов и таким образом
улучшит свое положение, поскольку это
вообще достижимо при наиболее
целесообразной и плодотворной организации
оккупаторной деятельности; однако это
улучшение значительно будет отличаться от
того, которое мы действительно наблюдаем у
прогрессирующих в хозяйственном отношении
народов. Напротив, если народ не
ограничивается только оккупаторной
деятельностью, т. е. собиранием находящихся
налицо благ низшего порядка (в первобытном
состоянии людей -- по преимуществу первого и
лишь отчасти второго порядка), а переходит к
благам третьего, четвертого и высшего
порядка и стремится для удовлетворения
своих потребностей к благам все более
высоких порядков, то при таких условиях мы
будем в состоянии, конечно, найти у него при
наличии в то же время и целесообразного
разделения труда тот именно прогресс в
благосостоянии, который Адам Смит был
склонен приписать исключительно
последнему обстоятельству.
Мы
видим, что охотник, преследующий дичь с
дубиной в руках, переходит к охоте с помощью
лука и сети, к скотоводству и постепенно к
более интенсивным его формам; мы видим, что
люди, питающиеся дикорастущими плодами,
переходят ко все более интенсивным формам
земледелия; мы видим, что возникают
промыслы, что они совершенствуются
введением орудий и машин и что в тесной
зависимости от указанных переходов растет
благосостояние народа.
Чем
дальше идут люди в этом направлении, тем
многообразнее становятся виды благ, тем
многообразнее вследствие этого работы, тем
необходимее и хозяйственнее становится
увеличивающееся разделение труда. В то же
время ясно, что прогрессивный рост
доступных распоряжению людей предметов
потребления не есть исключительное
следствие этого последнего обстоятельства;
оно не может быть признано даже важнейшей
причиной экономического прогресса людей,
но по справедливости должно быть
рассматриваемо лишь как один из факторов
тех могущественных влияний, которые ведут
человечество от невежества и бедности к
культуре и благосостоянию.
Нетрудно
найти объяснение влиянию, какое оказывает
возрастающее привлечение благ высшего
порядка на увеличение доступных
распоряжению людей предметов потребления (благ
первого порядка).
Самая
первобытная форма оккупаторного хозяйства
ограничивается собиранием предоставляемых
в данный момент природой благ низшего
порядка. Хозяйствующие люди не оказывают
никакого влияния на их возникновение: оно
независимо от желаний и потребностей людей
и носит по отношению к последним случайный
характер. Когда же люди покидают эту
первобытную форму хозяйства, начинают
исследовать вещи, соединением которых в
причинном процессе создаются предметы
потребления, и подчиняют их своей власти, т.
е. делают их благами высшего порядка, тогда
процесс образования предметов потребления
происходит, как и прежде, на почве
причинного закона, но уже не носит более
случайного характера по отношению к
желаниям и потребностям людей, а
представляют собой процесс, подчиненный
власти последних и направляемых в границах,
поставленных законами природы сообразно с
целями человека. Предметы потребления,
бывшие прежде результатом случайного
совпадения условий их возникновения,
теперь, когда люди познали эти условия и
подчинили их своей власти, являются
продуктом их воли в границах, проведенных
законами природы, и количества этих благ,
доступные распоряжению людей, находят свой
предел только в пределах проникновения
людей в причинную связь между вещами и в
размере их власти над последними. Прогресс
в познании причинной связи предметов с
благосостоянием людей и возрастающее
подчинение наиболее отдаленных условий
этого благосостояния привели людей от
состояния дикости и глубочайшей бедности к
современной ступени их культуры и
благосостояния, обратили страны с
малочисленным, трудящимся и все же
находящимся в крайней нужде населением в
густонаселенные культурные страны, и можно
быть уверенным, что хозяйственный прогресс
людей и в будущем будет определяться
указанными успехами.
"
6. СОВОКУПНОСТЬ БЛАГ, НАХОДЯЩИХСЯ В
РАСПОРЯЖЕНИИ ИНДИВИДА ДЛЯ УДОВЛЕТВОРЕНИЯ
ЕГО ПОТРЕБНОСТЕЙ
Потребности
людей разнообразны, и жизнь и
благосостояние их не обеспечены, если в их
распоряжении имеются средства для
удовлетворения лишь одной какой-либо
потребности, хотя бы и в каком угодно
большом размере. Поэтому хотя размеры, в
каких удовлетворяются потребности по
отношению к их полноте, почти безграничны,
тем не менее для поддержания жизни и
благосостояния до известной степени
абсолютно необходима известная гармония в
удовлетворении потребностей. Один может
жить в роскошных палатах, есть
изысканнейшие блюда и одеваться в самые
дорогие ткани, другой -- отыскать себе для
ночлега темный угол жалкой хижины, питаться
отбросами и одеваться в лохмотья, но каждый
из них должен стремиться к тому, чтобы
удовлетворить свою потребность как в
жилище и одежде, так и в пище. Ясно, что даже
самое полное удовлетворение одной лишь
потребности не может поддержать нашу жизнь
и наше благосостояние.
С
этой точки зрения справедливо можно
сказать, что все доступные распоряжения
хозяйствующего субъекта блага взаимно
обусловлены в своем характере благ, так как
каждое из них в отдельности не может само по
себе повести к осуществлению общей цели,
которой они служат, т. е. к поддержанию жизни
и к благосостоянию, а может это сделать лишь
сообща с другими благами.
В
изолированном хозяйстве и даже везде там,
где обмен незначителен, это взаимная
обусловленность благ, необходимых для
поддержания жизни и благосостояния людей,
проявляется внешним образом в совокупности
благ, находящихся в распоряжении
хозяйствующих индивидов, и гармония, с
которой они стараются удовлетворять свои
потребности, отражается в том имуществе,
которым они владеют [ср. Stein. Lehrbuch. P.
36]. При
более высокой культуре и особенно при наших
развитых условиях обмена, где обладание
достаточным количеством какого-либо
экономического блага предоставляет в наше
распоряжение соответственные количества
всех других благ, затемняется внешним
образом вышеуказанная карта единичного
хозяйства, но с тем большей ясностью она
выступает в хозяйстве народном.
Мы
наблюдаем везде, что не отдельные блага, но
совокупность различного рода благ служит
целям хозяйствующих людей, совокупность,
доступная распоряжению единичных
хозяйствующих индивидов иногда только
непосредственно, как в изолированном
хозяйстве, иногда частью непосредственно,
частью опосредованно, как это имеет место
при наших развитых условиях, и только в этой
совокупности блага производят тот
результат, который мы называем
обеспечением наших нужд и вследствие этого
обеспечением жизни и благосостояния.
Совокупность
благ, доступных распоряжению
хозяйствующего индивида и служащих для
удовлетворения его потребностей, мы
называем его состоянием, оно является не
произвольно составленным количеством
разных благ, но отражением его потребностей,
целым, состоящим из членов, ни в какой своей
существенной части не могущим быть
уменьшенным и увеличенным без того, чтобы
не было нарушено осуществление общей цели,
которой оно служит.
