Воспитанные на родной русской словесности сограждане вновь вспомнили знакомые со школы строчки. Зима, дескать. Крестьянин, оржествуя, на дровнях. Спросите вот кого- ибудь из родных или приятелей: " А что то, собственно, торжествует крестьянин? Чему н так радуется -- холод же собачий?" А адуется он тому, что наступило время, когда ожно лежать на печи. Потому как -- можно не аботать.
Воспитанные на родной русской словесности
сограждане вновь вспомнили знакомые со школы
строчки. Зима, дескать. Крестьянин, торжествуя, на
дровнях. Спросите вот кого-нибудь из родных или
приятелей: " А что это, собственно, торжествует
крестьянин? Чему он так радуется -- холод же
собачий?" А радуется он тому, что наступило
время, когда можно лежать на печи. Потому как --
можно не работать.
Вся общественная энергия нашей страны (за
исключением периодов железной хватки за горло --
каковая считается в России неоспоримым
свойством настоящей власти) уходила на
претворение в жизнь лозунга: "Как бы так ничего
не делать, чтоб много денег получать."
Помнится, еще в советское время один мой близкий
родственник, вполне взрослый человек,
рассказывал мне, что вот если бы ему кто дал
миллион рублей на год, он бы этот миллион положил
в Сберкассу, и на вырученные 30.000 рублей всю жизнь
ни в чем бы не нуждался. Собственно, на реализацию
этого нехитрого принципа и уповала первая волна
"обманутых вкладчиков" -- равно, впрочем, как
и новоявленных банкиров.
"Где-то тут должен быть рог изобилия", --
думает каждый. Что надо в жизни сделать?
Правильно, в жизни надо устроиться. Устроиться
так, чтобы не поддувало. Как было сказано про
одного думского деятеля, "утянуть одеяло на
себя, чтобы потом под ним спать". То есть один
раз в жизни потянуть, встать порулить, выиграть в
лотерею, выловить щуку, -- и всю жизнь как сыр в
масле кататься.
"Емеля на печи" не задерживается на пустом
месте. Протестантская этика (работать, работать,
работать) появляется там, где у большинства нет
возможности погреться у халявы. Не так -- у нас.
Очень уж у нас богатства приросло всякими
Сибирями. Плюнь налево -- алмазы, взглянь направо
-- лес, копни вглыбь -- нефть, включи конфорку -- газ.
Какого черта работать, братцы! Вот только бы
встать рядом с трубой, кассой, рупором, вышкой...
Тут кончится, дальше пойдем. Одна была надежда --
что когда-нибудь это богатство кончится. Я вот,
например, и не думал застать. Так и говорил -- пока
все не разворуют, никаких реформ не будет.
Но -- чу! Никак -- все. Один газ остался. Надо
отдать должное моей стране -- она снова
напряглась в поисках халявы. Ну, например, денег
напечатать? Нет, не пошло? А вот взять в долг и не
отдать? И тут закавыка? А к примеру, дорогие
буржуины, "кирпич" не купите? У нас тут
...дцать мегатонн... Нет? А под социальный рынок? А
то тут у нас семеро по лавкам, 100 миллионов
человек на бюджетной адресной помощи, народ
пострадавший от наводнения? А деньги КПСС? А
деньги казнокрадов-демократов? А назад отобрать
приватизированные? А взад продать
государственные? А сеньораж? А плутоний? А Курилы
продать? А Аляску отобрать? Тьфу, черт, не
выходит...
Господи, неужели и правда не выйдет, и придется
РАБОТАТЬ? Неужели дожили? Ну, не сегодня, ну так
годиков через пять. Пока мы тут все не уехали и не
передохли.