Глава 2. Как управляется советская экономика

...Нельзя научиться решать
свои задачи новыми приемами
сегодня, если наш вчерашний
опыт не открыл глаза на неправильность
старых приемов.
В.И. Ленин

Чтение фантастики часто вызывает желание заняться чемто более конкретным и полезным. Поэтому, прочтя описание Реформы в первой главе, вы, возможно, захотите прервать знакомство с книгой и, ...ну, например, сделать необходимые покупки. Все еще под впечатлением от будущей "райской жизни" вы заходите в продовольственный магазин и узнаете, что: молока еще нет, мяса давно уже нет, гречки не бывает, хлеб есть, но скоро кончится. (Конечно, может быть, читатель, в вашем магазине есть то, чего нет в других. Ну что ж, тогда вам повезло.) По пути домой вы заходите в магазин за Толстым, Чеховым, Достоевским. Продавец долго не может понять, откуда вы на него свалились, и, чтобы отвязаться, предлагает вам "Каштанку", напечатанную крупным шрифтом в серии "Мои первые книжки". В следующем магазине вы поражаетесь залежам никому не нужной одежды.

Вы хотели купить жене летний сарафан. Красивых сарафанов нет. Почему? Ну, понятно, Революция, Индустриализация, Коллективизация, Электрификация, Война, Восстановление, Химизация, Космос, но теперь-то вроде бы уже пора? Ну, понятно, принимаются меры, есть решение, объявлен выговор, есть обязательство, социалистическое соревнование, но почему же все-таки нет сарафана?

Дорогой читатель! В этой главе мы с вами ответим на вопрос о сарафане, а заодно... узнаем, в чем причины трудностей в советской экономике.

Сарафанная драма

Мы предположим сначала для простоты, что все хозяйственники страны не люди, а ангелы, стремящиеся принести пользу стране и, в особенности, ее женщинам. Тогда директор магазина "Одежда", обеспокоенный отсутствием красивых сарафанов, обращается на швейную фабрику. Директор швейной фабрики приходит в ужас: "Я оставил наших женщин без сарафанов?" Немедленно отдается приказ шить сарафаны нового фасона из новой яркой ткани. Ее не оказывается, и директор звонит на текстильную фабрику. Эта фабрика, узнав, что женщины остались без нарядных сарафанов, тут же заказывает в просторах Средней Азии улучшенный хлопок, а в просторах химической промышленности СССР -- улучшенный краситель. Директор химкомбината, узнав про наших дорогих раздетых женщин, переходит на выпуск новых красок и для этого требует других нефтепродуктов и оборудования.

Давайте остановимся! Директора нас надувают! У них есть внутренние резервы! А у вас, дорогой читатель, есть внутренние резервы? Много ли вы или руководимые вами люди могут сделать, ничего не попросив? "Что-то конечно можно, но не очень много, и это почти ничего не изменит...", -- я правильно расслышал ваш ответ, читатель?

Итак, просьбы директоров законные, и мы продолжим изучение участников сарафанной драмы. Пока мы перечислили так сказать, предприятия-предки сарафана, и то лишь самые близкие. Но у сарафана есть и потомки -- это женщины, которые не могут его купить, беготня по магазинам в рабочее время и связанное с этим недопроизводство других изделий; спекуляция. Однако и предки, и потомки, близкие и дальние, все еще составляют лишь малую часть действующих лиц. Предположим, что директора всех фабрик, связанных с производством сарафана, с удовольствием откликнулись на просьбу женщин. Посмотрим, что из этого получится.

Начнем с того, что швейная фабрика, украсив сарафаны несколькими дополнительными строчками, из-за нехватки рабочих рук стала меньше шить других изделий, -- ну, например, парашютов, что привело к перебоям в снабжении авиадесантных войск. На другой фабрике -- текстильной -- забота о женщинах вышла боком в производстве каких-нибудь полотняных фильтров, в результате чего засорилась небольшая отрасль промышленности, сильно подведя своих заказчиков. Химкомбинат, увлекшись красной краской для сарафанов, перерасходовал на нее химические реактивы, необходимые для лечения одного все еще распространенного у нас заболевания. Кроме того, он недодал красной краски в прмышленность пластмасс, и маленький заводик, выпускающий кнопки аварийной остановки машин, стал гнать их зеленым цветом, что сразу вызвало перерасход средств по социальному обеспечению и нехватку рабочих рук на нескольких крупных предприятиях. И это еще не все. Ведь вышедшие из рабочего ритма предприятия подведут своих заказчиков, те своих и так далее.

Тришкин кафтан

Так что же, производство нарядных сарафанов вообще нельзя организовать? Почему же -- можно! Но управленцам надо сильно поработать, чтобы избавить страну от перечисленных выше бед. Например, чтобы женские сарафаны не снизили нашу обороноспособность, требуется каким-либо образом дать швейной фабрике больше людей или передать шитье недостающих парашютов на другую фабрику, подбросив ей необходимые для этого дополнительные ресурсы. И в том, и в другом случае то, что дается дополнительно, придется откуда-то взять, вызвав там нехватку, которую также нелегко устранить, как и недостаток красивых сарафанов в магазине.

А у них, то есть на Западе, как? Точно также! Экономика похожа на тришкин кафтан. В нем все время образуются дыры, которые приходится залатывть, оголяя другие места и так далее. А вот дальше судьба России и Запада "сильно разнится", как говорил в свое время о Левше и английском шкипере писатель Н.С. Лесков. Постоянной починкой огромного тришкиного кафтана -- экономики -- в нашей стране занимается большая и сложная система хозяйственного управления, в странах Запада -- рыночное хозяйство, о котором пойдет речь уже не в этой, а в следующих главах.

Кто латает тришкин кафтан?

Eсли вы помните, сарафанная драма завязалась, когда в магазине не нашлось нарядных сарафанов. Таких магазинов, конечно, много, а, с другой стороны, просьба одного отдельного магазина вряд ли будет выполнена на швейной фабрике, потому что делать небольшие партии товара ей очень неудобно. Поэтому нужно собрать заявки на сарафан со многих магазинов. Может случиться, что промышленность не имеет возможности произвести заказанное количество красивых сарафанов. Тогда их придется распределять между магазинами.

Сбором заявок у магазинов и распределением товаров между ними занимается у нас министерство торговли.

Собрав все заявки, министерство обращается... куда? Чтобы найти нужный адресат, министерство должно знать возможности и загрузку швейных фабрик. Этого, конечно, торговля не знает (ей приходится иметь дело чуть ли не со всеми предприятиями нашей страны). Состояние швейных дел у нас знает другое министерство -- легкой промышленнсти. Оно распределит заказ торговли по своим предприятиям и прикажет им его выполнить. Если для выполнения заказа потребуются дополнительные ресурсы, министерство легкой промышленности соберет заявки у своих предприятий и передаст их в другие министерства.

Так могло быть и изредка бывает. Однако обычно любое министерство, и легкой промышленности в том числе, отказывается от новых заказов. Министерство боится, что новый заказ не обеспечат необходимыми людьми, материалами и техникой, и, как мы увидим ниже, не без оснований. В нашем случае министерство легкой промышленности может отказаться принять новый заказ, потому что на швейных предприятиях не хватает рабочих рук. Оно может сказать так: или сарафаны, или парашюты, или и то, и другое, но тогда увеличьте заработную плату работников (чтобы на фабрики министерства перешли рабочие с других предприятий). Предпочесть ли одно из министерствторговли и обороны, дать ли Минлегпрому дополнительную заработную плату, или снасильничать и заставить его взять задание, пойдя на риск его невыполнеия, решает стоящий над министерствами орган власти -- Совет Министров СССР [здесь и далее -- со своими комитетами], а в важных и спорных случаях -- ЦК КПСС.

Надо сказать, что не всегда заказ поднимается так высоко. Когда швейная фабрика, к примеру, хочет получить ткань у текстильной, вопрос может решить министерство легкой промышленности, которому принадлежат оба предприятия. Общее правило таково. Предприятияю, чтобы получить что-то от другого, надо добраться до их общего начальства. Обычно предприятие или производственное объединение подчиняется главку, главксоюзному министерству, а оно -- Совету Министров СССР. [Есть и несколько других схем подчинения, например: предприятие -- республиканское министерство -- Совет Министров союзной республики -- Совет Министров СССР.] Именно ему и приходится решать невероятное количество мелких и крупных вопросов. Вы удивитесь, когда узнаете, что вопрос о деревянных кубиках для детей решали Совет Министров СССР и ЦK KПСС, о стержнях для шариковых ручек и стеклах для очков -- Политбюро.

Вам кажеся, что Совет Министров не должен заниматься детскими кубиками? Eму тоже так кажется! Работники Госплана СССР -- главного хозяйственного органа Совета Министров СССР -- стонут и умоляют избавить их от забот о велосипедах, батарейках, ножницах и зубных щетках и дать возможность заниматься крупными экономическими проблемами, стоящими перед страной. Но, практически, другого законного способа решить проблему детских кубиков нет.

Пробка в управлении

Вы уже почувствовали, наверное, в чем состоит главная проблема нашего хозяйства. Любое новое хозяйственное дело всегда требует огромного количества перестроек, которые, как правило осуществляются через "верх". Образовавшаяся там управленческая пробка блокирует эти перестройки.

Теперь, когда вы это знаете, не удивляйтесь и не возмущайтесь, если вы не увидете в магазине красивого сарафана. В этом не виноват магазин -- он продает то, что ему поставляют. В этом не виноваты ни швейная фабрика, ни главк, ни министерство -- они беспомощны что-либо изменить. В этом не виноват и Совет Министров -- пожалейте его! -- он не может один решить все вопросы великой страны. Виноватых нет -- есть только потерпевшие! Не удивляйтесь тому, чего нет, удивляйтесь и радуйтесь тому, что есть!

Если бы только сарафаны!

Такие же трудности, как и при внедрении нового сарафана, возникают при переходе на новое оборудование и продукцию. Поэтому наша страна оказывается неспособной внедрять изобретения, а это не менее серьезно, чем плохое качество сарафанов. Наша промышленность устаревает, и мы становимся слабыми и в экономическом, и в военном отношении. Недавно крупнейшая американская газета "Чикаго Сан Таймз" опубликовала серию статей о Советском Союзе под общим заглавием: "СССР -- задрипанная сверхдержава" [1]. Ведущий американский специалист по Советскому Союзу М. Фешбах пишет там о нашей стране: "Это слаборазвитая страна, имеющая атомную бомбу. Если бы ее не было, нам не нужно было бы вообще обращать на них внимание... "

Нашей стране выходят боком не только технический прогресс и мода. Народное хозяйство живет напряженной жизнью, в которой все время происходят требующие вмешательства события. Вдруг, один за другим, начинают выходить из строя ткацкие станки, работавшие с 1913 года и нужно увеличивать выпуск новых. Истощается старое месторождение и приходится наращивать добычу в других местах; открыто новое месторождение и нужна техника для его освоения. Неурожай вызвал нехватку хлопка, и его нужно закупать за границей. Хорощий урожай требует специальных мер для его хранения... По принципу тришкиного кафтана каждое вмешательство требует множества новых перестроек, которые блокирует управленческая пробка.

В результате на новое месторождение привозят металлоконструкции, но не привозят крепежные болты, потом привозят болты, но не привозят для них гайки. Нужный стройке трансформатор попадает туда, где его ждали несколько лет назад. Откройте отраслевые экономические журналы, и оттуда на вас хлынут: коровники без коров и коровы без коровников; блюминги без копеечной прокладки, останавливающей производство; трактора без запчастей; работники без дела и дела без работников. Иногда создается впечатление, что все созданое нашими людьми, бродит без царя в голове по стране и встречается в нужных количествах лишь при особо счастливом стечении обстоятельств.

Огромные рукотворные богатства пропадают зря, потому, что чего-то недодали для их употребления. Множество вещей образует кладбищенские залежи в одном месте в то время, когда их ждут в другом. Люди создают огромные количества изделий, которые вообще никогда не будут использоваться.

Еще страшнее действие пробки в управлении на характеры людей. Зная, что нельзя ничего добиться, люди становятся вялыми и инертными, с интересами, полностью сосредоточенными в семье и в кругу близких лиц или, что еще трагичнее, в пьянстве.

Нарушение правил

Представьте себе положение, когда для переезда с квартиры на квартиру нужно обращаться за грузовиком в Совет Министров СССР. Вы, конечно, поступите проще -- договоритесь с соседом-шофером, и он сам решит этот трудный государственный вопрос. Точно также поступают руководители предприятий, главков, министерств, договариваясь между собой о материалах, дефиците, путевках в санатории, различных услугах. Часто эти сделки санкционируются вышестоящими органами либо по необходимости: горит план, либо в порядке такого же соглашения: ты мне -- я тебе.

С народнохозяйственной точки зрения эти сделки -- и легализованные, и не легализованные -- являются игрой без правил, в ходе которой партия труб может обмениваться на прописку для одного человека. Являясь противозаконными, они могут стоить и часто стоят их участникам свободы. Однако, ни одно предприятие не сможет работать, если его директор будет оставаться в рамках правил. Делают -- все, а садится в тюрьму тот, кто зарвался или кому-нибудь не угодил.

Надо сказать, что масштаб этих операций очень велик. Некоторые экономисты считают, что на долю нелегальных и легализованных сделок приходится до 70% всех поставок между предприятиями. Их значение для страны носит двойственный характер: сохраняя системе хозяйствования жизнь, они наносят ей же огромный ущерб.

Кумовство

Полулегальные и нелегальные операции, особенно рискованные, редко проводятся между малознакомыми людьми. Поэтому только руководитель, обросший связями, может быть полезен своему учреждению. В результате управленческие кадры закрепляются, а их взаимоотношения перерастают в могучую систему кумовства "ты -- мне, я -- тебе", охватывающую все сферы жизни нашего общества. [У всеобщего кумовства есть и неэкономические объяснения, выходящие за рамки книги и компетенции ее автора.]

Во что нам обходится пробка в управлении?

Я имею ввиду не распад общественной морали, не бесконечную серую жизнь, не всеобщий алкоголизм, а только потери в зарплате. В большинстве профессий зарплату дает государство, и нам трудно сказать, справедливо ли мы за нее получаем. Но неболшая часть работников сама, своими руками обслуживает население. Деньги, которые им платит население, и являются стоимостью работы. Какую же часть этих денег получают работники?

Возьмем, к примеру, шоферов такси. За месяц московский таксист получает от пассажиров по счетчику около 1000 руб. это его план. Кроме того, ему дают примерно 200 руб. чаевых. Итого, на руки таксист имеет за месяц 1200 руб.

Из этих денег водитель такси должен, конечно, заплатить за бензин. 900 литров, которые он расходует в течение месяца, обходятся государству меньше, чем по 3 коп. за литр, то есть не дороже 30 руб.

Кроме бензина шофер такси, как, впрочем, и все работающие граждане, должен оплачивать:

• расходы по управлению государством и обороне;
• содержание пенсионеров и стипендии учащимся;
• образование -- от детских садов до университетов;
• медицинское обслуживание и льготный отдых;
• науку, культуру, искусство;
• государственное жилье и коммунальное хозяйство.

Все эти и некоторые другие услуги, которые государство оказывает населению либо "бесплатно", либо "на льготных условиях", стоят каждому работнику нашей страны не больше 170 руб. в месяц. [Читатели, которых интересуют подробности, могут найти их в примечании [2].]

Вычтем из шофера оплату бензина и государственных услуг. Получим 1000 руб.

Вы скажите, наверное, что водитель должен платить за машину, ведь она не его, а государственная. Нет, не должен! Государственное в нашей стране значит народное и поэтому принадлежит всем нам. В начале первой главы мы, если помните, говорили, что государственное имущество, предназначенное для производства, стоит не менее 1700 млрд руб., а, значит, на одного работника (их 129 млн [2]) приходится более 13 тыс. руб. Так что если наш таксист сложится со своим приятелем для двухсменной работы, их общая доля составит свыше 26 тыс. руб. -- деньги, на которые при желании можно иметь не только "Волгу", но еще и "Жигули". Вычтем только из друзей расходы на гараж и обновление такси в сумме, скажем 500 руб. в месяц, или 250 руб. на одного водителя. Тогда получаем 1000 - 250 = 750 руб. чистой заработной платы, из которых реально водитель получает сейчас чистыми (с учетом чаевых) 300--350 руб., то есть меньше половины.

Вы можете проделать такие расчеты с оплатой грузчиков, врачей, принимающих в хозрасчетных поликлиниках, мастеров по ремонту квартир. Везде вы получите примерно ту же цифрукаждый из них должен был получать в два раза больше. Ясно, что перечисленные специальности -- не какие-то особенные. Значит, и у остальных работников зарплата должна быть вдвое выше. Куда же она девается? Не говорите только, что какой-то большой начальник много имеет. Во-первых, большая часть его заработков была уже учтена, когда мы считали государственные услуги, а во-вторых, больших начальников не очень много и для матушки России расходы на них на всех -- раз-два плюнуть, и ничто по сравнению, например, с потерями урожая. Ваша зарплата ушла в ржавеющие станки, гниющие помидоры, ненужную продукцию, неисправное оборудование, словом во все то, что должно было бы служить людям и не делает этого. Это и есть минимальная цена пробки в управлении!

Ваша зарплата должна быть, по крайней мере, вдвое выше! Работник-мужчина должен получать примерно 750 руб. в месяц или 35 руб. за рабочий день. Разница между тем, что вы получаете сейчас, и тем, что должны получать, является вашей платой за бесхозяйственность нашей экономической системы. [Этот параграф проливает свет на вопрос, который давно мучит наше общественное мнение: почему "леваки" так "много" получают? Oтвет прост: как только работник начинает трудиться на заказчика сам, минуя государство, его плата за тот же труд увеличивается, по крайней мере, вдвое. Если же, кроме того, он трудится производительнее и интенсивнее, работа становится для него настоящим "золотым дном".]

*   *   *

В заключение главы автор предлагает читателям обсудить ряд дополнительных вопросов, имеющих отношение к советской экономике.

Есть ли в СССР планирование?

Люди не знакомые с хозяйственной практикой считают, что план разрабатывается центральными органами -- ЦК КПСС и Советом Министров СССР, а затем, спускаясь вниз до отдельных предприятий, постепенно детализуется.

А на самом деле... Предприятия подают заявки на необходимые им ресурсы в главки и министерства, последние передают их в Госплан СССР. На любой ресурс почти всегда поступает больше заявок, чем имеется возможностей его произвести. Поэтому Госплан стремится: во-первых, как можно больше выжать из министерств, производящих этот ресурс, во-вторых, урезать заявки его потребителей. Разворачивается ожесточенная торговля , во время которой министерства ставят выполнение ими заданий в зависимость от обеспечения их ресурсами. Торговля идет по огромному числу показателей, причем работникам Госплана часто трудно представить, как обстоят дела на отдельных предприятиях министерств и не скрывают ли те свои резервы.

Наконец, к ноябрю достигается компромисс, который объявляется планом и утверждается последовательно Пленумом ЦК КПСС и сессией Верховного Совета СССР. После утверждения план немедленно начинает меняться, потому что оказывается невыполнимым. Многие заказы были навязаны производителям выкручиванием рук или являлись такими напряженными, что малейший срыв отразился на их выполнении. Часть предприятий пользуется изменяющейся народнохозяйственной ситуацией, чтобы "выбить" себе кое в чем льготный режим. В результате Госплан СССР снижает план попавшему в беду производителю или "симулянту", и так далее, как в истории с сарафаном. План корректируется постоянно, и в газетах вы читаете отчет о выполнении не того плана, который был принят в ноябре, а последнего, много раз исправленного.

Точно так же, как и годовые планы, разрабатываются перспективные планы на пятилетку, с той разницей, что они являются менее обязательными, и поэтому производители охотнее соглашаются с повышенными заданиями. Затем в процессе выполнения годовых планов пересматриваются пятилетние, и, опять же, отчитываются о выполнении не первоначального пятилетнего плана, а последнего измененного.

Справедливости ради следует сказать, что не все требования к производству приходят снизу. Специальный орган -- Государственный комитет по науке и технике при Совете Министров СССР следит за отставанием СССР от передовых западных стран и информирует об этом ЦК КПСС, которое может навязать хозяйству производство новой техники, даже если предприятия и министерства не выдвигали таких требований.

Пятьдесят лет назад, в 30-е годы эта деятельность центральных органов была главной. Тогда наша страна создавала новые отрасли, импортируя их с Запада, и в значительной степени пренебрегала имеющимся хозяйством. В результате этой политики в нашей стране были созданы огромные производственные фонды. Поэтому такая тактика теперь и невозможна, и не нужна.

Подведем итоги... Торговлю в Госплане СССР вряд ли можно назвать планированием, хотя она и производится самыми компетентными хозяйственниками. Скорее она похожа на деятельность товарной бирж и в западной стране с той разницей, что способы заключения контрактов применяются другие. Добавьте сюда огромную роль обменов продукцией по взаимной договоренности, о которых уже говорилось выше, и вы придете к ответу на поставленный в заголовке параграфа вопрос. Некоторые советские экономисты высказывали мнение, что, хотя наше руководство может вмешиваться в любую хозяйственную деятельность, значение правительства в хозяйственной жизни страны в СССР не выше, а ниже, чем в западных странах.

Нынешняя система хозяйственного управления существует уже более 50-ти лет. Почему же стало плохо именно сейчас?

Наша страна росла, становилось все больше различных товаров, заводов, людей, и, соответственно, увеличивалась нагрузка на аппарат управления и снижалось качество его работы. (Вспомните, например, что в пятидесятых годах ассортимент товаров в магазинах был гораздо меньше.) В последние два десятилетия, к тому же, научно-технический прогресс превратил хозяйство в модницу, постоянно меняющую свои одеждытовары и оборудование, что также легло тяжелым бременем на хозяйственные органы. Наконец, как ни странно, импорт технологии с Запада в 30-е годы был для управления более легкой задачей, чем нынешнее подлаживание к капризному спросу собственных предприятий и населения.

Причины, прямо не связанные с управлением, сильно осложнили течение экономичекого кризиса. Последние 50 лет хозяйство велось расточительно, без оглядки на будущее, которое считалось лучезарным уже само по себе. В результате были исчерапаны многие близкие и удобные природные ресурсы, для нужд промышленности изъяты из села -- крестьяне, а из семьиженщины. Теперь эти резервы исчерпаны, и наша страна не может по-прежнему разбрасывать свои богатства направо и налево. Надо, однако, подчеркнуть, что эти трудности имеют второстепенное значение по сравнению с проблемами, вызванными плохим управлением. Как известно, некоторые страны, например, Япония, почти не имеющая собственых природных ресурсов, могут прекрасно развиваться и испытывая нехватку собственного сырья.

Правда ли, что еды в стране мало, потому что мы посылаем ее в другие страны?

Нет, по данным и советской, и международной статистики экспорт продуктов питания и сырья для их производства намного меньше импорта. Например, в 1982 г по советским данным было ввезено "еды" на 13 млрд руб., а вывезено на 1 млрд [3].

Что такое хозрасчет?

Хозяйственная жизнь в стране настолько сложна, что "верх" просто не в состоянии проконтролировать ее и заставить одни предприятия производить то, что нужно другим. Чтобы пресечь наиболее грубые злоупотребления и направить предприятия в нужное русло, органы управления издают бесчисленное количество норм, инструкций и распоряжений и требуют их выполнения. В результате предприятие оказывается зажатым со всех сторон требованиями, многие из которых противоречат друг другу, здравому смыслу и деловой инициативе. Один директор предприятия назвал поведение власти "недоверчивым деспотизмом".

Реакцией на это безысходное положение является требование об уменьшении числа ограничений и предоставлении большей свободы предприятиям. Это и есть направление на хозрасчет. Однако его проведение в жизнь приводит к одновременному росту и инициативы, и беспорядка, последнего -- в большей степени.

Хозрасчет в основном отстаивают директора предприятий, а также либеральные экономисты, видящие в нем средство сближения советской и западной экономики. Им противостоят работники управления, убедившиеся на практике в его неработоспособности, но вынужденные иногда идти на хозразрасчетные эксперименты за неимением других предложений.

Считается, что направление, противоположное хозрасчету, -- укрепление плановой дисциплины. На самом деле, они друг другу не противоречат, так как расширение хозяйственной самостоятельности в решении части вопросов может сопровождаться усилением дисциплины в выполнении других требований власти."Директивщики", как называют сторонников этого направления, полагают, что укрепление дисциплины может решить экономические проблемы нашей страны.Такая точка зрения вырабатывается в высших эшелонах власти, измученных бесконечными корректировками планов и уклонением нижестоящих органов от выполнения их распоряжений.

Приверженцы этого направления забывают, что неизменный план, имеющий обязательную силу, должен намного превосходить по качеству нынешние. Сложность построения плана, учитывающего возможности всех предприятий страны и все взаимосвязи между ними настолько велика, что превосходит разум любого коллектива управленцев, даже если им будут приданы лучшие американские ЭВМ . Поэтому трезвомыслящие управленцы, сетуя на недисциплинированность, понимают, что некоторая безалаберность лучше безоговорочного выполнения приказов, многие из которых совершенно ошибочны.

И хозрасчет,и директивность неоднократно апробировались в послесталинское время и не принесли ничего, кроме разочарования. Ничего другого они не смогут принести и в будущем.

Какие экономические реформы проводились в послесталинское время?

После 1953 г. были сделаны две крупные попытки уменьшить пробку в управлении. В 1957 г. начали действовать областные советы народного хозяйства -- совнархозы, которым подчинялись находящиеся на территории предприятия. Министерства -- главные командиры предприятий во времена до и после совнархозов -- сохранились, но их стало меньше и их роль упала. В результате реформы стало легче согласовывать деятельность предприятий в тех случаях, когда они находились на территории одного СНХ, и труднее -- во всех остальных. Общий итог перемен оказался отрицательным, и в 1964 г. совнархозы были отменены.

В 1965 г. началась новая реформа, предусматривающая бoльшую самостоятельность предприятий, одним словом, -- хозрасчет. Самостоятельность, однако, оказалась совершенно не согласованной с нуждами общества и, вдобавок, еще и склонной к злоупотреблениям. По прошествии примерно двух лет, когда все это обнаружилось, были приняты одна за другой инструкции, ограничивающие нездоровую деятельность предприятий, а вместе с ней и почти всю полученную ими свободу.

Реформа 1965 г. предусматривала, помимо всего прочего, переход на новую систему подсчета продукции. До 1965 г. продукция считалась по весу (вал), из-за чего промышленность стремилась выпускать как можно более тяжелые вещи. После реформы ее стали считать по стоимости, и, в результате, поползли вверх цены и исчезли многие дешевые товары.

После неудачи с крупной реформой 1965 г. в стране наступило организационнное затишье. В 70-е годы была лишь сделана безуспешная попытка решить проблемы управления страной за счет их автоматизации на ЭВМ (курс на АСУ). В настоящее время (1985 г.) официально предлагаемые и экспериментируемые подходы к решению проблем управления хозяйством бродят вокруг уже ранее опробированных: директивности, хозрасчета и изменения в системе счета выпускаемой продукции.

Это не значит, что управленцы и экономисты не думают ни о чем другом. Как раз наоборот, мнений много -- столько же, сколько управленцев и экономистов вместе взятых, но из-за ограничений на распространение информации они не печатаются и, следовательно, не обсуждаются в широком кругу специалистов и заинтересованных лиц. Некоторые из этих мнений, постольку поскольку их слышал и понял автор этой книги, вы найдете в пятой главе, а пока я вам предлагаю для расширения кругозора совершить в следующих двух главах поездку заграницу и узнать, как там живут люди и как они решают свои экономические проблемы.