Сurrency board - что останется за board'ом?

Сегодня у нас на одной земле невидимо сосуществуют два государства. Одно - Советский Союз, кто не верит - пусть посмотрит на собственный паспорт. Другое - Россия, начавшая выдавать паспорта 14-летним. Оба реальны.

Во внешней политике Советский Союз периодически стремится восстановиться в старых границах и формах. Сегодня этот путь вдохновляет лидера только одного нового государства (думаю, что и это временно). Россия мучительно определяется, не в силах понять, кто враг, а кто друг. Это действительно трудно сделать, когда страна не уверена, существует ли она самом деле, каковы ее границы и в чем состоят ее интересы.

Во внутренней политике Советский Союз заботливо склоняется над остановившимися заводами и фабриками, потерявшими рынок в лице союзного бюджета. Миллионы пенсионеров и бюджетников взывают к тени ушедшего государства, ведь это только его гарантии и обещания дают надежду. Россия озадаченно не платит, видимо думая, что как-то само рассосется. Во всяком случае, полное отсутствие интереса к переходу на накопительную пенсионную систему, которая является единственным выходом уже и в краткосрочной перспективе, говорит именно об этом.

Именно Советский Союз имеют в виду, когда по инерции говорят о реформе. Как начали в 1990 году, так остановиться не могут. Как и экономику, продолжают реформировать и армию. Да нечего там реформировать, пропито все, включая ум, честь и совесть. Как и экономику, новую русскую армию придется кропотливо создавать заново, а что до Советской... Это ж помереть со смеху: трижды нападали на население союзников (на венгров, в Восточном Берлине, на чехов), истребили миллион афганцев (и ушли), нацепив на одну фуражку двуглавого орла и красноармейскую звезду, разбомбили свои же города и поселки с бабками и дедками (и не победили) и после этого ... знаете что? Ни за что не угадаете! Пугают нас, что НАТО опасно придвинулось!!!

Финансовый и последовавший за ним политический кризис предельно обнажил альтернативу: вперед или назад. Причем, либо полный вперед, либо полный назад. Прошедшие годы убедительно доказали иллюзорность варианта "регулируемого рынка". Дорегулировались...

Я хорошо помню как в 1992 году шло обсуждение вариантов денежной системы, когда впервые всплыл этот диковинный currency board или "валютная управа". Тогда комсомольцы-реформаторы поняли, что для их старших политических товарищей эта идея будет неприемлемой: как это денег нет? И сделать ничего нельзя? Надо, говорите экспорт наращивать, ограничения снимать, налогообложение упрощать, сводить административное регулирование к минимуму? Как, как? Рубль может попасть к здоровому взрослому, только если тот для других что-то сделал, за что они согласны добровольно этот рубль отдать? Ну нет. Партия сказала "надо" (устами старших политических товарищей), комсомол ответил "есть" (делами молодых реформаторов). И на следующий же миг после отпуска цен и объявления свободы торговли последовали законы о лицензировании всего на свете, учреждение администаций по контролю за ценами на местах (Гайдара, между прочим, изобретение), учреждение фантасмагорического федерального приватизационного ведомства, квотирование экспорта и прочие реформы.

А в качестве денежной единицы "новой" России взяли ... талон на советский трудодень, бумажку с глобусом и колосьями, с фальшивой надписью "рубль" (это для нала) и записи на счетах фондополучателей (для безнала).

Построили бюджетную систему, единственный смысл которой состоит в максимизации объема перекачиваемых через федеральный центр денег (да бог с ним, с федеральным центром, распределялово везде одинаково, в каждой точке, - от центра до райцентра).

Естественно, с благословления всех международных ослов и жуликов выбрали "двухуровненвую банковскую систему", как в книжке. Тут русский дух чужими рецептами не возмущается Еще бы! При этой системе денежные власти вместе с бюджетно-фискальными могут произвольно манипулировать денежной массой и ее составляющими, порождая бумы. Подробнее пороки системы с центральным банком и частичным резервированием (носящие, ксати, общий характер, хоть на Аляске, хоть в Занзибаре) исследованы австрийской школой, начиная от Мизеса, кончая Хоппе. В нашем случае все предельно ясно и без теорий: суть распределяющего государства осталась неизменной, даже проще стало. Вместо сотен позиций материальных балансов теперь распределяется только одна. Кончилось - подпечататем. Не велят печатать - займем. А потом еще займем. А потом откажемся платить. А будут рыпаться - запретим хождение доллара. А отдельным категориям разрешим (думаю, не за горами).

Кстати, доклад Мизеса 1913 года "The theory of Money and Credit" был до 1918 года неупоминаем, так как он поймал за руку (логически) руководство австро-венгерского ЦБ с растратой секретных фондов империи.

И вот, когда натянутая резинка лопнула - великое удивление! "Почему это именно сейчас?" "Куда же денется средний класс и новые русские?" Кто ее мерил, эту среднюю? Кто ее (тряхнем стариной) на робастность проверял? Пора также вспомнить, что "новыми русскими" вас назвали парижские официанты, что это было сезонное парижское словечко ("нуво-рюс" как парафраз "нуво-риш"), а вы, по всегдашней комсомольской безграмотности, сдуру гордо напечатали в купленных по случаю газетах. Нет никаких средних классов, и новых русских нет, очнитесь! Неужели вы вашим журналистам поверили?

Сейчас будет бум сценариев (это уже, как говорят те же французы, дежа вю, ну точно 1989-1991). Мой сценарий короткий - вот что будет пытаться отработать издыхающая советская машина:

1. Сохранить завоевания для себя (свободный выезд - с разумными ограничениями, валюта в Думе - по специальному курсу, экспортерам - сдавай валютную выручку, а курс я тебе скажу, вишь, демократы в долг набрали, с долларами в стране напряженка)

2. Обдурить Запад, напустив на себя смесь чистосердечного раскаяния и грозного вида, то подвывать, то пугать, но транши (а что они под другую программу, так мы ... это.. по вашему... не понимайт... мы, это,... кароши коммунист, разрядка, ура... давай-давай), но транши, падла, отдай! Вишь, реформы продолжаются...

3.На местах - под шумок контроля над ценами свернуть шею конкурентам в оптовом и розничном звене, на транспорте, в инкассации (а что, городничий не человек? человек!)

4. И наконец, распихать по этим чертовым бюджетникам напечатанных фантиков, естественно, через уполномоченные все еще банки (не забывая про эффект Кантильона).

5. Уйдет на это год. А там, глядишь, что-нибудь с выборами порешаем.

Вот такой вот "сценарий". Обсуждать нечто подобное, предлагаемое дружным хором, от красных до зеленых, право слово, не интересно. Суть этих предложений - давайте повторим все сначала, авось теперь по-другому фишка ляжет.

Человек предполагает, а бог располагает. В такие моменты как теперешний, никакой сценарист будущего не знает и не угадает. Особенно перегруженный общим образованием. Кейнс в австрийскую школу не верил и в 1929 году деньги потерял, из-за этого на рынок окончательно обиделся (также как и суетливый любитель Сорос в 1998). А Барух и папаша Кеннеди книжек не читали, капитализм уважали и во время бума поняли, что ставка ФРС занижена и скоро халява кончится. В 1998 (!) году опрос 50 американских крутых инвестиционных аналитиков дал следующий результат: будет спад во второй половине 1998 года - ноль человек (за несколько недель до мирового кризиса, сравнимого с 1973-1975 гг). А спокойный профи Баффет в опросах не участвует, но деньги с рынка акций аккурат в прошлом году и увел. А осенью 1997 и Саломон Бразерз продал. За 9 миллиардов.

Ну ладно, бог с ним с международным опытом, у нас как всегда: "да в общем дело не в гусях, а все не ладно!".

Рискну.

Мне кажется, что ближайшие несколько месяцев разрешится огромное количество завязанных в 1992 году узлов.

Советская Армия вернется из похода.

Для этого потребуется земля, и она будет дана, независимо ни от каких обсуждений теоретиков. Потому что, кто из губернаторов землю солдатушкам отдаст, да со всем пучком прав, тот навечно в любых выборах - номер первый.

Как только это произойдет, возникнет проблема охраны прав собственности. Жизнь решит и эту проблему. Про оружие местные законы будут. И скорее чем вы думаете.

Доллар, бутылка самогона, вагон с лесом, машина кирпича и канистра бензина успешно заменят уходящий со сцены последыш советского рубля. Туда ему и дорога, а уполномоченные банки отправятся вслед за биржами (тоже, помню, объявляли хребтом экономики, или чем-то вроде этого).

Не с currency board'a начинать надо. Когда людям понядобится что-нибудь настоящее федеральное, они соберутся и договорятся. Когда решат иметь свою национальную денежную единицу - выпустят новый российский эталонный рубль, на сто процентов обеспеченный твердыми резервами. А может быть, они решат, что им удобнее законодательно разрешить свободу эмиссионной деятельности, и западным умникам придется теоретически обосновать право такой системы на существование, вспомнив, что когда их системы функционировали на этих принципах, у них не было ни инфляции, ни пузырей на рынке недвижимости и акций, вызванных исключительно накачкой монопольно выпускаемых денег. А может быть, люди придумают что-то еще.

На принципиальном уровне последствия введения currency board ясны. Валютные комитеты, востребованные жизнью, работают и дают неплохие результаты. Автоматическим следствием введения валютного комитета становится практическая невозможность для частных банков ссужать ваши деньги дырявому бюджету. Это означает, в частности, что теоретические обсуждения, иметь дефицит госбюджета или не иметь, заканчиваются. Для банков невозможной, ни практически, ни теоретически, становится приватизация прибылей с одновременной национализацией убытков. Про банковскую систему можно будет сказать - здоровая. А узнать это будет проще пареной репы: не будет обещаний начислять проценты по остаткам. С другой стороны не будет и хамских пунктов в договорах, про право банка односторонне пересматривать ставку по срочному вкладу.

Бюджетные сокращения приводят к такому давлению на рынок труда, что вылетают все пробки и тромбы, встроенные в наши экономические сосуды лже-докторами. Тот, кто хочет работать ищет того, кто хочет этого работника нанять. Энергия этого встречного поиска такова, что она выдавливает любого третьего, будь он чиновник с листочками разрешений, вымогатель с утюгом или демагог с мегафоном. Если какая-то область оставит экономически значимые ограниченные ресурсы вне экономического оборота, пусть приготовится это оплачивать, что и произошло недавно с гонконгским currency board'ом, который, как считают некоторые аналитики, интервенциями спасал не курс, а сложившийся здесь порядок аукционов земельных участков.

Частные пенсионные планы из желательных и обсуждаемых, становятся неизбежными, ибо только они обеспечивают пожилому гарантии, а экономике внутренние источники инвестиций. Говорите, слабый уголовный кодекс за преступления против частных сбережений граждан? Так укрепите. Главное, что дает currency board: все эти и многие другие вопросы (например, резкое упрощение бухучета и налогообложения или оздоровление балансов корпораций и изменение мотивации менеджеров в сторону пресловутой погони за потребителем в отличие от теперешнего выклянчивания из бюджета), все эти вопросы после установления режима валютного комитета переходят из разряда мнений в план немедленного и, что важнее, вынужденного внедрения.

Конечно, вопросы для профессионального обсуждения найдутся, как они находятся всегда. Не слишком ли мы полагаемся на доллар? С другой стороны, что будет с маркой после введения евро? Допустимо ли в активах валютного комитета иметь валютно-деноминированные ГКО, как это сделано в Аргентине, или лучше резервировать все сто процентов национальной денежной массы, как это сделали благоразумные эстонцы? Счета каких денежных властей можно пускать в пассивы валютного комитета, а каких нет?

Зато нет профессиональных вопросов в другом варианте, там только политические. "Этому дашь, тот обидится. А не дашь, этот. Эх, чтобы еще запретить, раз они, собаки, добром к счастью не хотят?" - вот и все будут вопросы.

Поэтому не в валютном комитете дело. И выбор здесь не экономический и даже не политический, а, скорее, этический. Сделан он уже или нет, покажут ближайшие несколько дней.