Не мне писать историю социалистических
партий. Исторический контекст, в котором
происходили взлеты и падения, и методы их
борьбы требуют более масштабного полотна и
более мощной кисти, чем моя. К тому же еще не
время браться за такую задачу: хотя за
последние 20 лет вышло много интересных
работ, достаточно полно освещающих
конкретные ситуации или фазы, предстоит
проделать еще большую работу, прежде чем
можно будет написать историю современного
социализма в действии, удовлетворяющую
требованиям научной полноты. Однако для
того, чтобы дополнить и представить в
должной перспективе многое из того, о чем
говорилось в предыдущих разделах,
некоторые факты все же следует привести.
Кроме того, мне хотелось бы также
поделиться с читателем некоторыми своими
соображениями, родившимися в процессе
научной работы и из личных наблюдений [Об одном таком соображении я уже говорил
в другом месте (см. гл. XX)],
поскольку они представляются мне
интересными сами по себе. Нижеследующие
фрагменты были отобраны мною с учетом этой
двойной цели, и я надеюсь, что, хотя они и
разрозненны, читатель сможет угадать за
ними контуры целого.
Не всякий читатель — даже не всякий
читатель-социалист — одобрит то
центральное положение, которое отводится в
настоящем разделе Марксу и его учению. Не
стану отрицать, в этом сказались мои личные
пристрастия. По-моему, самым интересным
моментом в социалистической политике — тем,
что составляет ее своеобразие и придает ей
особое достоинство, как интеллектуальное,
так и моральное, — является тесная связь
этой политики с лежащей в ее основе доктриной. Социализм представляет собой
(по крайней мере в принципе) теорию, реализованную на практике средством действий или бездействия людей, основанную на истинных или ложных представлениях об исторической необходимости (см. первую часть). Этот
character indelebilis [Неизгладимое
свойство (лат.)] отличает даже практические и тактические соображения, которые социалисты всегда оценивали в свете данного принципа. Но все это справедливо лишь для марксистского течения, а также, если говорить о буржуазной составляющей социализма, для радикалов-бентамистов, которых недаром называли "философскими" радикалами. Что же касается немарксистских социалистических течений, то все они более или менее похожи на другие течения или партии; только марксисты, исповедующие истинную веру, твердо шли по пути, освещаемому доктриной, которая давала им ответы на все вопросы. Как будет ясно из дальнейшего, я вовсе не считаю, что такая установка является безусловно правильной. Ее можно называть узколобой или даже наивной. Но доктринеры всех мастей, как бы ни были они беспомощны на практике, как правило, более симпатичны нам, чем обыкновенные практики от политики. К тому же они обладают такими источниками внутренней силы, которых практикам никогда не понять.
