Джордж Рейсман. Калифорния стонет под гнетом государства

Джордж Рейсман -- профессор экономики в Pepperdine University's Graziadio School of Business and Management (Лос Анджелес) и автор книги Капитализм: трактат по экономической теории (Capitalism: A Treatise on Economics (Ottawa, IL.: Jameson Books, 1996)). Всем читателям предлагается посетить его веб-сайт или послать письмо по электронной почте.

Оригинал -- George Reisman. California Screaming, Under Government Blows (December 22, 2000)

Электроэнергетика штата Калифорния терпит фиаско. Система неоднократно достигала точки перенапряжения с последующим неизбежным принудительным ограничением нагрузки и риском веерных отключений. Оптовые цены на электроэнергию в округе Сан-Диего и в южной части соседнего округа Оранж некоторое время составляли 5 тыс. долларов за мегаватт-час, а по данным одного из отчетов -- 11,5 тыс. долларов за мегаватт-час.

Сначала местные энергоснабжающие компании в этих округах пытались переложить на потребителей свои сильно возросшие расходы на электроэнергию, увеличивая вдвое, а то и втрое счета за электричество, но правительство штата, отвечая на массовое недовольство, им не позволило. Теперь этим компаниям грозит банкротство, так как они потеряли около 6 млрд. долларов. Поставщики электроэнергии из других штатов угрожают прекратить дальнейшие поставки, так как боятся что компании, находящиеся на грани банкротства, не смогут им заплатить. По последним данным, секретарь по энергетике федерального правительства дал указание этим поставщикам продолжать снабжение.

Невероятно, но вину за этот кризис приписывают дерегулированию и учреждению свободного рынка электроэнергии. Например, в позорной статье Пола Кругмана "Калифорния стонет" (Paul Krugman "California Screaming"), опубликованная в газете The New York Times 10 декабря 2000 года, говорит о том, что "слепая вера Калифорнии в рынок привела к такому сильному дефициту энергии, что губернатор отключил гирлянды на центральной рождественской елке."

Очевидно, чтобы прийти к рациональному выводу о причинах, вызвавших калифорнийский кризис, необходимо рассмотреть все соответствующие факты. И мы обнаружим, что настоящей причиной кризиса явился не переход к свободному рынку, а, наоборот, разрушительная политика правительства, которая вдохновлялась, в первую очередь, фанатизмом защитников окружающей среды. Утверждения, вроде процитированного выше, противоречат сами себе.

Деструктивная политика правительства все более ограничивала предложение электроэнергии и в Калифорнии, и во всех Соединенных Штатах. Из-за политики правительства за последние двадцать и более лет не было построено ни одной новой АЭС, а также очень малое число ГЭС и ТЭС, работающих на угле и нефти. Более того, эта политика привела к демонтажу существующих электростанции этих типов. В Калифорнии за последнее десятилетие разрешалось строить только электростанции, работающие на природном газе, и сейчас они составляют основную часть генерирующих мощностей штата.

Так как электростанции, работающие на природном газе, значительно дороже по сравнению с другими типами станций, и поскольку, столкнувшись с конкуренцией со стороны электростанций других типов, они очень быстро теряют прибыльность, инвесторы не хотели вкладывать деньги в дополнительные мощности в Калифорнии и в других местах в тех масштабах, в которых могли бы. В то же время зависимость от природного газа как источника электроэнергии, созданная государственным регулированием, внесла свой вклад в недавний резкий рост цен на этот вид топлива до рекордного уровня. Он был особенно велик в Калифорнии, где недостаточная пропускная способность трубопроводов ограничила предложение природного газа в большей степени, чем в других штатах.

В то же время, когда правительство ограничило предложение электроэнергии, наблюдалось значительное увеличение спроса. Оно было обусловлено как ростом населения, так и увеличением потребления энергии на душу населения в связи с экономическим ростом. Например, потребление электроэнергии выросло благодаря использования десятками миллионов людей персональных компьютеров и их периферии.

Если добавить к этим фактам государственное регулирование цен на электроэнергию (которое существовало на протяжении почти всей истории этой отрасли), то неизбежен дефицит электроэнергии. Это происходит потому, что государство не допускает не только увеличения предложения, соответствующего увеличению спроса, но и роста цен на электроэнергию, который удерживал бы спрос в пределах имеющегося предложения даже несмотря на искусственное ограничение предложения в результате государственного вмешательства.

Необходимо осознать, что ответственность правительства за дефицит электроэнергии автоматически подразумевает его ответственность за перегрузки и отключения. Их непосредственной причиной является слишком большой спрос на электричество -- больше, чем может обеспечить система -- то есть, дефицит.

Ни в коем случае нельзя забывать, что дефицит -- это превышение величины спроса над имеющимся предложением. И что он вызывается государственным регулированием цен, которое не дает ценам вырасти настолько, чтобы сократить величину спроса до уровня предложения и, таким образом, устранить дефицит. Конечно, чем сильнее правительство ограничивает предложение электроэнергии, тем выше должны быть цены, предотвращающие дефицит. Когда правительство не позволяет установить цену достаточно высокую, чтобы удержать спрос на электричество в пределах имеющегося предложения, результатом становятся принудительное снижение ограничение нагрузки и отключения.

Мы должны понимать, инфляция -- увеличение государством денежной массы -- в сочетании с регулированием цен также вносит свою лепту в дефицит электроэнергии. Это происходит потому, что инфляция вызывает как увеличение спроса на энергию, так и ограничение ее предложения. Первое происходит главным образом из-за увеличения денежных доходов населения, вызываемого дополнительным расходованием денег, и которое дает людям финансовые средства на приобретение большего количества любого продукта по любой цене. Второе имеет место из-за того, что инфляция взвинчивает издержки на строительство и эксплуатацию электростанций и соответственно сокращает их рентабельность в условиях регулируемых цен. И через недолгое время выясняется, что строить электростанции невыгодно - если, конечно, защитники окружающей среды вообще не запретили ее строительство с самого начала.

Таков контекст нынешнего калифорнийского кризиса, вина за который по невежеству приписывается свободному рынку электроэнергии.

Так называемый свободный рынок электроэнергии в Калифорнии состоит в том, что прошлым летом было отменено регулирование цен на поставку энергии в округе Сан-Диего и в южной части соседнего округа Оранж, в то время, как на остальной территории штата оно оставалось в силе.

Электроэнергия, вырабатываемая на этой достаточно небольшой части Калифорнии, вдруг стали открыта для конкуренции со стороны энергетических компаний, расположенных в остальных частях штата и в соседних штатах, которые отчаянно нуждались в дополнительной энергии, чтобы избежать принудительных ограничений нагрузки и отключений, вызванных государственным регулированием цен на их территориях. Начиная с прошлого лета, эти компании получили возможность перехватывать у местных промышленных и бытовых потребителей электроэнергию, выработанную в данном регионе, предлагая более высокую оптовую цену. Местную электроэнергию можно было получить только по оптовой цене, образовавшейся в результате этой конкуренции.

Нужно иметь в виду, что положение энергетических компаний таково, что любой потребитель может включить любой электроприбор, и они будут обязаны обеспечить дополнительную энергию, соответствующую спросу. Регулирование цен и вышеописанные государственные ограничения, препятствующие строительству новых электростанций, постоянно вынуждают компании работать на пределе своих генерирующих мощностей.

Для того, чтобы избежать перегрузки, разрушения систем и широкомасштабного отключения энергии, они должны или найти необходимую дополнительную энергию, или побудить других потребителей, причем желательно крупных, сократить потребление электроэнергии, например, путем предоставления значительных тарифных уступок. Если найти где-нибудь дополнительную электроэнергию, то можно избежать дорогостоящих тарифных уступок и, что еще важнее, разрушения системы. И теперь оказалось, что ограниченные генерирующие мощности округа Сан-Диего и южной части соседнего округа Оранж должны всем предоставить выход из этой отчаянной ситуации.

Человеку, знакомому с экономической теорией, не составит труда предсказать, что результатом всего этого станет взвинчивание цен на электроэнергию в этом регионе. Таким образом, ограниченные генерирующие мощности этой маленькой области были вынуждены принять на себя бремя дефицита электроэнергии в масштабах штата, а на самом деле - всего западного региона, вызванного разрушительной политикой правительства.

Истина состоит в том, что немедленным, хотя и частичным решением проблемы резкого роста цен на электроэнергию в этой области является немедленная отмена регулирования цен на электроэнергию во всем штате Калифорния, и, более того, во всем Западном регионе, объединенном более или менее интегрированной сетью. Эффектом такого дерегулирования станет немедленное существенное увеличение предложения электроэнергии на свободном рынке и, вследствие этого, резкое падение цен в течение нескольких дней, если не часов.

Следует подчеркнуть, что это увеличение предложения произойдет не из-за увеличения количества произведенной энергии, хотя очень скоро производство увеличится, предложение будет расти, а цена падать. Но первоначально предложение возрастет за счет более или менее существенной части производимой в настоящее время электроэнергии, которая в данный момент потребляется субмаржинальными покупателями, то есть теми потребителями, которые не могут или не хотят платить рыночную цену, которая, конечно, будет выше, чем регулируемая цена, до сих пор действующая на всей остальной территории штата. После отмены регулирования цен, эта значительная часть предложения станет доступной на нерегулируемом рынке, то есть, увеличится предложение и, соответственно, упадет цена.

Например, отмена регулирования цен в остальной части округа Оранж и в округе Лос-Анджелес добавило бы предложение этих областей к существующему предложению в округе Сан-Диего и южной части округа Оранж, удовлетворяющему неотложные потребности во всем штате, а также в Западном регионе. Повышение цен в этих областях привело бы к уменьшению величины спроса на электроэнергию. То количество энергии, которое раньше использовалось для удовлетворения этой компоненты спроса, теперь можно будет приобрести на большем дерегулированном рынке. В результате увеличения предложения на этом рынке цены снизятся.

Отмена регулирования цен во всем штате и в соседних штатах еще более увеличило бы предложение и снизило бы цены. На самом деле, увеличение предложения электроэнергии для удовлетворения срочных нужд привело бы к уменьшению их срочности. Это происходит потому, что увеличение цен во всем штате привело бы к снижению количества потребляемой электроэнергии и, таким образом, снизило бы количество энергии, получаемой из внешних источников для предотвращения принудительного ограничения потребления и отключения электроэнергии.

Должно быть понятно, что отменить регулирование цен на территории всего одного или двух округов -- это все равно, что проделать дырку в скороварке, находящейся под очень высоким давлением. Это дерегулирование, при котором давление дефицита на всей остальной территории штата и соседних штатов приходится на очень ограниченное предложение энергии в этой маленькой области. Дерегулирование в рамках всего штата или региона привело бы к устранению избыточного давления, которое привело к столь высоким ценам в округе Сан-Диего и на юге округа Оранж.

Дальнейшее увеличение предложения и снижение цен после отмены регулирования цен в масштабах штата и региона будет происходить в результате выхода на рынок уже существующих мощностей, которые были вытеснены с рынка при фиксированных ценах. То, что такие мощности существуют, подтверждается следующим заявлением, сделанным недавно в газете: "Цена на природный газ в пятницу [8 декабря 2000 г.] была достигла рекордного уровня, составив 60 долларов за миллион британских термальных единиц. Это побудило некоторые газовые генераторы прекратить свою работу, так как они не могли приносить прибыль при установленном НСО [независимый системный оператор] потолке оптовых цен в размере 250 долларов за МВт-ч." [The Orange County Register , December 10, 2000, News Section 1, p. 12. Курсив мой -- Дж. Р.]

Отмена регулирования цен привело бы таких производителей обратно на рынок; предложение увеличилось бы, а цены упали. В нынешней ситуации, насильственное устранение таких производителей приводит к дальнейшему увеличению давления на небольшую область, свободную от регулирования, и к дальнейшему взвинчиванию цен. Тем потребителям, которые могли бы покупать электроэнергию у этих производителей, приходится покупать ее в этой маленькой области.

Вышесказанное доказывает, что цена на товар на полностью свободном рынке существенно ниже, чем на частично дерегулированном рынке, и наверняка существенно ниже, чем на столь маленьком частично дерегулированном рынке, как в округах Калифорнии. Полная отмена регулирования цен в Калифорнии означала бы более низкие цены - и из-за расширения свободного рынка, и благодаря возвращению на рынок продукции тех производителей, которые были вытеснены в условиях ценового контроля.

Следующий гипотетический пример убеждает в том, что устранение регулирования цен на все потенциальное предложение продукта приводит к установлению более низкой цены, чем когда дерегиулированию подвергается только часть возможного предложения. Представьте себе, что все имеющееся предложение некоторого товара составляет 100 единиц, и что при полностью свободной рыночной цене, равной $120, величина спроса также равна 100 единицам. В этом случае, рыночная цена $120 и есть та цена, при которой спрос равен имеющемуся предложению данного продукта и, таким образом, отсутствует как дефицит, так и излишек.

Теперь представьте себе, что правительство устанавливает цену на данный товар в размере $100 за единицу. В таком случае, при данной, более низкой цене, спрос на него превышает имеющееся предложение, равное 100 единицам. Это происходит потому, что теперь данный продукт может позволить себе каждый, для кого ценность единицы этого продукта превосходит $100, в то время как раньше продукт могли позволить себе только те, для кого ценность единицы была выше, чем $120. При рыночной цене все потребители, не готовые платить по меньшей мере $120 за единицу продукта, стали бы субмаржинальными и были бы вытеснены с рынка при этой цене. Теперь же, в результате регулирования цен, значительное количество субмаржинальных покупателей допущены на рынок. Они могут перейти ценовой рубеж в $100, в то время как преодолеть рубеж в $120 они бы не смогли.

Предположим, что в результате установления более низкой фиксированной цены потребители теперь пытаются приобрести 130 единиц товара. Но поскольку предложение равно лишь 100 единицам, 30 потенциальных покупателей уходят с рынка с пустыми руками. Попытки этих потенциальных потребителей купить несуществующие 30 единиц продукта -- это и есть мера дефицита продукции, созданного регулированием цен.

Когда существует ценовой контроль и дефицит, распределение товара становится в значительной степени случайным и хаотичным. То есть, кто именно из 130 потенциальных потребителей получит продукт, и сколько, теперь определяет случай. В такой ситуации вполне возможно, что 30 единиц товара попадет в руки тех потребителей, которые были бы субмаржинальными при рыночной цене продукта $120, то есть тех, для кого ценность единицы продукта ниже, чем $120, точнее -- чуть-чуть выше контролируемой цены $100. Однако, у нас нет необходимости делать такое крайнее допущение. Предположим, что в результате регулирования цен и дефицита 10 единиц товара попадет в руки субмаржинальных потребителей.

Поскольку предложение составляет всего 100 единиц, то переход 10 единиц в руки субмаржинальных потребителей означает, что для тех покупателей, которые готовы платить $120 и больше, остается всего лишь 90 единиц. Таким образом, покупатели 10 единиц продукта, для которых его ценность превосходит $120, оказываются вытесненными с рынка. Поскольку цены регулируются, они не имеют права отсечь субмаржинальных покупателей, предлагая более высокую цену, как они поступили бы на свободном рынке. Они уйдут с пустыми руками, если только им не посчастливится.

Вполне возможно, а мы предположим, что так оно и есть, что среди этих вытесненных потребителей найдутся такие, для которых ценность единицы данного товара гораздо выше его рыночной цены $120 -- те, которые готовы заплатить за него $1000, а может быть даже и $2000. В условиях ценового контроля и дефицита даже те потребители, которые испытывают самую отчаянную потребность в данном продукте, могут уйти с тынка не солоно хлебавши, потому что тот товар, который им нужен был куплен теми потребителями, которые в условиях свободного рынка были бы субмаржинальными и которые были бы вытеснены рыночной ценой.

Теперь представьте себе, что в создавшуюся ситуацию вмешивается правительство Калифорнии со своей "слепой верой в рынок", по наглому выражению The New York Times. Оно освобождает цену одной единицы товара из сотни. Что происходит? Цена на эту единицу продукта теперь определяется конкуренцией между потребителями, которые испытывают очень сильную потребность в данном товаре и теми, кто испытывает в нем чуть менее сильную потребность среди тех, которые до сих пор были вытеснены с рынка регулированием цен и дефицитом. В нашем примере цена попадет в промежуток между $2000 -- максимальное потенциальное предложение со стороны наиболее нуждающихся потребителей -- и $1000 -- максимальное предложение со стороны чуть менее нуждающихся. Таким образом, результирующая цена будет, скажем, $1500.

Достаточно очевидно, что если бы вместо выведения из-под ценового контроля одной единицы товара, были бы выведены все 100 единиц, то результирующая цена была бы намного ниже и равнялась бы $120 -- цене свободного рынка.

Как доказывает приведенный пример, хотя рыночная цена была бы гораздо ниже той, что установилась бы в случае дерегулирования очень маленькой части рынка, она все равно была бы несколько выше контролируемой цены. Но как бы то ни было, непосредственным результатом было бы немедленное исчезновение дефицита электроэнергии и, соответственно, принудительных ограничений нагрузки и отключений. И это сыграло бы на руку всем потребителям электричества -- и бедным, и богатым.

Установление свободной рыночной цены на энергию означает, что бедные потребители могут устанавливать более высокую цену на ту энергию, которая им нужна для работы их единственный холодильник, чем более богатые потребители готовы платить за ту энергию, которая питает их третий или четвертый холодильник. Это означает, что более бедные покупатели могут устанавливать более высокую цену на то электричество, которое дает им возможность читать, чем та цена, которую готовы платить богатые за освещение бассейнов и подъездов к их домам. Наоборот, сохранение регулирования цен означает, что у богатого класса не будет экономического стимула выключить третий или четвертый холодильник или перестать освещать свой бассейн, и бедный потребитель лишится возможности читать или использовать всего один холодильник. Свободная рыночная цена гарантирует достаточное количество электроэнергии для удовлетворения действительно настоятельных потребностей всего работающего населения.

Сталкиваясь с необходимостью ограничить потребление, свободный рынок делает это, устраняя наименее важные из существующих путей использования того или иного блага, то есть маргинальные способы использования. В данном случае, это скорее всего будут энергоемкие производства в промышленности, продукция которых не сможет окупить существенно возросшие издержки на электроэнергию.

В той степени, в которой результирующая рыночная цена будет выше контролируемой цены, увеличится и прибыль производителей электроэнергии, что обеспечит и стимул, и средства (последнее -- за счет реинвестирования прибылей) для увеличения инвестиций и, следовательно, производства электроэнергии. Это, конечно, только часть более полного долгосрочного разрешения калифорнийского энергетического кризиса. Очевидно, что еще нужно преодолеть препятствия, мешающие строительству дополнительных электростанций -- защитники окружающей среды должны уйти с дороги. Должна быть восстановлена свобода строительства установок, работающих на угле и атомной энергии.

Результатом увеличения инвестиций и роста производства электроэнергии станет снижение цены электричества и доходности его производства. Норма прибыли в производства электроэнергии упадет с уровня, превосходящего средний, до среднего. Цена электричества снизится до величины издержек производства плюс та прибыль, которая нужна для достижения среднего уровня доходности, то есть до того уровня, который делает электроэнергетику способной конкурировать с другими отраслями на рынке капитала. Если высокая доходность отрасли, вызванная снятием ценового контроля, будет временным явлением, то долгосрочным эффектом будет более мощная электроэнергетика.

Впоследствии, для того, чтобы производитель энергии смог заработать дополнительную прибыль, он должен будет стать инноватором в производстве электроэнергии. Ему придется найти способы снизить себестоимость производства и/или улучшить качество электроэнергии, передаваемой через линии электропередач. Но эта добавочная прибыль тоже будет временной. Она исчезнет, как только конкуренты сделают эти новшества частью общеотраслевого производственного стандарта. Новые дополнительные прибыли будут зарабатываться путем дальнейшего сокращения издержек производства и/или дальнейшим повешением качества того или иного рода и так далее. В долгосрочном плане выиграют потребители, которые будут приобретать электроэнергию по все более низким реальным ценам.

В этом заключается неоспоримое преимущество свободного рынка: цены только снижаются, никогда не повышаются. Конечно, этот результат не очевиден, когда цены выражаются в "декретных" бумажных деньгах (fiat money), которые по издержкам производства сравнимы с булавками и скрепками для бумаги, и которые обесцениваются быстрее, чем бизнесмен может удешевить любой товар или услугу, в результате чего цены, выраженные в бумажных деньгах, почти всегда растут.

Но такой результат очевиден, если цены выражены через количество часов или минут труда, который должен затратить средний рабочий, чтобы заработать тот или иной продукт. Как только мы начинаем выражать цену в этих единицах, становится ясно, что реальная цена практически всех товаров падает в течение веков, и это происходит именно благодаря свободному рынку с его стремлением к прибыли и благодаря свободной конкуренции. Для рынка электроэнергии эти утверждения тоже верны.

Теперь должно стать очевидным, что утверждение The New York Times -- "слепая вера Калифорнии в рынок привела к такому сильному дефициту электроэнергии, что губернатор отключил гирлянды на центральной рождественской елке" - является полной противоположностью реальному положению дел, и это можно понять, просто вдумавшись в смысл употребленных слов.

Выяснение действительных причин Калифорнийского электроэнергетического кризиса продемонстрирует лживость обвинений со стороны противников свободного рынка, таких как The New York Times и ее обозреватели, которые приписывают свободному рынку последствия защищаемой ими разрушительной антирыночной политики.

С точки зрения таких писателей, как Кругман, никогда не было такой проблемы, как правительственные ограничения на производство энергии под давлением защитников окружающей среды. Оказывается, дефицит необходимых мощностей -- это тоже результат дерегулирования рынка. Вот собственные слова Кругмана: "Но на дерегулированном рынке, где цены постоянно меняются, компании знают, что если они инвестируют слишком много, то цены и прибыли упадут. И поэтому они избегали строить новые станции. Вот почему неожиданно высокий спрос привел к дефициту и взлету цен."

В то же время, этот господин ничего не знает об искажающем воздействии регулирования цен на те рынки, которые дерегулированы только частично. По его мнению, причиной очень высоких цен на электроэнергию в округе Сан-Диего и в южной части округа Оранж может быть только "манипуляция" со стороны поставщиков. Чтобы доказать это, он прибегает к следующему воображаемому примеру:

"Представьте себе, что на дворе жаркий июль, кондиционеры по всему штату работают на полную мощность, а энергетика работает на пределе. Если бы какая-нибудь из линий вышла из строя или случилось еще что-нибудь, то в результате образовавшегося дефицита оптовые цены на электричество подскочили бы до небывалого уровня. Таким образом, крупный производитель мог бы неплохо заработать, выдумав какую-либо техническую проблему, которая вывела бы из строя некоторые генераторы и, соответственно, привела бы к увеличению цены на продукцию."

На самом же деле, конечно, такое поведение, какое предполагает Кругман, предотвращается разного рода контрактными условиями, требующими поставки определенного количества энергии по определенным ценам. Благодаря этим контрактам, которые охватывают большую часть выработки, любое увеличение цены принесло бы прибыль скорее держателям этих контрактов, т.е. покупателям, нежели компаниям, производящим электроэнергию. Количество продукции, на которой последние могли бы получить прибыль в результате кратковременного роста цены, было бы слишком мало, чтобы такое поведение с их стороны было бы оправданным.

Но даже если отвлечься от этого, Кругман игнорирует тот действительно важный факт, что летом 2000 года калифорнийские энергетические компании работали в опасной близости от предела своей мощности, что вызывало серьезные опасения тех страшных последствий, которые могли произойти, если бы случилась какая-нибудь авария на действующих установках, вероятность чего становилась тем больше, чем меньше оставалось времени для необходимого технического обслуживания и ремонта.

Сейчас, осенью 2000 года, когда примерно 25% калифорнийских энергетических мощностей не работает, проходя техническое обслуживание и ремонт, которые не могли быть сделаны летом, при пиковом спросе, Кругман полагает, что это тоже часть процесса "манипуляции". Возможно, он думает, что калифорнийские компании, подведенные к грани банкротства, становятся богаче в результате этого.

Кругман и The New York Times по-видимому страдают недугом, при котором знания о реальности подменяются фантазиями. Серьезность этого заболевания не умаляется тем фактом, что The Times нередко скрывает его за своей напыщенностью, которую превосходит только ее невежество.