Экономические реформы 90-х годов XX века: между либерализмом и интервенционизмом

Институциональные преобразования в 90-х годах XX в. осуществлялись под знаменами либерализма, что не помешало формированию интервенционистской по своей сути концепции государственного регулирования экономики. Необходимо отметить, что такое развитие событий имеет свои исторические корни и в целом продолжает неоднозначное и запутанное развитие российского общества в целом и экономики в частности. Хотя многими исследователями отмечается, что практически все модернизационные реформы в российской истории начинались и продолжались под воздействием ценностей взращенных в лоне европейского либерализма. Сами по себе эти идеи доказали высокую эффективность в современном мире, хотя сложились они в конкретно исторической и даже географической среде, на базе определенной культуры и традиций [Рязанов В.Т. Экономическое развитие России. Реформы и российское хозяйство в XIX-XX вв. СПб., 1998. С. 157].

Либеральная экономическая политика базируется на следующих фундаментальных составляющих:

• четкая спецификация (индивидуализация) прав собственности;
• свобода заключения контрактов;
• предоставление равных экономических возможностей (отсутствие явных, предоставляемых государством преференций);
• содействие или невмешательство в функционирование конкурентных рынков (организация конкурентной рыночной институциональной структуры).

Кратко остановимся на том, какие из перечисленных элементов либеральной экономической политики были осуществлены и как они проводились в жизнь.

Формированию основы рыночного порядка -- широкого слоя частных собственников, должна была содействовать приватизация. В результате ваучерной, а потом и залоговоденежной приватизации собственность оказалась либо в руках групп тесно сотрудничающих с властными структурами, либо распыленной среди миллионов акционеров, представителей трудовых коллективов приватизированных предприятий, Собственность последних в связи с распыленностью и отсутствием соответствующих институтов фактически является абсентеистской, и ее перераспределение в пользу олигархов лишь вопрос времени.

В ходе экономических реформ государство вместо того чтобы создавать новые механизмы экономической координации -- рынки и их институты, заменяло их властным распределением ресурсов в зависимости от предпочтений политических элит. Больше всего эта тенденция проявилась в ходе приватизации. Историки могут с полным основанием заинтересоваться тем, как программы, осуществленные архитекторами российской приватизации, смогли привести к нынешней системе экономической олигархии и дезорганизации. Теория грабящей руки рассматривает государство как безнадежно коррумпированное, в то же время на частный сектор оно смотрит сквозь розовые очки. Однако осуществляемая программа передачи активов в частный сектор без регулирующих гарантий преуспела лишь в том, что надела на грабящую руку мягкую перчатку приватизации. Грабящая рука продолжает грабить и надежд на ограничение обществом такого грабежа стало даже меньше [Стиглиц Дж. Куда ведут реформы? К десятилетию начала переходных процессов // Вопросы экономики. 1999 - 7].

Размыванию прав собственности также способствовала правовая неопределенность способов распоряжения некоторыми видами собственности, например собственности на землю. Такое положение дел не только снижает стоимость ресурса (в данном случае земли) но и предоставляет дополнительные возможности по контролю за возможностями его использования чиновникам.

Для эффективного функционирования рыночной экономики свобода заключения контрактов имеет решающие значение. Отход от принципа свободы выбора агента для заключения контракта к принципу c'est a prendre on a laisser [хочешь, бери, не хочешь, тебе же хуже -- фр.], является причиной усложнения процедуры контрактации, что снижает эффективность обмена [Шумпетер И. Капитализм, социализм и демократия. М., 1995. С. 196--197]. В России, к сожалению, стал обычной хозяйственной практикой именно второй принцип. Этому есть множество подтверждений, например, многочисленные запреты региональных властей на вывоз и реализацию сельскохозяйственной или иной продукции за рамками своего региона.

Вместо организации рынков государство в лице реформаторов преуспело в создании институциональных барьеров. Трудно найти вид хозяйственной деятельности, который не требовал бы лицензирования, либо разрешительного способа согласования условий деятельности с властными структурами. Отрицательный координационный эффект различного рода ограничений усиливается тем фактом, что такие ограничения действуют избирательно в зависимости от льгот и других преференций, распределение которых зависит от того же государственного аппарата.

Льготы нарушают работу основного информационного и распределяющего механизма рыночной экономики -- системы ценообразования. Под влиянием льгот ресурсы в экономике распределяются на основе искаженных ценовых ориентиров, что создает различного рода перекосы в организации экономической системы [особое внимание этой проблеме уделяется в работах экономистов неолиберального направления (Мизес Л. Социализм. Экономический и социологический анализ. М., 1995; Хайек Ф А Пагубная самонадеянность. Ошибки социализма. М., 1992)] и это приводит к перепроизводству одних благ и недопроизводству других. Льготы нарушают (изменяют) мотивацию экономической деятельности индивидов [более подробно о проблеме мотивации экономической деятельности см.: Автономов B.C. Модель человека в экономической науке. СПб., 1998. С. 131--140]. Льготы формируют правила и механизмы (институты) квазирыночного поведения. Льготы порождают злоупотребления у лиц (чиновников), ведающих их распределением, т.е. коррупцию. Такое положение дел приводит к образованию своеобразного рынка льгот. Этот квазирынок обусловливает создание ситуации, в которой льготы будут доступны не действительно нуждающимся в них слоям населения, а наоборот, лицам с довольно высоким доходом, обладающим доступом к информации и власти [см.: Олсон М. Рассредоточение власти и общество в переходный период. Лекарства от коррупции, распада и замедления экономического роста // Экономика и математические методы. 1995. Вып. 4]. В большинстве случаев предоставление льгот не способствует решению проблемы, вызвавшей подобный шаг, а наоборот, усугубляет ее. Например, различные дотации и налоговые льготы не позволили акционерному обществу АвтоВАЗ выпускать конкурентоспособные автомобили. Эти преференции принесли пользу только некоторым чиновникам и небольшой группе бизнесменов, тесно с ними связанных. Подобных примеров можно найти множество на страницах печати и среди реалий хозяйственной жизни России. [Огромный практический материал, говорящий о злоупотреблениях вызванных таможенными льготами по ввозу табачной и винно-водочной продукции дают громкие процессы вокруг НФС и фондов при РПЦ, благодаря которым бюджету России был нанесен значительный ущерб.]

По сути, либеральные рыночные реформы потерпели неудачу в России, потому, что либеральные рыночные реформы в России не проводились или проводились половинчато без создания эффективных рыночных институтов [см.: Малахов С. В защиту либерализма // Вопросы экономики. 1998. 8; Тамбовцев В.Л. Институциональные изменения в российской экономике // Общественные науки и современность. 1999. 4; Некипелов А. Квазирынок как результат российских реформ // Pro et Contra. 1999. Т. 4. 2]. Усилия реформаторов были сосредоточены в основном на технических макроэкономических вопросах в ущерб их рыночной институциональной составляющей. Использование неоклассических схем в том варианте, в котором они, по меткому выражению Хайека, являются чистой логикой выбора. В России проводился один из вариантов интервенционистской политики, а после крушения тоталитарной плановой экономической системы, любые реформы могли восприниматься как либеральные.

Интервенционистская политика проводится тогда. когда власти, стремясь влиять на рынок с помощью административного воздействия, не стремятся к устранению рынка вообще.

Они хотят, чтобы производство и потребление изменялись иначе, чем требует рынок, и стремятся достичь этого с помощью приказов, команд и ограничений, действенность которых обеспечивается всегда готовым к услугам аппаратом насилия и принуждения [Мизес Л. Социализм. Экономический и социологический анализ. М 1995. С. 336]. Поэтому интервенционизм это не просто участие государства в хозяйственной деятельности, а вид перераспределения общественного продукта в пользу отдельных заинтересованных групп, что характерно для меркантилистической экономики. Для дееспособного рыночного хозяйства, по словам Ф.А.Хайека, важен вид государственной деятельности, а не его объем [Hayek F.A. Die Verfassung der Freiheit. Tubingen, 1991. S. 287, Цит. по: Гутник В. Рыночные институты и трансформация российской экономики // МЭМО. 1995. 7. С. 63].

Интервенционистская экономика основывается на доминирующем и регламентирующем вмешательстве государства. поэтому в ней неизбежно будут возникать малые группы с особыми интересами, которые будут склонны использовать такое вмешательство в своих групповых интересах в ущерб интересам общества. Практика российских реформ подтверждает, что у нас сформировалась интервенционистская экономика или экономика современного меркантилизма. Современный меркантилизм [термин впервые был введен в научный оборот Э. де Сото, См.: Сото Э. Иной путь. М., 1995] или экономика властных групп как промежуточный тип хозяйственной системы представляет собой экономику, в которой существует рыночный обмен, но институциональная структура не позволяет использовать преимущества расширенного рыночного порядка. Институциональная структура такого экономического порядка характеризуется сильным регламентирующим влиянием государства, которое существенно зависит от элитарных групп, получающих привилегии различного рода.

Наше государство, к сожалению, в результате 10 лет реформ является слабым и бедным. [Этот тезис признается почти всеми, но адекватной теоретической оценки он до сих пор за редким исключением не получил, См.: Российская экономика: условия выживания и предпосылки развития (ГУ ВШЭ) // Вопросы экономики. 1999. 7] У экономики нет резервов для содержания такого бюрократического аппарата, который существует в данный момент. Было бы иллюзией ожидать. что бюрократический аппарат сам себя сократит и реформирует. Где же выход? Выход может возникнуть только в результате радикальной смены правил игры. Для этого необходимы демократические процедуры и власть народа. В свое время Хайек писал, что для развития либеральных идей в обществе необходимо, не широкая рекламная компания, а организованное движение интеллектуалов, способное выработать доктрину, которая привлечет на свою сторону людей формирующих по роду своих занятий и положению в обществе общественное мнение [Хайек ФА. Судьбы либерализма].

Меры государственного регулирования экономики, включая и институциональные инновации, должны согласовываться не только с теоретическими моделями, экономической целесообразностью, но и возможностями государства по их реализации. Введение норм и правил экономического поведения без соответствующих механизмов контроля будет способствовать созданию контрправил, которые будут формироваться спонтанно. Таким примером может служить налоговая реформа 1992 г., в результате которой почти половина национальной экономики ушла в тень. Здесь немаловажную роль сыграла и предыдущая траектория институционального развития, так как при плановом хозяйстве население фактически напрямую не сталкивалось с уплатой налогов, а налоги в зарождающемся малом предпринимательстве (кооператоры) были на порядок ниже. В такой институциональной среде спонтанно возникают неформальные институты, регулирующие экономическое поведение, для изменения которых недостаточно инженерии новых формальных институтов.

Без поддержки широких слоев населения радикальные реформы не возможны, и если такой поддержки нет (капитал доверия к рыночным реформам начала 90-х годов был растрачен), то необходимо целенаправленно и малыми приращениями внедрять рыночные и демократические институты, способные в своей совокупности переломить ситуацию. При этом необходим определенный плюрализм и конкуренция институтов.