Гражданское общество - далекое и близкое

Предисловие к публикации

Недавно к нам на Либертариум пришло письмо от Михаила Эрперта (Санкт-Петербург) с просьбой опубликовать на нашем сайте политичекий документ -- Программную декларацию Гражданской партии Санкт-Петербурга. Наш корреспондент представил этот текст как "программный документ либеральной партии".

Внимательное чтение текста показало, что он не соответствует редакционной политике Либертариума -- выдвигаемую там идеологию можно было бы охарактеризовать как "республиканизм" или "радикальную децентрализаторскую демократию", но никак не классический либерализм или либертарианство. О чем М. Эрперту мною было направлено письмо, согласованное с другими модераторами.

В ответном письме он дал некоторые пояснения, после чего мы решили опубликовать данный текст вместе с нашей перепиской в качестве материала для дискуссии. Тому есть следующие причины:

• проблема централизации и децентрализации, активно обсуждаемая западными либертарианцами, мало представлена на Либертариуме (в определенной степени этот вопрос затронут в полемике Б. Львина с С. Кордонским, опубликованной на сайте Григория Сапова);
• мы демонстрируем принципы редакционной политики Либертариума на конкретном примере.

В целом представленный текст довольно интересен и показателен. Мы надеемся. Что публикация будет полезна для посетителей Либертариума.

Ю. Кузнецов.

Принята IV внеочередной конференцией
Гражданской партии Санкт-Петербурга
13 января 2001 года

Гражданское общество -- далекое и близкое
Программная декларация Гражданской партии Санкт-Петербурга

Наше общество таково, каким его делаем мы сами.
Мы сами можем определять форму и структуру
наших общественных институтов.
Милтон Фридман

Через год России предстоит подводить итоги десятилетия либеральных реформ, начатых правительством Егора Гайдара.

Мы, члены Гражданской партии, не считаем его сплошной ошибкой, не хотим и не будем "плясать на чужих костях".

Все эти годы мы не стояли в стороне и старались разделять с российским либеральным движением его победы и неудачи. Говоря об ошибках прошлого, мы пытаемся осознать и исправить не столько чужие, сколько собственные ошибки. Говоря о неудачах, мы переживаем их как собственные неудачи.

Мы ценим те несомненные достижения, которые были на этом пути.

И тем важнее понять и правильно оценить проблемы, которые предстоит решить.

Для этого мы принимаем настоящую Декларацию и представляем общественности нашу оценку состояния российского либерального движения и наше понимание стоящих перед ним задач.

Либерализму мы учились не по Хайеку"

Российским реформаторам гайдаровского призыва приходилось не столько осуществлять либеральные теории, сколько совершать абсолютно вынужденные действия и принимать подчас единственные решения, диктуемые текущими жесткими экономическими и политическими условиями.

И все-таки интересно понять, чего хотело добиться и чего добилось за 10 лет либеральное движение России.

Раскроем скрижали.

В октябре 90-го года в Москве собрался учредительный съезд Движения "Демократическая Россия" и принял программную декларацию, записав с ней следующее: "Мы добиваемся " демонтажа тоталитарной государственной системы, создания правового государства, основанного на разделении законодательной, исполнительной и судебной власти и разграничении полномочий властных структур различного уровня -- от центра до местного самоуправления". В уставе значилось, что задачей движения "является координация действий по объединению демократических сил общества для проведения прогрессивных радикальных политических и социально-экономических реформ в России в целях создания гражданского общества".

Поскольку основатели "Демократической России" были людьми серьезными, то процесс создания гражданского общества был, вероятно, немедленно начат. Правда найти каких-либо точных указаний на то, что конкретно подразумевалось под гражданским обществом, не удалось. Так что исторические раскопки приходится осуществлять по наитию.

Началось строительство гражданского общества, видимо, памятной осенью 1993 года с разгона неизвестно чем провинившихся органов местного самоуправления в поселках, малых городах и в городских районах, после чего их функции были переданы назначенным сверху чиновникам.

Затем без видимых причин и внятных объяснений распустили Моссовет и Петросовет, опору и гордость демократического движения. При этом либеральный и демократический Санкт-Петербург неоспоримо доказал, что можно целый год строить гражданское общество без регионального парламента, на голом чиновничьем энтузиазме.

Так впервые в посткоммунистической России под гул одобрения либералов восстанавливалась вертикаль исполнительной власти.

Затем настала очередь самой "Демократической России", самой массовой демократической организации, которую когда-либо удавалось создать. Некоторым наиболее выдающимся либералам стало казаться, что движение слишком демократическое, слишком большое и слишком неуправляемое. Видимо потому, что активисты демократического движения, которых "боссы" привыкли ласково именовать "демшизой", могли при случае причинить некоторые неудобства, Госкомимуществом под началом А.Чубайса к первым думским выборам в срочном порядке было сформировано движение "Выбор России", которое и стало основой одноименного предвыборного блока. И хотя сами выборы на глазах "одуревшей" России были блистательно проиграны В.Жириновскому, "боссы" отправились в Думу, а "демшиза" -- по домам.

На место либералов-романтиков пришли либералы-прагматики. Еще точнее -- либералы-чиновники.

"Демократическая Россия" тихо скончалась, так и не став тем, чем могла бы стать -- массовой либеральной партией, структурой гражданского общества. В итоге демократическое движение потеряло тысячи добровольных волонтеров, а вместе с ними -- искреннее общественное доверие и поддержку.

Строительство гражданского общества, между тем продолжалось. Наступил расцвет эпохи ваучерной приватизации. Самое либеральное из всех ведомств -- Государственный комитет Российской Федерации по управлению государственным имуществом -- находился на пике своего могущества.

О влиянии этого ведомства ходили легенды. В коридорах ГКИ, ожидая своей доли, "подпирали стены" директора крупнейших предприятий страны. При этом комитет особенно не утруждал себя демократическими формальностями, предпочитая регулировать собственные действия собственноручно же составленными подзаконными актами, на деле позволявшими не столько продавать государственную собственность, сколько передавать ее, так сказать, "из рук в руки".

Апофеозом "справедливой и демократической приватизации" стали знаменитые залоговые аукционы, которые одним махом и, разумеется, на совершенно законных основаниях сделали участников известной "семибанкирщины" владельцами наиболее привлекательных предприятий страны.

Между тем в фундамент гражданского общества легли кирпичики нового либерального партстроительства.

Эти политические образования -- ДВР, "ЯБЛОКО", СПС и другие - стали организациями иного рода -- серьезные, не слишком многочисленные и очень послушные. В отличие от начала 90-х годов, в либеральных партиях растут не ряды сторонников, а списки "мертвых душ", хотя это не очень печалит их лидеров. Ибо теперь во время избирательных кампаний новые русские либералы опираются не столько на реформаторские идеи и помощь сторонников, сколько на большие деньги и изысканные избирательные технологии.

Изменились и их партийные программы. Тематика разрушения тоталитарного государства и развития гражданского общества становится или второстепенной, или попросту исчезает. Зато, в отличие от авторов устава "Демократической России", в них пытаются определить, что же такое гражданское общество. "Существует множество проблем, -- рассуждают в декларации Объединения "ЯБЛОКО", -- которые граждане в состоянии решить без помощи государства. Объединившись ради решения конкретной задачи, они могут добиться многократно большего, нежели пустившись в одиночку обивать пороги чиновников. Перед лицом любого чиновника объединенные граждане представляют грозную силу, которая не позволит себя обманывать, обирать или попросту игнорировать".

Комментарии излишни.

Зато появляются мотивы государственности, патриотизма, наведения порядка, что, разумеется, не может не приближать торжества цивилизации и пришествия гражданского общества. Крупными либералами становятся генералы, а в либеральной прессе появляются сочувственные писания о Столыпине и Пиночете.

Очередной кирпичик (и видимо, не последний), неоценимый "вклад" в формирование гражданского общества либералы из СПС и "Яблока" внесли летом 2000 года, когда героически проголосовали за знаменитые "законы Путина", поставившие под вопрос федеративное устройство страны и независимость муниципалитетов.

Совсем недавно, в нынешнем 2000 году, состоялся учредительный съезд уже "Союза правых сил" и принял "Русский либеральный манифест". И таким образом, сегодняшние либералы смогли с полным правом отрапортовать своим предшественникам о достигнутых успехах. В частности, после глубокого и беспристрастного анализа минувшего 10-летия российской истории, съезд признал "мирный демонтаж закрытой тоталитарной империи и становление России как современного федеративного государства, приверженного принципам политической демократии и рыночной экономики" одним из важнейших достижений современного российского либерализма.

Вообще в интеллектуально-либеральной среде тема гражданского общества вызывает ностальгические воспоминания о днях романтической молодости, которые растаяли в череде серых буден строительства капитализма. Ответственность же за собственные разочарования с душевной болью либералы возложили на несознательный российский народ. В том же "Русском либеральном манифесте" они заявили, что "серьезным препятствием на пути распространения либеральных ценностей и либеральных решений стоящих перед Россией проблем являются последствия "холопского" отношения к государству".

"Почти весь ХХ век, -- поясняют снисходительно непонятые народом либералы -- россияне прожили под властью самовластного государства, и привычка ожидать от него всевозможных благ, а также возлагать на него ответственность за все, происходящее в жизни, глубоко укоренилась в широких слоях населения. Иждивенчество, гражданская пассивность, покорное принятие любых действий властей предержащих, постоянное искушение "сильной руки" и "ежовых рукавиц" -- таков социально-психологический фон посттоталитарного общества".

Аминь.

Государство и гражданское общество

Что же такое это таинственное "гражданское общество", которое кажется столь недостижимым в нашей российской действительности?

С точки зрения политической, это иная, по сравнению с централизованным, всевластным и тоталитарным (авторитарным) государством, система организации власти, при которой власть сосредоточена в самостоятельных и демократически формируемых гражданами органах. В гражданском обществе эти органы не являются элементами единой властной вертикали, но наделяются законом собственной компетенцией, имеют собственные независимые источники доходов для решения порученных им задач и действуют на принципе самоуправления. В нормально устроенном гражданском обществе ни одна из его составляющих не располагает абсолютной властью и не может такую власть присвоить.

В противоположность централизованной государственной системе, в гражданском обществе преобладает принцип прямого делегирования гражданами своих прав выбираемым органам (чиновникам), причем это относится не только к тем, кто от имени граждан принимает законы, но и к тем, кто эти законы исполняет. У чиновника в гражданском обществе нет и не может быть иного начальника, кроме закона и мнения его избирателей.

В гражданском обществе существенно трансформируется роль государственного аппарата. Государство становится специальной силовой организацией, призванной защищать гражданское общество от внешних и внутренних угроз. "От регулярных вооруженных сил и полиции любой страны, -- говорит Милтон Фридман, -- требуется оградить членов общества от принуждения и насилия, исходящего как извне, так и изнутри общества" Одна из важнейших задач в деле построения и сохранения свободного общества заключается именно в том, чтобы найти способ обеспечить такое положение, когда полномочия применять насилие, предоставленные государству для того, чтобы защитить свободу, остаются в рамках именно этой функции и не могут превратится в угрозу свободе".

В качестве такового государство имеет определенные законом обязанности перед гражданским обществом, но не может и не должно иметь каких-либо особых государственных интересов. Точно так же государство не является и не может являться источником или выразителем общественных или национальных интересов, идеологии. Любая попытка сформировать, провозгласить или реализовать т.н. "государственную" идеологию -- на деле является не более чем стремлением государственной бюрократии или отдельных ее частей подменить общественные интересы собственными групповыми интересами.

Существует ли в России элементы гражданского общества?

Разумеется, существуют, хотя выглядят не слишком презентабельными, а попросту говоря - наполовину бандитскими. Они существуют и действуют, вне зависимости от того, замечают ли их существование либеральные идеологи, везде где между гражданами и создаваемыми ими организациями складываются отношения, основанные на гражданском праве, обычаях и традициях, общественном самоуправлении.

В российском обществе насчитываются десятки, сотни тысяч таких структур -- институтов гражданского общества.

Институтами гражданского общества являются негосударственные хозяйственные организации, в которых граждане объединяют свои средства (имущество) и трудовые усилия для производства и реализации товаров и услуг.

Для регулирования отдельных рынков, выработки правил и стандартов деятельности на этих рынках, защиты интересов бизнеса и организации подготовки и переподготовки профессиональных кадров образуются ассоциации предпринимателей -- саморегулируемые организации. Уже сегодня такие организации в соответствии с федеральным законодательством действуют на рынке ценных бумаг, рекламных и оценочных услуг. Созданы и сотни других предпринимательских союзов и ассоциаций для лоббирования интересов их членов.

Жители городов и поселков объединяются для совместного ведения городского хозяйства и использования городской инфраструктуры, образуя органы местного самоуправления.

Граждане России для общественного обсуждения и принятия общепринятых правил и установлений (законов), образования государственных исполнительных и правоохранительных органов, определения объемов их финансирования и контроля за их деятельностью избирают Государственную Думу, законодательные органы областей и республик, Президента и губернаторов.

Важнейшие политические и экономические структуры -- политические партии и профессиональные союзы.

Институтом гражданского общества является суд, призванный разрешать возникающие в обществе, а также между обществом и государством, споры и противоречия.

Именно эти общественные структуры, а отнюдь не клубы любителей гольфа, составляют становой хребет современного гражданского общества. Они являются таковыми настолько, насколько образуются свободной волей людей, ставших гражданами по праву рождения и собственному сознательному выбору, независимых от навязанной им силовым путем идеологии, информации и образа действий. И ровно настолько, насколько российский гражданин является не подданным, а тем более не верноподданным, государства, а свободным и равноправным членом сообщества граждан.

Проблемы России не в отсутствии гражданского общества, а в постоянном вторжении государства в процесс его становления и функционирования, в изъятии государством у институтов гражданского общества средств, необходимых им для свободного и результативного развития.

Проблема в том, что российское законодательство не только не препятствует, но прямо предполагает постоянное усиление государственного регулирования экономики, политических и общественных процессов.

Государство -- это силовая структура. Поэтому государственное регулирование по определению является регулированием силовым. Это силовое воздействие состоит, разумеется, не в том, что каждый чиновник носит "калашникова" и принимает посетителей в "спецодежде" с прорезями для глаз. Просто любой, кто берется отстаивать свои права в противостоянии с любой государственной структурой, существующей, кстати, на его же кровные налоги, может в полной мере познать все прелести этой процедуры, определяемые смесью противоречивых ведомственных инструкций, визитов налоговой полиции и беспредельной судебной волокиты.

Государство -- это иерархическая, фактически военизированная структура. Государственное регулирование принципиально отличается от регулирования общественного тем, что функцию исполнения законов берут на себя не избранные населением, а назначенные чиновники. Такой чиновник отвечает за свои действия не перед гражданами, а перед поставившим его на должность вышестоящим начальником. С соответственным для граждан эффектом.

Российский вариант государственного регулирования отличается также и тем, что от советских времен унаследована практика ведомственного нормотворчества, т.е. право федеральных и региональных министерств и ведомств не только исполнять законы, но и принимать по собственному разумению подзаконные правовые акты, многие из которых вызывают искреннее удивление у случайно столкнувшихся с ними добропорядочных граждан.

Поэтому по мере "развития" рыночной экономики, принципам которой, как уверяют нас авторы "Русского либерального манифеста", столь привержено наше современное федеративное государство, растет число и влияние бюрократических структур, растет коррупция. Условием успешности бизнеса становятся не только и не столько продвижение продукции на рынок, совершенствование технологии и конструкторских решений, улучшение организации производства и снижение затрат, сколько налаживание "дружеских" связей с администрацией, прокуратурой, таможенным чиновником, райотделом милиции, пожарной или санитарной инспекцией.

Государство по-прежнему сохраняет как прямые, так и косвенные рычаги влияния практически на все, в т.ч. сугубо частные, финансовые потоки. Чиновники заседают в советах директоров важнейших монополий. В руках бюрократии, большая часть коммерческой недвижимости, недра, земельные участки, причем как состав, так и размеры этой собственности несопоставимы с теми, которые необходимы государственным органам для реализации их полномочий. Под контролем государства находятся практически все условия коммерческой деятельности -- регистрация, лицензирование, предоставление производственных помещений и территорий.

Вышеизложенное со всей очевидностью показывает, что либерализация экономики и приватизация государственной собственности проведены достаточно формально. Государство, передав де-юре часть своего имущества в частные руки, осталось его реальным собственником де-факто. Частное предпринимательство не получило реальной свободы и по-прежнему является составной частью бюрократического аппарата.

Российское чиновничество, растеряв к началу 90-х свою силу и сплоченность, пережив распад государства, оплотом которого служило, быстро уяснило, что в условиях рыночного хозяйства оно способно не только сохранить, но и упрочить свои позиции. Оказалось, что распределять общественную собственность, участвовать в перманентном переделе собственности частной, контролировать денежные и товарные потоки столь же выгодно, как и состоять в рядах номенклатуры времен развитого социализма.

Российская бюрократия, отряхнув с ног прах коммунистических догм, отказавшись от практики открытых повседневных репрессий и приобретя внешний европейский лоск, сумела в полной мере сохранить нравы и традиции социалистического государства: неповоротливость и неэффективность, стойкое неуважение к конституции и законам, к правам граждан, равнодушие и продажность.

Наше государство по самой своей сути, по своей внутренней природе остается государством всевластным, государством авторитарным и глубоко антинародным. И это не может быть существенно изменено наличием пары либеральных министров в очередном правительстве.

Характер российского государства может быть изменен только в случае изменения коренных принципов общественного управления -- передачи управленческих общественных функций, в той мере в какой эти функции необходимы, институтам гражданского общества.

Короче говоря, необходимо сделать то, что на протяжении XX века произошло во всех развитых странах. "Подлинный прорыв к рыночному хозяйству в нашем сегодняшнем его понимании, -- писал Людвиг Эрхард, -- начинается с формирования либерализма -- как свободного, гражданского толкования экономики общества, которое ввело совершенно новые понятия. На место всесильного государства пришли гражданские права, на место командной власти верхов -- свободное решение граждан".

Гражданское общество и либеральная экономика

Экономика современной России представляет собой довольно странный гибрид, в котором внешне действует свободный рынок, а на деле свободное предпринимательство постоянно натыкается на самые варварские полуфеодальные приемы государственного регулирования, которые сводят на нет преимущества свободного рынка. При этом нам говорят, что поскольку население у нас бедное, а рынок -- несовершенен, то государственное вмешательство обязательно и только через государственное управление возможно сохранить и преумножить ранее достигнутые результаты в экономическом развитии.

Исторический опыт, однако, свидетельствует об обратном.

Он доказывает, что чем беднее население, чем менее способно оно вкладывать наличные средства в развитие производительных сил, тем большее значение имеет освобождение экономики от государственного насилия и регулирования. Свобода экономической деятельности является не только и не столько принципом, сколько наиболее мощным ресурсом экономического прогресса.

Когда идеологи государственности говорят, что собираются одновременно укреплять властную вертикаль и проводить либеральную экономическую политику, то они, либо сознательно, либо неосознанно, вводят всех в заблуждение. Ибо властная вертикаль бессмысленна, если она не связана с сохранением и умножением колоссальной собственности, которой сегодня владеет и распоряжается государственный аппарат. Но при сохранении и упрочении этой собственности бессмыслицей становится либеральная экономическая политика.

С другой стороны, если государство собирается проводить либеральную экономическую политику, прекратить вмешательство в экономику и приватизировать государственное имущество, то не совсем ясно, зачем укреплять властную вертикаль (за исключением армии и полиции).

Идеологи государственности могут возразить, что они именно затем и хотят укрепить эту вертикаль, чтобы никакие зловредные элементы не смогли помешать проведению либеральной политики, чтобы уход государства из экономики и приватизация проводились быстро, по утвержденному плану и сразу на всех уровнях -- от сельсовета и до самого Белого дома.

Однако и это выглядит достаточно странным, ибо на самом деле современная рыночная экономика не может существовать без необходимого общественного, можно даже сказать властного, регулирования.

Государство не может "уйти" из экономики, не может просто так "перестать" ею руководить. Оно может или передать свои функции регулятора самим гражданам или избранным ими представителям, т.е. гражданскому обществу, или сохранить регулирование в своих руках, а значит и всю экономику -- в своей собственности.

"В принципе, -- говорит Милтон Фридман, -- существует лишь два способа координации экономической деятельности миллионов. Первый -- это централизованное руководство, сопряженное с принуждением; таковы методы армии и современного тоталитарного государства. Второй -- это добровольное сотрудничество индивидов; таков метод, которым пользуется рынок". К этому можно лишь добавить, что добровольное сотрудничество миллионов в гражданском обществе осуществляется как через свободный товарообмен, так и через участие граждан в образовании структур гражданского общества, в необходимых случаях регулирующих законы и правила товарооборота.

Экономическая свобода немыслима при централизации власти, но точно также она немыслима и при абсолютном безвластии, ибо при абсолютном безвластии с неизбежностью будут образованы монополии, а значит и централизованная власть монополий. Таким образом, необходима такая организация власти, которая, с одной стороны, будет способна эффективно решать проблемы экономического регулирования, а с другой стороны, не сможет решать все проблемы сразу и из одного центра. Необходимо распыление власти, "атомизация" власти или, как выразился бы российский законодатель, "распределение предметов ведения" между различными центрами власти.

Местное самоуправление и малое предпринимательство

Рыночная экономика не существует без гражданского общества, она исторически появилась при содействии его институтов -- рождена за толстыми каменными стенами свободных городов, управляемых муниципалитетами, состоящими из ремесленников и торговцев. На первых порах ее защищали, подчас с мечом в руке, цеховые объединения и купеческие гильдии.

Нельзя не признать, что сей давний опыт имеет кое-какое значение и для современной России. Например, всеми давно признано, что уровень экономики зависит не столько от процветания пары десятков крупнейших компаний, а именно от развития малого и среднего бизнеса. У нас же, несмотря на наличие специального госкомитета и всяческих региональных департаментов, дело это никак не идет. Видимо, некому его породить и защищать "с мечом в руке".

Малый бизнес, в отличии от бизнеса крупного, действует обычно на местных рынках, редко переходя границы городов или отдельных регионов. С другой стороны, большинство российских муниципалитетов, если в их границах не находятся более или менее экономически благополучные промышленные гиганты, кровно заинтересованы в развитии малого предпринимательства в качестве своей экономической основы. Таким образом, передача всех необходимых регулирующих функций как минимум в отношении малого бизнеса, как то регистрация, лицензирование, налогообложение, приватизация земли и коммерческой недвижимости и т.п., правильным было бы закрепить за органами местного самоуправления.

Муниципалитеты в гражданском обществе -- не только хозяйственные органы, но и выражение политической воли среднего класса -- предпринимателя, врача и учителя, технической и творческой интеллигенции, квалифицированных рабочих. Слабое, зависимое местное самоуправление свидетельствует о том, что власть в стране принадлежит высшей бюрократии и крупным олигархам, а остальное население -- не более чем объекты предвыборных манипуляций. Сильные и богатые муниципалитеты позволят гражданам, представителям наиболее активных слоев общества, самим, без бюрократии и олигархов, решать большинство возникающих проблем и тем самым обрести реальную власть.

Гражданская партия и российское либеральное движение

Основная проблема российского либерального движения, к сожалению, состоит в том, что первое десятилетие либеральных реформ привело к власти слои, получившие от этих реформ столь многое, что дальнейшее развитие рыночных отношений и политической демократии становятся им ненужными и невыгодными.

Отсюда стремление высшей федеральной и региональной бюрократии, крупного олигархического капитала, аппарата спецслужб законсервировать ситуацию, прекратить реформы. Им хотелось бы не разрушать авторитарное государство, а поставить его себе на службу, превратить его в механизм сохранения и упрочения своего политического и экономического могущества и, одновременно, в инструмент расправы со своими экономическими и политическими конкурентами.

По этой причине официальные российские либералы, те, которые заседают в думских креслах и веселят общественность бесконечной "санта-барбарой" об объединении СПС с "ЯБЛОКОМ", вполне благополучно закончили свой трудный путь, предначертанный им великой сказкой М.Е.Салтыкова-Щедрина "Либерал": сперва "по возможности", потом -- "хоть что-нибудь", а в результате -- "применительно к подлости".

Что касается нас, членов Гражданской партии, то наш путь только начинается. Поэтому в этой декларации мы формулируем принципы, из которых будем исходить, и задачи, которые будем решать.

Мы отчетливо понимаем, что современное гражданское общество -- это правовое общество, все элементы которого действуют на основании общего законодательства. Поэтому гражданское общество, в отличие от централизованного и тоталитарного государства, не может быть создано путем революции, переворота или провозглашено каким-либо единовременным актом, декларацией, конституцией или по воле некоего выдающегося реформатора. Гражданское общество формируется долго и постепенно, по мере продвижения планомерной законодательной и организационной работы, по мере создания предпосылок для эффективной деятельности общественных структур.

Мы считаем, что гражданское общество в России не явится само собой, как только большинство граждан перестанут быть "холопами" и однажды проснутся сознательными либералами. Гражданское общество может развиваться только в результате организованной созидательной деятельности российской либеральной партии по укреплению его институтов, прежде всего местного самоуправления, организаций предпринимателей, профессиональных союзов. Либеральное движение должно потребовать реального расширения их прав и полномочий в области регулирования экономики и социальной сферы.

И одновременно, необходимо организовать политическое противодействие всевластию государственного аппарата, его вмешательству в экономику, в политику, его попыткам выстроить новую централизованную вертикаль власти и ограничить гражданские свободы.

Наша задача -- наконец-то понять и принять, что ежели российский средний класс в массе своей не желает поддерживать либералов на выборах, то это вина не избирателей, а именно либералов, не сумевших просто и внятно объяснить им, какова связь между либеральным большинством в Государственной Думе, ставкой арендной платы и очередной взяткой, выданной санитарному инспектору.

Наша задача -- преодолеть мировоззрение либерального прагматизма, не способное изменить, реформировать сложившуюся систему.

Мы ясно видим, например, что либеральные прагматики начала 90-х не стремились сломать авторитарное государство, а старались использовать его возможности для реализации своих идей. В результате и они сами, а в еще большей степени их нынешние адепты, стали составной частью этого государства, поглотившего и переварившего не только их реформаторскую пассионарность, но и саму разрушающую это государство либеральную идею.

"Тот, кто сегодня не видит выхода, боится принимать решения, -- говорил Людвиг Эрхард, -- слывет ныне зачастую умным человеком и к тому же способным политиком, если он действует "прагматически", т.е. исходит из случайных обстоятельств, сложившихся на данный момент. За прагматиками идут по пятам откровенные оппортунисты и, наконец, вообще безыдейные приспособленцы".

Российское либеральное движение должно научиться последовательно воплощать идеалы свободы и гражданского общества в реальные действия, не превращая неизбежные при всяких мирных реформах временные компромиссы в повседневную порочную практику.

Наша задача -- преодолеть "либерализм сытых", разорвать порочный круг вечных дискуссий либералов "от Чубайса" с либералами "от Гусинского", демократов "от Потанина" с демократами "от Березовского". Общество станет свободным лишь тогда, когда через институты гражданского общества будут созданы условия для участия в политической и экономической жизни всего российского среднего класса, когда он получит возможность самостоятельно и в своих интересах определять основные условия своей жизни.

Наша задача -- избавить демократическое либеральное движение от вождизма, от цинизма и приспособленчества, вернуть ему общественное доверие и общественную поддержку. Мы надеемся, что движение российских либералов рано или поздно сумеет создать подлинно демократическую, сильную, массовую партию, способную побеждать на выборах и идти по пути к СВОБОДЕ И ГРАЖДАНСКОМУ ОБЩЕСТВУ.

Понимая обязательность, согласно установившейся моде, выражать суть своего политического кредо в трех словах, считаем таковым следующие: СВОБОДА, СОБСТВЕННОСТЬ, САМОУПРАВЛЕНИЕ.

Гражданское общество, которое еще в начале 90-х воспринималось как красивая сказка, как прекрасная мечта, как лозунг, на пороге XXI века, несмотря ни на что, приобретает вполне зримые очертания, постепенно оформляется в реальные экономические, политические и общественные структуры, которые, как мы надеемся, станут проводниками действительно либеральных экономических и политических реформ в России.

Уважаемый господин Эрперт!

Рассмотрев предложенный Вами для публикации текст "Гражданское общество -- далекое и близкое. Программная декларация Гражданской партии Санкт-Петербурга", мы вынуждены сообщить Вам, что не можем опубликовать его на "Московском Либертариуме", т.к. его содержание не соответствует редакционной политике. Наш веб-сайт является по своей направленности либертарианским, а изложенные в Декларации взгляды в корне противорячат этой идеологии.

Главной чертой этой идеологии является признание абсолютного примата частной собственности как принципа построения общественных отношений и, соответственно, отрицание какой-либо полезной функции у любых форм государственного регулирования или любого другого принудительного регулирования, выходящего за рамки обмена между частными собственниками. Изложенная же в Декларации идеология -- это идеология децентрализованной демократии (или демократического самоуправления), противоречащая либертарианству.

Об этом свидетельствуют, в частности, следующие фрагменты текста Декларации.

Характер российского государства может быть изменен только в случае изменения коренных принципов общественного управления -- передачи управленческих общественных функций, в той мере в какой эти функции необходимы, институтам гражданского общества.

Либертарианство считает любые "управленческие общественные функции" формой агрессивного насилия, а следовательно -- подлежащими упразднению.

[Н]еобходимо сделать то, что на протяжении XX века произошло во всех развитых странах.

С позиций нашей идеологии на протяжении XX века в "развитых странах" происходило последовательное сокращение сферы свободы и нарастание агрессивного вмешательства государства в экономическую и частную жизнь граждан.

[С]овременная рыночная экономика не может существовать без необходимого общественного, можно даже сказать властного, регулирования.

Государство не может "уйти" из экономики, не может просто так "перестать" ею руководить. Оно может или передать свои функции регулятора самим гражданам или избранным ими представителям, т.е. гражданскому обществу, или сохранить регулирование в своих руках, а значит и всю экономику -- в своей собственности.

С позиций либертарианства рыночная экономика и может, и должна существовать без всякого государственного регулирования, будь то со стороны бюрократии или децентрализованной системы демократически избранных гражданских представителей. Наша программа -- отмена всякого регулирования.

Экономическая свобода немыслима при централизации власти, но точно также она немыслима и при абсолютном безвластии, ибо при абсолютном безвластии с неизбежностью будут образованы монополии, а значит и централизованная власть монополий. Таким образом, необходима такая организация власти, которая, с одной стороны, будет способна эффективно решать проблемы экономического регулирования, а с другой стороны, не сможет решать все проблемы сразу и из одного центра. Необходимо распыление власти, "атомизация" власти или, как выразился бы российский законодатель, "распределение предметов ведения" между различными центрами власти.

Представление о неизбежности образования монополий на свободном рынке является государственническим мифом и не выдерживает проверки ни теорией, ни фактами.

Целью либертарианства является не "распыление" власти, а минимизация или даже ликвидация всякого вмешательства любой "власти" в экономику и частную жизнь людей.

Вы можете подпрбно ознакомиться с либертарианскими взглядами в библиотеке нашего сайта (особенно показательны работы Мизеса, ДиЛоренцо, Ротбарда, Сапова, Львина, Лебедева, Кузнецова и др.).

Идеология, содержащаяся в предложенной Вами Декларации, соответствует взглядам, принятым в некоторых фракциях американского "либерализма", то есть, социализма (если применять принятую в Европе терминологию).

Поскольку "Московский Либертариум" не является ни средством массовой информации, ни свободным форумом идей, мы вынуждены ответить отказом на Ваше предложение о публикации текста "Гражданское общество -- далекое и близкое. Программная декларация Гражданской партии Санкт-Петербурга".

С уважением,
Ю.Кузнецов,
модератор "Московского Либертариума".

Уважаемый господин Кузнецов!

Я благодарен Вам за подробный и мотивированный ответ. Тем не менее не могу не высказать удивление оценками присланного Вам текста. Совершенно ответственно заявляю, что полностью разделяю взгляды авторов "Либертариума" на роль частной собственности, вредность государственного вмешательства в деятельность частных собственников. В частности, это изложено в следующем положении Декларации:

"Экономика современной России представляет собой довольно странный гибрид, в котором внешне действует свободный рынок, а на деле свободное предпринимательство постоянно натыкается на самые варварские полуфеодальные приемы государственного регулирования, которые сводят на нет преимущества свободного рынка. При этом нам говорят, что поскольку население у нас бедное, а рынок -- несовершенен, то государственное вмешательство обязательно и только через государственное управление возможно сохранить и преумножить ранее достигнутые результаты в экономическом развитии.

Исторический опыт, однако, свидетельствует об обратном." И т.п.

В нашей декларации речь идет совершенно о другом -- о том как организовать власть в той мере, в какой это абсолютно необходимо. Ведь власть лишь в определенной ограниченной форме может восприниматься как аппарат насилия. Во всех остальных своих формах разумная власть служит системой общественного управления, распорядителем обобществленных средств и имущества (которые всегда были, есть и будут, вопрос только в степени обобществления), выразителем каких-то общих интересов и регулирующим инструментом, который может эти интересы осуществлять на практике. И, наконец, защитником принятой в обществе системы общественных взаимоотношений.

Такие функции власти всегда будут востребованы. В свободном обществе их воспринимают как свод неких общепринятых правил, которые не только не ограничивают, но и существенно облегчают существование свободной экономики.

Например, для функционирования свободной рыночной экономики необходим соответствующий Гражданский кодекс, который способен закрепить и сделать общественно признанными принципы рыночной экономики. Согласитесь также, что для охраны священного права частной собственности Уголовный кодекс (соответствующий, разумеется) также необходим.

Одним из краеугольных правил рыночной экономики является, например, равноправие участников сделок, ибо только в таких сделках может проявиться свободная конкуренция и реальная стоимость товаров. Однако обеспечить на практике это равноправие не так просто. Возьмите розничную торговлю, когда на стороне продавца есть то преимущество, что он хорошо знает (или должен знать) свойства, качество продаваемого товара, а покупатель не обязан быть специалистом, способным прямо у прилавка все это оценить. Данное фактическое неравенство нивелируется законодательством о защите прав потребителя (даже не его применением, а самим существованием этого законодательства). Но кто-то, какой-то орган, должен эти законы принять и быть готовым способствовать их реализации (например, суд).

Нужны, наверное, определенные формы муниципального регулирования. Я живу в Царском Селе. Как Вы думаете, кто-то должен решить вопрос о том, можно или нельзя установить ларек для продажи водки у входа в Екатерининский дворец? Или у входа в школу, детскую поликлинику"

Кто-то должен определять вопросы финансирования строительства дорог, образования детей, охраны общественного порядка и т.п., а также вопросы налогообложения -- и федерального, и регионального, и местного.

Вот, собственно и все, для чего нужна власть и о способах организации какой власти идет речь в нашей Декларации.

При написании и принятии Декларации мы хотели решить иную задачу: показать путь организации власти, альтернативный нынешнему курсу на централизацию государства, на ограничение власти регионов и местного самоуправления. Проблема проста: нужен ли для либеральных реформ российский Пиночет (или по меньшей мере генерал де Голль) или задачка может быть наиболее успешно решена путем развития форм самоуправления и самоорганизации общества?

Мы хотели также показать возможность создания такой формы власти, которая действительно сможет защитить частных собственников от вмешательства государства, чиновничества. Мы считаем политические институты гражданского общества, осуществляющие власть, выражением воли и интересов именно частных собственников, при помощи которых они смогут решать определенные вопросы, которые проще и удобнее решать через такие органы, а также осуществлять защиту своих прав, не борясь постоянно с властью, а реально осуществляя власть на всех уровнях.

В Декларации речь прежде всего идет о том, чтобы наиболее активные экономически слои нашего общества, и те, кто реально построил бизнес в наши нелегкие времена, и те, кто готов при определенных законодательных и общественных условиях стать участником свободного рынка в будущем, и вообще представители самодостаточного среднего класса, получили реальную возможность стать политически активными, влиять на власть на том уровне общественной иерархии - федеральном, региональном, местном -, на котором сосредоточены их фактические интересы.

Мне кажется, что у либерального движения в России есть один существенный недостаток. У него есть достаточно четкая экономическая программа, но нет реальной политической программы, т.е. представлений о том, как эту программу выполнить. Поэтому на практике или приходится поддерживать чужую политическую программу, программу имперски-патриотическую (в надежде, что правитель окажется достаточно просвещенным, чтобы осуществествить либеральную реформу), или ограничиваться т.н. правозащитной программой, пытаясь сдерживать чиновный кураж по отдельным поводам. Пора понять, что и то, и другое -- полумеры и проявление бессилия, что сказывается и на реальных политических достижениях либеральных демократических партий.

Ведь все в этой стране понимают, что можно (чудом) принять любые самые замечательные законы, которые будут на бумаге защищать собственника, но на которые будет традиционно плевать сплоченная сверху донизу чиновная иерархия, обеспеченная и многочисленными юристами, и силовыми структурами, кормящимися за счет наших же денег. Иерархия, в которой для каждого отдельного чиновника мнение вышестоящего начальника неизмеримо авторитетнее, чем требования закона, чем интерес любого из граждан страны, да и всех граждан разом. Таким образом создается идиотская ситуация, когда граждане, заплатив налоги, должны кроме этого за собственный же счет и ценой героических услилий добиваться того, что принадлежит им по праву.

Значит задача -- разбить, раздробить эту иерархию, сделать чиновников не назначаемыми, а избираемыми, в максимально возможной степени заменить авторитет вышестоящего чиновника авторитетом закона и демократической процедуры, распределить законом между чиновниками полномочия, но так распределить, чтобы ни один из них не обладал полномочиями столь обширными, что делает их по сути неограниченными. Не должно быть чиновника, который был бы "гарантом Конституции"!.

Такова, в общих чертах, изложенная в Декларации политическая программа нашей партии. Что же касается принципа примата частной собственности, то для либеральной партии это является, по-нашему мнению, аксиомой, которую для экономии места и времени читателя можно было в данном документе и не рассматривать.

Мне казалось, что все вышеизложенное достаточно четко проистекает из текста Декларации. И уж во всяком случае в этом тексте с трудом можно отыскать крупицы какой-либо формы социализма. Что касается монополизаторских тенденций на свободном рынке, то согласен -- вопрос спорный. Но для данного текста второстепенный.

С уважением,
член совета
Гражданской партии Санкт-Петербурга
Михаил Эрперт