Драка за кормушку

(C) журнал КОМПАНИЯ 22 сентября 1998, " 34 (35), рубрика ФАС!

Драка за кормушку

Михаил Леонтьев

ПЕРВЫЙ этап формирования нового кабинета отмечен некоторой эйфорией и струящимся счастьем, которым охвачена очень заметная часть нашей общественности. На горизонте появились такие люди, как Вольский, Львов, значительная часть коммунистического (и не только) истеблишмента, которая традиционно была связана с промышленностью и традиционно издавала стоны по поводу тяжелого положения машиностроения. Можно напомнить несколько фраз. В первую очередь заявление Маслюкова о том, что страна с таким машиностроением не может быть сырьевым придатком и надо только определить, кому и из каких источников оказывать помощь. Это и есть основная канва экономического поворота. Если на предыдущем этапе господствующие экономические, политические и идеологические позиции принадлежали топливно-энергетическому сектору, то теперь должна быть сделана корректировка в сторону национального производителя, промышленности, машиностроения и оборонки.

В какой-то степени это соответствует принципу "передвижной кормушки", сформулированному бизнесменом Кахой Бендукидзе: "Мы небогатая страна, сразу все сытно воровать не могут, поэтому некая группа товарищей плотно хватается за кормушку, всех отталкивает и начинает очень активно жрать. По мере насыщения сознание притупляется, глаза заплывают, публика эта в изнеможении от кормушки отваливается - и тут у нее эту кормушку вырывают".

Теперь другие будут доказывать, почему на первом этапе реформ ТЭК оказался впереди, а потом... Безусловно, это самый рыночный сектор. Здесь прямой экспорт, здесь продукт, имеющий мировую цену, здесь абсолютная заинтересованность в либерализации и - что самое важное - это единственный действительно ликвидный сектор российской экономики. Он заинтересован в рынке, потому что нерыночные формы регулирования при любых обстоятельствах все равно будут реализовываться - и все это понимают - за счет ТЭКа. Всякое перераспределение будет идти только за счет ТЭКа, то есть будут отнимать у сырьевых отраслей и передавать кому-нибудь: социалке, оборонке, обрабатывающей промышленности и т.д.

Такая логика перераспределения уже проглядывает в первоначальных наметках основных идеологов нового курса - г-д Маслюкова, академиков и т.п. Добровольная 100-процентная продажа валютной выручки в условиях высокой инфляции невозможна. Практически это экспроприация ресурсов.

Для этого нужны жестко ограниченный круг спецэкспортеров и уполномоченные банки. Соответственно понадобятся и специмпортеры, так как по тому курсу, который образуется (если он образуется стихийно), невозможно будет покупать оборудование. Придется концентрировать и перераспределять ресурсы с помощью множественных валютных курсов. Однако это не сделает производственный и обрабатывающий секторы российской экономики ликвидными, а даже наоборот - лишит их последних стимулов и последней возможности получать какие-то иностранные инвестиции.

Множественный валютный курс означает уничтожение конкуренции, потому что побеждает тот, кто допущен к льготному валютному курсу. Это в идеальном случае. А в неидеальном - вместе с уничтожением конкуренции появляются еще и черный рынок, и забытые уже формы зарабатывания на транзакциях между различными курсами и различными контурами обращения товаров. Государство опять сегментирует рынок, и люди, которые станут передаточными звеньями между этими сегментами, получают возможность зарабатывать деньги.

Социальные потребности бюджета, традиционно обеспечиваемые ТЭКом, не стали меньше, и невозможно себе представить, что в ТЭКе найдутся еще ресурсы, чтобы финансировать обрабатывающую отрасль. Таких ресурсов у ТЭКа нет. Либо произойдет быстрая деградация ТЭКа, либо все это перераспределение будет густо разбавлено эмиссией.

Может быть, было бы даже неплохо поставить на истерзанном теле нашей Родины еще один радикальный эксперимент по Львову - Глазьеву - Абалкину. Но экспериментов в чистом виде не будет. И перераспределение будет частичным, и удавка будет затягиваться не на всех, не полностью и, в конце концов, не будет очень давить.
В итоге мы получим полукурс, полуперераспределение, полуудавку и отсюда - полуагрессивную обратную реакцию. Всякому полудействию соответствует равное полупротиводействие. В конце концов, я думаю, найдется какой-то новый консенсус между ТЭКом и промышленностью, но цена его будет огромной. Вопрос в том, успеет ли страна заплатить эту цену. Потому что правила переходной экономики действуют независимо от воли и сознания кого бы то ни было. Закон северного завоза - расконвоированные деньги никогда не идут на Север. Основной закон переходного периода - реформа идет только там, где можно что-то украсть, а там, где нельзя, действует закон кооперативного сортира. И целью любого трансферта становится сам трансферт - вне зависимости от идеальных предначертаний организатора трансферта.

Главное, что мы получим, - это сильная коррекция олигархии. Неплохо, чтобы сменились все. С воспитательной точки зрения. Это внушило бы населению и политической элите мысль о бренности всего сущего. Перераспределение же финансовых потоков между различными группами обязательно приведет к появлению новых кормушек и новых олигархов. И, может быть, нашим экономически активным деятелям предстоит испытать уже забытую радость начала 90-х. Времени, когда на пустом месте создавались имена и состояния.

[Партия свободы]

[Московский Либертариум]