По просьбам трудящихся

Итак, по просьбам трудящихся и в соответствии со сложившимися у части коллег настойчивыми пожеланиями мы открываем новую рубрику под названием "Свобода софта".

Почему "свобода софта"? - Я с некоторой опаской ввожу этот неологизм, оглядываясь на традицию перевода таких понятий, как, допустим, free speech (дословно: "свободная речь" или "свободное слово") сочетаниями типа "свобода слова".

Это позволяет несколько расширить словарь анализа: "права" (а "свободная речь" - это "право свободной речи") воспринимаются скорее как элементы или атомы отношений, а по отношению к "свободам" (или, как еще раньше говорили, "вольностям") вполне уместны рассуждения об их структуре, имманентных ограничениях и тому подобная социальная философия и околофилософская эссеистика.

Соответственно, сам свободный софт в этой рубрике обсуждаться по возможности не будет - для обсуждения софта у нас есть "SoftТерра".

Еще одна вещь, которой хотелось бы избежать, - это чистая идеология, рассуждения в парадигме "свобода это хорошо, потому что она свобода, потому что свобода хороша". Я эту парадигму разделяю, но принимается она не через слова. Свобода как ценность принимается (да простят меня демократы) через свободнорожденность. И еще, быть может, через практикование осознанной необходимости быть свободным, как говорил старик Спиноза, - практикование, заметьте, а не рассуждения о необходимости практикования или необходимости осознания необходимости.

Мы в нашей отдельно взятой стране последние десять лет и так очень много рассуждали о свободе, тогда как открылась возможность ее реально взять, "приватизировать", - и дорассуждались до того, что распахнутая историей дверь качнулась и пошла назад - успеть бы ногу просунуть. Рассуждали - вместо того, чтобы цеплять абстрактно возможную свободу за конкретные, человеческие, живые интересы. Низменные, так сказать. Хотя, на самом деле, что может быть возвышеннее конкретных интересов живых людей?

Что бы ни говорили теоретики либерализма (а у либерализма дела с теорией всегда обстояли неважно, на троечку с минусом), радость свободы и эффективность свободы - просто совпадение. Еще раз: экономический эффект свободы - совпадение, за ним не стоит никакого выявленного закона, но, тем не менее, эмпирически оно, по счастью, закономерно. Собственно, этой закономерностью совпадения мы и живы.

Я не хочу повторять ошибку благонамеренной отечественной либеральной публицистики и сосредоточусь скорее на осязаемых, прагматических аспектах свободы. Я намерен представить в этой рубрике бизнес-модели, истории успехов и неудач бизнесов, основанных на свободе софта, анализ причин поддержки и неподдержки свободы софта корпоративным миром (как ИТ-отраслями, так и отраслями-потребителями ИТ), концепции, стратегию и тактику некоммерческой деятельности в области свободного софта. Начиная прямо сегодня, с рассказа Хонь Феня о деятельности FSF в Китае.

О "структуре свободы" все же пару слов добавлю. На днях Роберт Чесселл (которого упоминает Хонь Фень), получая от имени проекта GNU престижную премию общества USENIX за "дело жизни" (USENIX Lifetime Achievement Award), сильно обидел публику. Он сказал буквально: "Точно так же, как название операционной системы UNIX вызвало к жизни название USENIX, оно вызвало к жизни и название GNU, [расшифровывающееся как] "GNU is not UNIX" ¹. GNU - не UNIX, поскольку GNU не ограничивает свободу". Далее виновник торжества, которому пришлось напомнить самой авторитетной в мире UNIX-тусовке о неприятных моментах истории UNIX, дал наикратчайшее из известных мне определений - трехчастное - свободы софта. Оно, может быть, не самое логически корректное, но самое доходчивое. Свобода софта, по Чесселлу, состоит из:

• свободы читать (изучать) код;

• свободы писать (модифицировать) код;

• свободы распространять (публиковать, тиражировать) код.

Уберите слово "код" - и мы вернемся к классической "свободе слова", заключающейся, прежде всего, в свободе читать, а уже по сопричастности - в свободе писать и публиковать написанное.

Слово "код", однако, является ключевым. Оно привносит мотив функциональности, хотя и не уникальный (песня, как известно, тоже если не "строить и жить помогает", то маршировать или танцевать - уж точно), но ярко выраженный, и сфера его распространения, соответственно, проявляет некоторые черты товарного рынка (точнее, рынка услуг).

На выпячивании этих черт и замазывании всего остального базируется идеология так называемых прав интеллектуальной собственности (носители которой, впрочем, сразу "линяют" при попытке применить к сфере соответствующие правовые нормы в полном объеме, включая антимонопольные меры, меры по защите потребителя и пр., то есть при попытке эксплицировать связь между вожделенной ими "собственностью" и ответственностью, имманентной собственности как таковой).

Постановка вопроса о свободе софта возвращает нас к здравому смыслу, к пониманию того, что экспрессивные черты программного обеспечения, по крайней мере, не менее важны, чем функциональные, и того, что в защите сегодня нуждаются не столько "права интеллектуальной собственности", сколько права самих авторов и их аудитории.