Приватизация: телега впереди лошади

За годы "перестройки" мы привыкли к политическим схваткам настолько, что часто не замечаем: большая часть из них идет не за дела, а - за слова. Это было нужно, важно, неизбежно. Только сбросив дурман связывающих нас ложных слов, идей, понятий, мы сможем увидеть жизнь во всей ее реальности. В этом освобождении от слов, в борьбе за слова - и было реальное содержание прошедших шести лет.

Хотелось бы только, чтобы этот период поскорее закончился - ведь действительно "чертовски хочется работать!" И жаль, когда новые и демократические силы начинают вести себя по правилам казалось бы уже закончившейся войны слов.

Вместо экономических реформ идет борьба за термины: "ленинский кооперативный план", "индивидуальная трудовая деятельность", "самостоятельность предприятий", "плюрализм форм собственности", "частная собственность". Оказалось - не весь крестный путь войны за слова пройден. Теперь мы делим всех на друзей и врагов по критерию "приватизации". Она стала знаменем и целью самой в себе.

Сейчас приватизационная шумиха уже начинает приобретать традиционные для социализма черты кукурузной кампании. В таких кампаниях благородный порыв к народному счастью реализуется в начальственном стремлении ударно и повсеместно внедрить какую-нибудь новинку, желательно - доказавшую свою полезность на Западе.

Новинка должна быть такого свойства, чтобы внедрить ее можно было без долгих, трудных усилий (усилий, разумеется, внедряющего начальства). Никогда не берется в расчет фундаментальная черта нашего существования - непредсказуемость и, соответственно, риск.

Борьба за нововведение сразу же заслоняет собой цель - то есть полезность, эффективность экономики. Внедряемая новинка гиперболизируется, абсолютизируется, отрывается от окружающих ее (и, по сути, создающих ее) реалий. Да что далеко ходить - вспомним катастрофические для страны "ускорение" с его ГАПами и антиалкогольную авантюру...

И вот - приватизация. Слово-то какое - недавно сажали за него. Символ веры! Но следовало бы задуматься - а зачем она? А почему именно она? А чем она лучше национализации?

Когда рассуждают о том, что частный собственник бережет копейку, не терпит бездельников, улыбается клиентам и заворачивает в бумажку, то часто заблуждаются в объяснении такого замечательного экономического поведения. Это текущее, краткосрочное приспособление к экономической реальности, к спросу, объясняется не формой собственности. Причина его - в том, что называют "жестким бюджетным ограничением". Когда менеджер знает, что убытков ему никто не покроет, когда работники знают, что в случае потери рынка сбыта государство денег не подкинет - в таких условиях любые предприятия ведут себя одинаково. Частные, кооперативные, государственные. Наоборот, при гарантированном выживании, при неограниченном спросе самое частное предприятие теряет энергию, жиреет, расслабляется.

Наполнение магазинных полок, ликвидация очередей, быстрое выполнение пожеланий потребителя - зависят не от манипуляций с собственностью, а от финансовой политики государства. Здесь приватизация не лекарство.

Может быть, приватизация нужна из бюджетных, фискальных соображений? Тоже не лучший вариант. Ведь поступления от приватизации будут носить в лучшем случае прогнозный характер (купят, не купят, да сколько дадут...). Поступления эти будут не постоянными, а разовыми; хотя, конечно, советская власть может продать, отобрать и пустить в продажу снова, но покупатели уже будут сдержаннее... Разумнее и эффективнее строить расчеты государственного бюджета на основе налогов, способам взимать которые и с государственных, и с частных предприятий - несть числа.

Все же, в чем приватизация нужна и неизбежна? В чем свободный частный предприниматель кардинально отличается от государственного?

В той области, где ярче всего проявляется то, что социализм и теория планирования хотели бы забыть. Хотели забыть и забыли они про риск решений о перспективных действиях, про неопределенность будущего. А проявляется этот риск в выборе направлений капиталовложений, в долгосрочной экономической политике.

Готовность к риску, как и совесть, не может быть коллективной. Она персонифицирована. Ее можно перераспределять - в капитализме для этого создано множество механизмов: страхование, биржи, инвестиционные фонды, пенсии, банки. Но кто-то в конце концов, последним в списке, берет риск на себя. Не случайно финансовая деятельность, непосредственно оперирующая с риском, наиболее высоко оплачивается на Западе.

Государство - не сводимо к личностям в экономическом плане. Нет того субъекта, который бы нес адекватную ответственность за перспективные решения. Именно поэтому государственные инвестиции, государственное планирование - всегда неэффективны. Именно поэтому государственное предприятие, сравнявшись с частным в текущем расчете, проиграет ему в долгосрочном.

Наши беды происходят от такого неэффективного государственного инвестирования. Диагноз звучит: "структурный кризис". С огромными усилиями наш народ, недоедая уже в прямом смысле слова, создал, сохраняет и развивает целые отрасли и производства без настоящего и будущего. Но вылечить эту болезнь в одночасье, понятно, не удастся. Повседневно же мы мучаемся от другой беды, происхождением обязанной этому структурному кризису, но оторвавшейся уже от него. Я имею в виду открытую (рост цен) и подавленную (очереди, дефицит) формы инфляции, налоговый и законодательный произвол государства, чувство беспомощности и неуверенности, убивающее всякую текущую даже (о перспективной вообще молчу) хозяйственную активность.

Вот где действительно поле деятельности для реформаторов! И если слово "приватизация" нам дорого само по себе, назовем это приватизацией - мы приватизируем не право собственности на станки и магазинные полки, а право рассчитывать на самого себя. Право делать надежные сбережения. Право действовать по правилам, установленным если и не раз навсегда, то, во всяком случае, с прогнозируемыми изменениями. Право разбогатеть и право разориться. Такая приватизация будет означать резкое, почти полное исчезновение государства из области управления экономикой, то есть из той, где его неэффективность и нагляднее, и болезненнее всего.

Та действительность, которая откроется нам, когда падет завеса пустых денег, галопирующих законов, глупой секретности, то есть то, что мы обнаружим вокруг себя после стабилизационной реформы и коммерциализации - будет иметь, видимо, мало общего с нынешними иллюзиями. Среди первых претендентов на банкротство окажется Волжский автозавод; предложение жилья резко превысит спрос; розничная торговля потеряет привлекательность сферы немедленного обогащения; грозная конкуренция ударит по большей части аграрного сектора...

Мы увидим нашу экономику такой, какова она в действительности и только тогда граждане страны смогут принимать рисковые решения под свою трезвую ответственность, тогда начнется действительная структурная перестройка.

Тогда пробьет час приватизации.