Глава 12. Денежная реформа в России: аргументы в пользу золота

Конвертируемость, денежный навес и центральный банк

В прежних дискуссиях о денежной реформе в России конвертируемость выступала как нечто отдельное и более настоятельное, чем стабильность. Если следовать толкованию МВФ, то "конвертируемость" должна сделать рубль более полезным для иностранцев, чем для россиян. В докладах МВФ даже выдвигаются доводы в пользу того, чтобы запретить рядовым гражданам России доступ к иностранной валюте, поскольку тогда у них "появится валюта для приобретения импортных товаров и услуг" (Greeen and Isard; 1992, р. 17). Но ведь для приобретения иностранной валюты людям придется продавать товары, услуги или собственность. Это создаст стимулы для производства, а также средства для приобретения импортных' или отечественных товаров и собственности.

В том же докладе МВФ Джошуа Грин и Питер Изард проявляют беспокойство о том, что внутренняя конвертируемость "может очень затруднить эффективное сдерживание оттока капитала. ... Многие экономисты и политики традиционно убеждены, что ... не следует ускорять отмену ограничений на движение капитала." Действительно, многие экономисты выступают за свободу торговли товарами, но против свободного перемещения требований на товары (капитала). Здесь нет логики. Это чисто психологическая проблема, затрагивающая многих экономистов в МВФ и в других организациях (Flanders; 1989, р. 339). В истории Банка Англии Джон Гьюсеппи верно отмечает, что свободный лондонский рынок ценных бумаг и валюты еще в 1930-х гг. считался "жизненно важным для внешней торговли, для импорта, от которого зависела жизнь страны, и для экспорта, необходимого для оплаты импорта" (Giuseppi; 1966, р. 171). По нормам МВФ, Лондон всегда вел опасную политику.

"Денежный навес", о котором так много говорили в 1991 г., есть пример еще одной псевдопроблемы, которую использовали -- по словам Говарда Уочтела -- для оправдания "крайне иррациональной политики гиперинфляции ... имевшей единственной целью конфискацию доходов (и сбережений)" (Howard Wachtel; 1992, р. 48). Поскольку подавляющая часть национального долга имела рублевое выражение, девальвация денег аннулировала задолженность населению. Еще сквернее то, что правительство не раз прибегало даже к выводу из обращения "старых рублей", как в июле 1993 г., что вело к беззаконной конфискации всех денежных накоплений, превышающих некоторую минимальную величину. Эти причудливые нарушения прав частной собственности уничтожают денежную природу денег, и вполне возможно, что результатом изъятия денег окажется долгосрочная инфляция (поскольку люди начнут избавляться от денег всеми возможными способами).

Намного больше так называемого "денежного навеса" принадлежащий правительству России "навес" из легко реализуемой недвижимости, такой как дома, магазины, грузовики, права на разработку сырьевых месторождений, передвижные электрогенераторы (ядерные субмарины). Можно было бы выпустить обычные акции на, скажем, приватизированные электрические и телефонные компании (Mikheyev and Reynolds, 1992).

На самом деле рубль уже сейчас в немалой степени конвертируем в сфере товарных сделок. Обменный рынок сравнительно легко доступен, и твердую валюту легко приобрести по рыночному курсу. Но курс конвертации рубля нестабилен и непредсказуем, что делает почти невозможным составление долгосрочных бизнес-планов. Невозможна ситуация, когда бы рубль принимался на международных товарных и финансовых рынках, но при этом имел ограниченное хождение у себя на родине. Рубль (или альтернативная единица счета) должен стать буквально конвертируемым в твердую валюту или драгоценные металлы. Возможность уже на первых шагах преобразований создать атмосферу доверия будет зависеть от выбора между валютным управлением и центральным банком. И все-таки институциональный выбор имеет второстепенное значение по сравнению с полнотой конвертируемости и надежностью эмитируемых денег. Бесспорно, что центральные банки заслужили очень плохую репутацию, особенно в истории России. Но и вариант с валютным управлением предполагает существование монопольного эмитента, при том, что такой эмитент всегда будет подвергаться политическому давлению.

Аннелиз Андерсон (Annellse Anderson, 1991) привела сильные аргументы в пользу системы со свободными банками, которая кажется особенно привлекательной тем, что позволяет быстро преодолеть неразвитость банков и финансовых рынков. Хотя число банков в России увеличилось от 6 в 1987 г. до 1500 в 1991 г., большинство из них владеют недиверсифицированными активами и выглядят ненадежными (The Economist, 1992). По большей части банки заняты урегулированием неплатежей между предприятиями. В любом случае, "эмитируется ли валюта частными конкурирующими структурами или государственной монополией, ключевой вопрос в том, как обеспечить ответственность эмитента за поддержание покупательной способности денег" (Reynolds; 1985, р. 107).

Рекомендации в области денежной (а так же и налоговой) политики начинаются обычно с совершенно нереалистического предположения, что эти смятенные республики могут просто узаконить политику того же типа, которая обычно оказывается эффективной, или, по крайней мере, терпимой, в более развитых странах (вроде щедрой системы "социального обеспечения"). Компетентный в остальных вопросах отчет ОЭСР "Переход к рыночной экономике" предлагает "заменить количественное регулирование денежного предложения на более утонченные методы, и, прежде всего, на опирающиеся на правительственные облигации операции на открытом рынке" (Marer and Zechinni; 1992, р. 205). Эта безрассудная вера в политику центрального банка есть такой же пережиток пристрастия к централизованному планированию, как управление перемещениями капитала, "бесплатные" системы образования и здравоохранения. Но очень вероятно, что привычный нам стиль осуществляемых центральными банками манипуляций с деньгами может не сработать в России. Хотя ОЭСР с неподражаемой наивностью предполагает, что можно положиться на "ответственность" центрального банка при операциях с правительственными облигациями, здесь просто не существует эффективного рынка надежных ценных бумаг, а потому объектом операций на открытом рынке могут быть только золото или твердые валюты.

Такие произвольные показатели объема денег в обращении как агрегат М2, измеряющий суммарный объем депозитов и наличных денег, еще менее информативны, чем это бывает обычно в этой сфере. Здесь существовали ограничения на получение наличных из сумм, предоставленных по банковским кредитам: "Право предприятий на использование кредитов для оплаты труда ограниченно, и неиспользованные вовремя безналичные кредиты зачастую подвергаются налоговой конфискации" (Feige; 1991, р. 634). Кроме того, значительная часть торговли и других сделок осуществляется в форме бартера.

В России подавляющая часть трансакций представляет собой торговые операции, так что нестабильность уровня цен имеет важное значение. Накопление тысяч единиц относительно малоликвидных товаров для использования в каких-нибудь будущих сделках представляет собой чудовищно расточительную альтернативу эмитированию денег, способных служить накоплению ценности. Возможно, что издержки частных лиц на приспособление к нестабильности денег гораздо больше, чем расходы на поддержание товарных запасов, гарантирующих сохранение покупательной способности. Как и при всех других случаях гиперинфляции, в российской прессе много говорили о "нехватке денег": правительство просто не успевало печатать деньги с такой скоростью, чтобы угнаться за ростом цен, подстегиваемым убыстрением обращения денег. На этой стадии любое повышение доверия может иметь неожиданный дезинфляционный эффект, поскольку в начале стабилизации спрос на деньги всегда резко возрастает из-за ремонетизации оборота (этот феномен еще не нашел объяснения в количественной теории, не способной объяснить рост спроса на деньги в начале стабилизации).

План Ламанского

Проблема денежного обращения в России есть проблема спроса на весь объем денежной массы, а не просто спроса на прирост эмиссии. Даже замораживание эмиссии и депозитов может оказаться бесполезным без сопровождения жизнеспособными и устойчивыми реформами налоговой и бюджетной политики, а также без институциональных изменений, способных предотвратить новые эксцессы порчи денег.

Три превосходных первых шага к проведению институциональных реформ можно назвать "планом Ламанского". Ламанский был заместителем управляющего Центрального банка России в 1861 г. Он предложил:

Этот план никогда не был реализован полностью. Проблемы начались в 1862 г., когда банк вовлекся в инфляционное финансирование выкупа земли по программе освобождения крестьян, которые вскоре с помощью системы налогов стали объектом "государственной эксплуатации" (по выражению Маркса).

Тем не менее, основные идеи Ламанского сохраняют ценность. Во-первых, совершенно частный центральный банк или валютное управление имеет больше шансов устоять против правительственного нажима. Находящийся в частных руках Национальный банк Швейцарии, например, не держит облигации федерального правительства, но владеет большими запасами золота. Из первого этапа плана Ламанского следует, как минимум, что институту, эмитирующему в России деньги, следует запретить эмиссию под задолженность республиканских правительств или государственных предприятий. Эта мера предусматривалась и незадачливым планом Станислава Шаталина "500 дней". Во-вторых, продажа госсобственности не только немедленно снимает часть бюджетных проблем, но также сулит перспективу прироста налоговых поступлений от роста эффективности (в том числе от налога на фонд заработной платы и налога с оборота). Бюрократы не заинтересованы в эффективном управлении. В-третьих, идея Ламанского ограничить размер эмиссии величиной прироста золотых или валютных резервов сильно сузит возможности профинансировать устойчивую серьезную инфляцию. 7 августа 1926 г. первыми шагами Пуанкаре к восстановлению во Франции золотого стандарта были ограничение эмиссии приростом золотых и валютных резервов и сокращение подоходного налога от 60 до 30 процентов для предотвращения бегства капиталов из страны (Haig; 1929, р. 210). Было бы крайне желательным расширить базу национальной валюты прибавлением к валютным резервам золотых, как сделал Пуанкаре во Франции, и как делает Эстония сейчас.

Даже если осуществить все три пункта плана Ламанского, то есть создать достаточно независимое валютное управление (или центральный банк), распродать -- в погашение части непроцентного госдолга России (эмитированные деньги) -- изрядную долю госсобственности, и впредь выпускать рубль только под прирост золотых и/или валютных резервов, -- рубль все равно останется неопределенным и неконвертируемым в терминах некоторых общепринятых ценностей, таких как золото и доллары. По этой причине рубль нуждается в привязке, в якоре. Прежде всего, как уже говорилось, мы можем определить рубль через иностранную валюту. Во-вторых, рубль (или новая денежная единица) может быть определен в золоте, то есть можно его сделать буквально конвертируемым в золотые монеты. В-третьих, можно разрешить частному сектору эмиссию и использование параллельной валюты, может быть выраженной в золоте (широкое использование в России кредитных билетов Казначейства США показывает, что параллельная валюта привлекательна, хотя при этом приходится дарить США эмиссионный доход).

Вторую возможность -- классический золотой стандарт -- реализовать много легче, чем принято думать. Вспыхнувший было в России интерес к идее золотого стандарта, быстро увял, поскольку (1) выяснилось, что государственный золотой запас много меньше, чем было принято думать, и (2) экономисты решили, что стоит пообещать размен рубля на золото, как остатки золотых резервов растают. Первое соображение не имеет веса" поскольку правительство может продать другие активы и нарастить золотой запас. При этом для начала конвертирования в золото не нужно, чтобы запасы золота равнялись 100 процентам объема денежной массы. Второе соображение также не существенно, поскольку риск того, что рубли немедленно предъявят к размену на золото, зависит только от исходной, устанавливаемой правительством цены последнего. Правительство США, например, могло бы безо всякого риска опустошения форта Нокс начать размен долларов на золото по цене 500 долл. за унцию, поскольку на мировых рынках оно стоит дешевле. Но выдвижение такой золотой гарантии под кредитные билеты Казначейства могло бы стать защитой от будущей инфляции. Та же логика применима и к России. Считалось, что на конец 1991 золотой запас России равен примерно 30 млрд. долл., но потом сообщили, что он намного меньше -- около 3 млрд. долл. Даже небольших запасов золота может оказаться достаточно для защиты валюты (особенно если государство готово продавать собственность или облигации для пополнения золотой казны), поскольку исчезнут расчеты на сохранение "мягких бюджетных ограничений" для госпредприятий и постоянного бюджетного дефицита (вот почему так важны приватизация и налоговая реформа в духе теории предложения). По некоторым оценкам объем рублевой массы (измеренной по занижавшему покупательную способность рубля обменному курсу) составлял в 1991 г. примерно 5 млрд. долл., а объем твердой валюты на руках у населения был примерно вдвое больше. Даже если золотой запас составлял тогда только 3 млрд. долл., этого было бы достаточно для погашения более половины выраженной в долларах рублевой массы. При любой погрешности оценок ясно, что погашение рублей золотыми монетами (и другими принадлежащими государству активами) повысило бы спрос на оставшиеся в обращении рубли и подняло бы их покупательную способность. Предположить, что при гарантированности размена все рубли будут разменены на золото, можно только забыв, что золотое содержание сжимающейся массы рублей будет возрастать по мере вывода рублей из обращения.

Нет непреодолимых технических препятствий тому, чтобы с помощью золота обеспечить некую покупательную способность рубля или валют других республик. Достаточные золотые резервы можно приобрести за счет продажи госсобственности собственным гражданам и иностранцам. Но нет смысла в золотом резерве, который никогда не используется для поддержания валюты, как это происходит с золотыми резервами США в форте Нокс. Создав эффективную налоговую систему и выведя часть рублей из оборота, правительство могло бы установить достаточно высокую рублевую цену на золото, эквивалентную, скажем, цене в 500 долл. за унцию. Такая форма гарантии оставалась бы невостребованной до тех пор, пока предложение денег не превысило бы спрос. Но в этом случае именно размен рублей на золото стал бы средством автоматического восстановления равновесия. Именно к этому и сводится роль "государственного" или монополистического золотого стандарта -- служить золотым парашютом для впавших в панику держателей денег.

В соответствии с планом Ламанского минимальные реформы должны включать: 1) действенный запрет на эмиссию новых денег для покрытия бюджетного дефицита или для помощи государственным предприятиям; и 2) гарантированный размен рублей на золото по цене, превышающей текущую рыночную цену. Если предположить, что разумная налоговая реформа обеспечит долговременную сбалансированность бюджета, все это станет технически исполнимым. А если в эту политику поверят люди, она окажется даже действенной. Но проблема с этим планом, как и со всякими другими, выполнение которых сильно зависит от российских политиков и руководителей центрального банка, в том, что будет очень непросто создать атмосферу доверия.

Возможная альтернатива: фиксированный курс размена

Ценность государственных денег, обязательных к приему населением и не имеющих металлического или валютного покрытия, зависит только от доверия публики. Это игра в доверие. Поскольку ни одна из республик не имеет внушающей доверие репутации, любой "рыночный" или плавающий обменный курс должен включать громадную премию за неопределенность -- за никому неизвестные, а потому преувеличиваемые риски. Когда стало известно, что восточногерманская марка будет обмениваться на западногерманскую по льготному курсу, ее так называемый "рыночный" курс естественно пошел вверх. Что-то похожее случилось в России в начале 1992 г., когда рубль пошел вверх просто из-за слухов, что власти не планируют его дальнейшее падение. В начале 1993 г. заявления руководителей Казначейства США о желательности падения курса доллара относительно йены быстро привели к нужному результату. Нет смысла говорить о "действительном" или "свободно-рыночном" обменном курсе в случае монопольно-эмитируемых правительством денег, поскольку обменный курс здесь определяется главным образом расчетами на будущую политику правительства, огромной неопределенностью и примитивным страхом.

В середине 1992 г. после кратковременной стабилизации рубля "выездная команда МВФ" "попыталась убедить власти в необходимости вернуться к исходной идее о плавающем курсе рубля" (Boulton, 1992). При этом команда МВФ заведомо знала, что одно только заявление о намерении властей перейти к плавающему курсу рубля отправит его камнем на дно. Если заявить людям, что правительству нет дела -- стоит ли рубль десятую часть цента или много меньше, тогда курс пойдет резко вниз, а цены -- вверх. Даже бывший экономист МВФ Джон Вильямсон был встревожен этой фетишистской нацеленностью МВФ на девальвацию валюты, которая уже привела к гиперинфляциям в Югославии и в Латинской Америке. Вильямсон резонно утверждал, что русским следует "подталкивать курс рубля к достойному уровню, на котором возможна стабилизация" (Williamson, 1992).

В принципе было бы большим достижением, если бы удалось зафиксировать курс рубля относительно надежной иностранной валюты, вроде американского доллара. Это может быть достигнуто скорее не через посредство центрального банка, а через валютное управление, или через какую-то промежуточную систему (как в Эстонии). Как отметил Федеральный резервный банк Далласа в своем годовом отчете (Annual Report 1991) "страна с фиксированным валютным курсом получает дополнительные стимулы ограничивать инфляцию, и частный сектор это понимает". Сохранение инфляционной политики в условиях фиксированного обменного курса сделает национальные товары неконкурентоспособными и приведет к быстрому опустошению валютных резервов. А отказ от фиксированного курса обмена порождает взлет инфляции и политический хаос.

Валютные управления сдерживают инфляцию безо всякого волшебства. Они просто фиксируют обменный курс, отказываясь от валютного контроля и не допуская разрыва между рыночным и официальным обменными курсами. "В сущности, валютное управление можно рассматривать как систему с фиксированным обменным курсом, при которой запрещены операции на открытом рынке..." (Bennet; 1993, р. 457). При этом к числу самых красноречивых сторонников валютного управления для России относятся монетаристы, которые прежде с такой же страстностью отстаивали идею плавающего валютного курса. Можно предположить, что за новой популярностью валютных управлений (то есть фиксированных обменных курсов) скрывается запоздалое открытие простого факта: крайне трудно, если вообще возможно, найти в мировой истории пример большой инфляции, которую удалось бы остановить без фиксации курса денег относительно более устойчивой иностранной валюты или драгоценного металла.

Центральный банк (особенно если ему запрещена монетизация правительственной задолженности), так же как и валютное управление обладает техническими возможностями поддерживать фиксированный обменный курс. Он может, например, сжимать кредит при сокращении валютных резервов. Недавняя денежная реформа в Аргентине, которая требует полного обеспечения эмиссии резервами золота или твердой валюты и фиксирует курс денег относительно доллара, дает пример модели с центральным банком, утратившим способность инфлировать деньги. Гипотетическое преимущество валютного управления сводится к тому, что постоянству курса отечественной валюты (как в Гонконге, где за 1 доллар США дают 7,8 гонконгских доллара) сопутствуют простота и ясность, защищающие от политических злоупотреблений. Но и валютное управление не вполне защищено от них. В конце концов, большая часть известных истории валютных управлений более не существует. Даже в Гонконге валютное управление в какой-то период было устранено и восстановлено только в 1983 г. Вполне вероятно, что валютное управление будет пользоваться большим доверием и окажется более устойчивым, чем центральный банк, но не следует забывать, что в России идея валютного управления будет реализована только в том случае, если удастся зафиксировать курс рубля относительно, скажем, доллара.

Реальна ли задача -- обеспечивать постоянство обменного курса? Конечно, да, но при условии, что:

Если нужно минимизировать издержки адаптации к быстрой дезинфляции (которые должны быть невелики в силу редкости долгосрочных трудовых или кредитных контрактов), можно растянуть переход к фиксированному обменному курсу. В сущности, не столь уж важно, чтобы обменный курс был буквально и немедленно жестко зафиксирован. Гораздо важнее решимость правительства следовать графику обесценивания валюты, который обеспечит предсказуемость умеренной инфляции. Дэвид Теолис и Георг фон Фюрстенберг (David Teolis and George von Furstenberg; 1993, p. 5) формулируют это следующим образом:

В Колумбии, например, десятилетиями поддерживали инфляцию на уровне 20--30 процентов, и экономический рост был вполне удовлетворительным (в том числе благодаря низким налогам). Мексика, следуя графику постепенно уменьшающихся минидевальваций, недавно свела инфляцию к 10 процентам. Хотя такая политика предсказуемой умеренной инфляции менее желательна, чем простое отсутствие инфляции, но для России с ее быстрой и переменчивой инфляцией она была бы значительным прогрессом. После того, как инфляцию удается сократить примерно до 20 процентов, оказывается сравнительно просто на втором этапе денежной реформы свести ее до однозначного показателя. Правда, трудно представить, каким образом валютное управление будет осуществлять политику ползучей фиксации обменного курса. Эта черта валютных управлений, которые могут проводить только политику все-или-ничего, является неким недостатком, поскольку устраняет возможность постепенного, за 2--3 года, перехода к фиксированному валютному курсу.

Одна из проблем поддержания фиксированного курса рубля заключается в том, что какая бы из монопольных структур этим ни занималась -- валютное управление или центральный банк -- ей придется для размена рублей поддерживать внушительные резервы ликвидных активов, деноминованных в долларах. Каким образом можно накопить и поддерживать такие резервы? Даже если большие промышленные страны захотят в этом участвовать, как они это сделали в 1920-х гг. по просьбе Лиги Наций для Австрии, Венгрии и Польши, это не будет постоянным и надежным решением. Ведь даже если кредиты на создание стабилизационного фонда будут безвозвратными, при отсутствии регулярного притока долларов от положительного сальдо торговли или нетто-притока капиталов, сам фонд быстро исчерпается.

Россия не Гонконг и не Сингапур. У нее объем торговли, туризм и иностранные инвестиции незначительны и не могут быть источником долларов. Если валютное управление будет сжимать и расширять объем денег в обращении только в ответ на колебания дохода от торговли, результаты могут оказаться неблагоприятными. Результатом экономического подъема станет вовлечение во внутреннее производство металлов, топлива и других материалов, которые сейчас из-за депрессии идут на экспорт. Ведь экономический подъем обычно сопровождается нетто-притоком капитала и, как следствие, изрядным дефицитом текущего платежного баланса. Но в рублевой зоне создаваемый хозяйственным подъемом дефицит текущего платежного баланса будет сопровождаться притоком относительно неликвидного капитала, как в случае с турками, ведущими строительство в обмен на поставки раза. Здесь не возникает притока твердой валюты. Из-за крайней неразвитости рынков капитала они также не являются надежным источником иностранной валюты для фонда стабилизации рубля. Единственным, помимо иностранных инвестиций, источником наращивания резервов твердой валюты (а значит и денежного предложения) являются нетто-доходы от экспорта, которые, как правило, сокращаются в период подъема экономики. Валютное управление, эмитирующее деньги только под валютное обеспечение (и не создающее резервов золота), может стать причиной сжатия денежного предложения как раз в период подъема хозяйства, сопровождающегося дефицитом торгового баланса. Это малопривлекательная перспектива. Но нет причин, мешающих валютному управлению разменивать свои деньги не на иностранные деньги, а на золотые монеты и золотые сертификаты.

Нет сомнений, фиксация обменного курса или даже простое замедление темпов обесценивания рубля станет существенным прогрессом относительно недавнего хаоса в денежном хозяйстве -- если только удастся этого достичь. Практически вопрос в том, облегчит ли обращение к золоту -- в качестве части резервов валютного управления или альтернативной единицы учета (параллельная валюта), поставляемой конкурирующими частными банками -- достижение и поддержание денежной стабильности.

Достоинство ориентации на фиксированность обменного курса (и на создание денежных и фискальных институтов и условий, способствующих достижению этой цели), в том, что сам принцип валютной стабильности оказывается важнее навязчивого желания сбалансировать торговлю. Монетарная политика не может служить двум господам сразу: сбалансированности внешнеторгового баланса и стабильности уровня цен. Дать рублю падать всякий раз, как цены после очередной девальвации опять станут "неконкурентными", значит обречь денежную политику на погоню за иллюзорными целями. По мере раскручивания инфляции каждая последующая девальвация будет более значительной, чем предыдущая -- в тщетной надежде удержать "реальный" обменный курс на низком уровне. Оправдывать бесконечные девальвации тревогой о "завышенном" курсе рубля это то же, что считать нормальным непрерывный рост цен и требовать защиты от последствий этого роста. Если растущие цены не будут влиять на "конкурентоспособность" и объем сбыта -- внутри страны или за рубежом, тогда конкуренция не сможет выполнять свою основную функцию -- умерять чрезмерный рост цен.

Сигареты лучше, чем рубли. Золото еще лучше

Вместо или наряду с привязкой рубля к иностранным валютам, можно привязать и обеспечить рубль какими-либо общепризнанными, гомогенными материальными активами или товарами. Выбрав для денег товарный отечественный якорь, Россия ослабит зависимость своей денежной системы от положительного сальдо внешней торговли и притока иностранного капитала (хотя налоговая реформа и денежная стабилизация привлекут иностранный капитал и ослабят напряженность проблемы).

Для надежного "стандарта ценности" нужны легко измеримые материальные блага, отличающиеся делимостью, однородностью и износостойкостью, цена которых относительно независима от резких изменений предложения. Фирменные американские сигареты довольно хорошо отвечают ряду этих требований, в отличие от свежей рыбы или земельных участков. Сигареты Мальборо были бы сегодня гораздо лучшими деньгами, чем рубль, и вероятно именно поэтому власти попытались обложить их 1000-процентным тарифом. В начале 1991 г. рубль был настолько слаб, что цена на Мальборо упала до 75 центов за пачку, а экспорт американских сигарет на территорию бывшего Советского Союза подскочил от 869 тыс. долл. в 1990 г. до 60 млн. долл. за первую половину 1991 г. (Маnеу, 1991а). Фирменные сигареты отвечают классическим требованиям: компактность, однородность, делимость, различимость и, до известной степени, износостойкость. Но если мы сможем переступить через некоторые современные предрассудки, будет не трудно подыскать на территории СНГ кое-что получше, чем Мальборо.

Поиску альтернатив препятствует аллергия академических кругов к товарным деньгам, в частности к золоту. В конце концов, у нас не столь уж много хороших решений, чтобы позволить себе роскошь игнорировать нечто столь ценное, как золото или серебро, только потому, что в правительственных кругах они вышли из моды. Из динамики золотых цен в периоды денежной нестабильности, такие как 1980 г. или 1993 г., ясно, что в отличие от правительств люди во всем мире никогда не отказывались от золота как инструмента сбережения. Отказ от товарных денег вполне наивен, поскольку в СНГ товары уже используются как квази-деньги -- сигареты, пустые видеокассеты и множество других.

Существует необоснованный страх, что переход к золотому стандарту окажется чрезмерно действенным, сковывающим реальную хозяйственную деятельность средством. Я как-то изучал периоды восстановления золотого стандарта в США (1792 и 1879 гг.), в Британии (1821 г.) и во Франции (1925--1926 гг.) (Reynolds [1985]). Я обнаружил, что за каждым периодом восстановления золотого стандарта следовали от 4 до 10 лет очень мощного экономического подъема (частичным исключением является опыт вынужденной дефляции в Британии перед 1925 г.). Уоррен Уолш (Warren Walsh [1958, р. 314]) замечает, что и в России после введения 7 июня 1889 г. классического золотого стандарта наступил период процветания, когда при продаже правительственных облигаций можно было получить до 4 процентов прибыли. "В 1900 г. предприятий было на 6000 больше, чем в 1889 г., а рабочих -- почти на миллион больше." Более того, в период с 1894 по 1914 г. приток иностранных инвестиций в Россию был чрезвычайно велик, и годовой объем промышленной продукции вырос от 41,6 млн. золотых рублей в 1888--1892 гг. до 161,2 млн. в 1892--1897 гг.

Несмотря на интеллектуальную привлекательность идеи диверсификации и, значит, "корзины" товаров, существует крайне ограниченное число товаров, способных выполнять роль денег или служить резервным обеспечением эмиссии. Таких критиков золотой валюты как Роберт Холл (Robert Hall, 1983) и Мишель Бордо (Michael Bordo, 1984) беспокоит краткосрочная "нестабильность" покупательной силы золота относительно традиционных индексов цен на предметы первой необходимости (прежде всего на муку и зерно). Но ведь это свидетельствует только о том, что мы и так должны были бы знать: цены на сельскохозяйственные продукты очень изменчивы относительно золота, и ничего другого. Марк Майлс (Marc Miles; 1984, р. 226) пишет, что золотой стандарт "не может гарантировать неизменность долларовых цен на зерно или алюминий". Конечно же, не может. В чем бы ни выражались цены -- в унциях золота или в чем-либо ином, относительные цены, выраженные в денежных единицах, должны быть гибкими и изменчивыми. Никакая денежная система, реальная или гипотетическая, не может сделать неизменными цены на зерно или алюминий.

Классическое эссе Милтона Фридмана (Milton Friedman, 1951, 1953) о деньгах с товарным покрытием практически сузило список до металлов. Но мировые цены на такие рециклируемые металлы, как медь и алюминий были не менее изменчивы относительно цен на драгоценные металлы, чем цены на сельскохозяйственные продукты. Долларовые цены на алюминий, например, упали в 1991 г. вдвое, а цена меди повышалась и понижалась, тогда как цены на золото в конце 1980-х и в начале 1990-х гг. колебались в диапазоне 340--360 долл. Если возможна стабильность долларовых цен на золото, то и основанная на золоте денежная система России будет не менее, а может быть и более устойчивой -- наличие золотых месторождений повышает уровень доверия к валюте. Если золотое содержание доллара опять упадет, как это произошло в начале 1993 г., можно будет считать доказанным превосходство валют, привязанных к золоту.

Еще раз: обеспеченность золотом есть источник доверия

Дискуссии о роли золотом в проектах стабилизации денежных систем бывших коммунистических стран перестали носить гипотетических оттенок. 20 июня 1992 г. Эстония выпустила в обращение кроны, "обеспеченные, прежде всего, 11,3 тоннами золота" (Marsh, 1992). В противоположность не имеющему обеспечения украинскому купону, эстонская крона в следующем году оказалась самой стабильной валютой этого региона. Это совершенно замечательное достижение для абсолютно новой денежной единицы, эмитируемой малой страной. В Эстонии денежная масса и банковские резервы обеспечены резервами золота и иностранных валют. Все очень похоже на первую фазу реформ, проведенных во Франции Пуанкаре в конце 1926 г., до перехода к полной конвертируемости в золото. Требование о покрытии, чтобы активы были равны пассивам, расширяет хождение валюты и доверие к ней (в данном случае к кроне). В Эстонии обеспеченность эмиссии резервами подчеркивается фиксированностью обменного курса: 8 германских марок за крону. Эстонская система соединяет свойства валютного управления и центрального банка и служит иллюстрацией нашего утверждения, что институциональная форма менее важна, чем репутация приверженности разумным правилам эмиссии. Система пока еще слишком молода и не прошла испытания временем, но в 1992 г. инфляция в Эстонии не превысила 40 процентов (Buyske, 1993). Говорили, что в условиях инфляции фиксированность обменного курса может привести к девальвации (а не к понижению инфляции) и к "повышению угла наклона кривой прибыли", но время от времени это случается и в Гонконге, который целое десятилетие противостоял такому давлению (Bennet; 1993, р. 458).

Как говорят, Узбекистан также некоторое время носился с идеей введения валюты, имеющей золотое обеспечение, но недавно сделал-таки выбор в пользу денег безо всякого покрытия. Такое обеспечение обладает символическим значением, особенно если оно ограничивает объем эмиссии новых денег. Золото действительно может обеспечить долгосрочную стабильность денег в том и только в том случае, если они конвертируемы в золотые монеты или слитки. В таком случае избыточные деньги будут обращены в золото и чрезмерная эмиссия станет невозможной.

Нам не известны "оптимальные размеры валютной зоны", но они явно превосходят и Эстонию и Узбекистан. В идеальном случае большая часть территории, которую прежде называли Советским Союзом, могла бы получить огромные преимущества от наличия общей валюты, связанной с некоей общепринятой и долговременной ценностью. Теоретически, эту роль могли бы сыграть доллар или марка, но они малодоступны. Золота, в принципе, много в государственных резервах, в частных руках и в месторождениях.

Если эмитент располагает золотом для обеспечения денег, он, конечно, может приобрести и доллары, и наоборот. Система, обещающая конвертацию рублей в доллары по фиксированному курсу, могла бы держать большую часть своих резервов в золоте, и в случае повышения спроса на доллары покупать их на открытом рынке. Но при таком окружном способе конверсии возрастает риск того, что наличие вторичных активов (золота) не гарантирует выполнение первичных обязательств (размен рублей на доллары). Дело в том, что необходимость выменять доллары на золото может возникнуть как раз при необычно низкой долларовой цене золота. Но даже если этого не случится, нет уверенности, что держатели золота захотят продать его. Соединенные Штаты, например, в 1971 г. решили, что будут -- бог весть зачем -- держать золото в форте Нокс, но не станут выполнять обязательства и не обменяют его на доллары, принадлежащие центральным банкам других стран. Если бы правительство США было обязано обменивать на золото доллары частных лиц -- по цене 42 долл. за унцию, маловероятно, чтобы отказ правительства от выполнения своих обязательств сошел ему с рук так просто. Так что первое преимущество конвертируемости в золото над конвертируемостью в доллары в легкости контроля -- владельцы рублей безошибочно назовут момент, когда правительство отказалось от выполнения обязательств разменивать свою бумагу на золотые монеты или слитки.

Второе преимущество золота в том, что оно облегчает переход к фактически единой валюте. Конвертируемость республиканских денег в золото удовлетворит потребность республик в собственной валюте, но при этом у всех денег будет единая золотая основа. Таким образом, бывший Советский Союз получит преимущества общих денег (что похоже на преимущества общего языка), то есть то самое, к чему без особого успеха стремится Европа, пытающаяся завести не имеющую натурального покрытия общую валюту.

Третье преимущество золота в том, что оно защищает страну от дурной валютной политики другой страны, к валюте которой прикреплены его деньги. В предыдущие десять-двадцать лет и Федеральная резервная система и Бундесбанк переживали периоды быстрой инфляции и высоких процентных ставок, и никакая страна не получила бы радости от того, что в этот период ее деньги привязаны к этим "твердым" валютам.

Четвертое преимущество конвертируемости не в доллары, а в золото не имеет большого значения для регионов с достаточно хорошо охраняемыми правами собственности, то есть для Соединенных Штатов или Западной Европы, но очень важно для бывшего Советского Союза (и не только для него). Люди в этих краях вполне обоснованно опасаются бумажных денег, эмитируемых правительством, правительственными банками или даже частными банками, подлежащими правительственному регулированию (этот дефицит доверия можно преодолеть, если разрешить известным западным банкам выпускать конвертируемые в золото частные банкноты, так же как они эмитируют дорожные чеки). В этих краях золото всегда было уважаемо, и люди привыкли его накапливать. Играет свою роль и влияние ислама, который не одобряет проценты, но не имеет ничего против владения активами. Любая страна с золотой валютой вполне может стать основным финансовым центром всего региона.

Турция может поэкспериментировать с системой свободных банков

Есть еще одна возможность, которую реализовать легче, чем фиксированный обменный курс или золотой стандарт. Речь идет о том, чтобы просто позволить хождение золотых монет и сертификатов в качестве параллельной валюты, которая сможет быстро вытеснить рубли из обращения. Для начала можно часть наличного золотого запаса, а также новые поступления золота и/или иностранной валюты использовать для чеканки золотых монет достоинством в одну тройскую унцию, в полунции и в десятую часть унции. Монеты следует распродать за рубли, чтобы эти рубли потом буквально уничтожить. В отличие от недавно отчеканенных монет, имевших номинальную ценность в 25000 и в 50000 рублей, монеты, о которых мы говорим, не должны иметь номинальной цены ни в рублях, ни в других искусственных счетных единицах -- только вес и проба. Эти монеты станут "законным средством платежа" в том смысле, что люди смогут устанавливать цены, заключать внутренние или международные контракты в унциях золота или в золотых банкнотах и облигациях, и выполнение этих контрактов будет защищаться судами СНГ и/или частными арбитражами, решения которых будут иметь обязательную силу.

В идеальном случае закон будет требовать выполнения контрактов, заключенных в долларах, марках или любой другой валюте. Сегодня россияне получили право брать на себя долговые обязательства в твердых валютах, но налоги им приходится платить в рублях. Суды не вполне признают и не защищают цены, назначенные в иностранной валюте. Видимо нереалистично рассчитывать, что правительство любой крупной страны санкционирует использование денег другой страны. В этом есть чисто политическая трудность -- как бы признать свою второстепенность. К тому же слишком сложно назначать цены в нескольких иностранных валютах -- рост информационных издержек может свести на нет преимущества денег перед бартером. Кроме того, принятие иностранных денег есть подарок стране, эмитирующей эти деньги (чтобы получить доллары, например, россияне должны продать труд, товары или имущество, но если эти доллары остаются в России, американцы не должны взамен ничего). По этим причинам отечественные золотые монеты и сертификаты гораздо практичней и лучше в роли параллельной валюты, чем иностранные деньги.

Следующим шагом после первоначального выпуска в обращение золотых монет, имеющих статус законного средства платежа, является переход к свободной чеканке и свободе банковского дела (Brough, 1898; Dowd, 1989). Свободная чеканка означает, что любое вновь добытое или накопленное частным образом золото может быть принесено на монетный двор и за небольшую плату обращено в монеты. Свобода банковского дела означает, что частные банки вольны эмитировать собственные деньги (банкноты), деноминованные в золоте, и стесненные только резервными требованиями (возможно, и минимальными требованиями к капиталу под срочные депозиты и депозиты до востребования). Если резервные требования составляют 100 процентов, как предлагают для валютного управления, тогда не понятно, что рискованного в том, чтобы позволить любому банку выпуск обеспеченных резервами золотых сертификатов. Уолтер Багехот (Walter Bagehot; 1873, p. 329), являвшийся одним из первых пропагандистов системы с центральным банком, утверждал, тем не менее, что "естественной банковской системой является такая, когда наличествуют множество банков, каждый из которых хранит собственные резервы наличности и терпит банкротство, когда ему недостает средств". У России есть уникальный шанс -- прислушаться к высказыванию Багехота и не повторять чудовищных ошибок Британии, которая в 1946 г. национализировала Банк Англии, и США, которые в 1930-х гг. национализировали систему страхования депозитов.

Дополнительным доводом в пользу системы свободных банков является необходимость ускорить развитие финансового посредничества и вовлечь в оборот все наличествующие в обществе ликвиды, в том числе частные накопления в твердой валюте и драгоценных металлах. Одновременно должен прекратиться отток капитала. Основными причинами бегства капиталов являются абсурдная налоговая система и ненадежность прав собственности. Дополнительным фактором является недостаток инвестиционных возможностей для сберегателей. Свободные банки, действуя совместно с взаимными фондами, оперирующими с акциями приватизированных предприятий (отчасти принадлежащих частным пенсионным фондам), способны создать каналы для перемещения накоплений к тем, кто на основе кредита пытается создавать новые предприятия.

Турция объявила план развития параллельной валюты, альтернативной турецкой лире, поразительно напоминающий систему свободных банков с золотым обеспечением. Эту идею легко приспособить к условиям России. План Турции заключается в том, чтобы просто позволить коммерческим банкам выпускать золотые сертификаты, обеспеченные частными золотыми депозитами и гарантирующие передачу прав собственности на эти золотые депозиты. В результате может появиться параллельный золотой стандарт, который будет действовать примерно так же, как свободные банки со 100-процентными резервами. Не будет ничего удивительного, если хотя бы крупные сделки будут осуществляться в золоте, а платежными средствами станут золотые сертификаты -- особенно если турецкая лира будет и дальше инфлировать на 60--70 процентов в год. Цитируют даже слова одного из руководителей Казначейства Турции, который высказывает предположение, что эти частные золотые сертификаты могут со временем "вытеснить турецкую лиру" (Dorsey, 1993). Преимущество этого решения над фактической долларизацией хозяйственного оборота, происходящего в Турции и в России, в том, что в случае долларизации весь эмиссионный доход достается Соединенным Штатам. Гораздо разумнее было бы мобилизовать и обратить в звонкую монету отечественные запасы золота.

Параллельная, конвертируемая в золото валюта

Чтобы приспособить турецкий проект к более серьезной российской инфляции, было бы особенно желательным запустить в обращение золотые монеты. Это облегчило бы выпуск размениваемых на золото золотых сертификатов в мелких купюрах. Такая система очень быстро вытеснила бы рубль из обращения, так же как в свое время золотые червонцы вытеснили совзнаки.

Червонцы вошли в оборот в качестве альтернативной валюты в июле 1922 г. и равнялись 10 довоенным рублям или 7,74 граммам золота. Выпуск новой валюты был ограничен требованием полного золотого покрытия. В 1922--1923 гг. Госбанк выплачивал 4 процента годовых по золотым депозитам, тогда как процент по вкладам в совзнаках составлял 48--72 процента, и предоставлял кредиты, калькулированные в золоте. Еще до объявления о победе политики стабилизации в 1924 г. Госбанк предоставлял кредиты в червонцах под 8--15 процентов (кредиты в совзнаках выдавались под 216 процентов) (Homer; 1977, р. 545). Советские золотые запасы выросли от 2,6 млн. долл. на конец 1922 г. до 45, 73 и 96 млн. долл. в последующие три года (Board of Governors; 1976. р. 551). Вплоть до 1928 г. червонцы можно было покупать и продавать на валютных рынках.

Первоначально предполагалось, что червонец будет конвертироваться в золото. Существует даже ленинский меморандум, требующий представить предложения о свободном хождении золота (Nove; 1986, р. 91). Но ничего такого не случилось. 15 февраля 1924 г. червонец превратился в единственную официальную валюту, и обменивался на совзнаки по курсу 50 миллиардов рублей образца 1921 г. за один червонец. К моменту стабилизации уровень цен возрос в 60 млрд. раз по сравнению с уровнем цен 1913 г. (Hirschleifer; 1963, р. 27). Так же как случае реформ в Аргентине и в Эстонии в начале 1990-х гг., здесь наличествовал квази-постоянный обменный курс. Правительственные агенты участвовали в работе черных валютных рынков, где они покупали и продавали червонцы, стремясь замедлить возможное обесценивание валюты (Anderson; 1979, р. 420). Процентные ставки московского черного рынка по краткосрочным ссудам достаточно постепенно снизились от 720 процентов в 1922 г. до 72 процентов в 1925 г., и продолжали снижаться и после этого, 10-летние правительственные облигации продавались за 8--10 процентов. С 1924 г. по 1931 г., когда Госбанк получил монополию на предоставление кредитов, инфляция была умеренной.

В 1920-х гг. в СССР были проведены важные финансовые реформы. После 1927 г. Госбанк платил по вкладам до востребования 6 процентов годовых, а с 1921 г. по 1930 г. в стране существовали фондовые биржи. В 1923 г. открылись сбербанки, которые до реформы 1924 г. охраняли сбережения вкладчиков от обесценивания, и к 1928 г. их число составило 16 924. Несколько сот обществ взаимного кредита в 1927 г. принимали вклады под 10 процентов годовых, и предоставляли ссуды частным предпринимателям под 33 процента. Эти меры финансовой либерализации и сильный экономический рост, созданный стимулированием производства, помогают понять, каким образом нэп сумел положить конец гиперинфляции. Схожие реформы системы финансовых услуг вполне возможны и в сегодняшней России.

При всей исторической и символической значимости червонца следует отдавать отчет, что нет оснований рекомендовать полную замену рублей новой "официальной" валютой, поскольку нынешняя ситуация отличается от катастрофической инфляции 1917--1924 гг., да и успех нэп'а был непродолжительным. Тем не менее, золотые монеты и сертификаты вполне могут служить параллельной валютой. Не обязательно воссоздавать существовавшую в 1922--1924 гг. систему с двумя валютами, которая завершилась тем, что обесценившиеся деньги были вытеснены из обращения. Но того же самого можно достичь, и гораздо надежнее, просто разрешив частным лицам и предприятиям проводить сделки в золотых монетах и сертификатах, как планируют в Турции. В такой системе единственной задачей правительства будет контроль за качеством чеканки и наказание фальшивомонетчиков (последнее, впрочем, касается не только частных денег). Эта реформа настолько проста и обещает при этом так много выгод, что трудно вообразить разумные возражения против нее. Частная эмиссия золотых сертификатов (которая может быть реализована в Турции) не есть альтернатива фиксированному обменному курсу или другим возможным реформам. Напротив, частные золотые сертификаты вполне могут соседствовать с усилиями обеспечить рубль золотом и иностранными валютами (как в Эстонии и Аргентине), или с фиксированным валютным курсом (как в Гонконге), или с дрейфующим фиксированным курсом (как в Мексике). Наличие параллельной валюты станет источником конкуренции, что повысит шансы на успешную стабилизацию рубля. Тогда в случае провала политики стабилизации у граждан России будет наготове замена (и на этот раз -- не иностранная валюта), так что им не придется обращаться к примитивному бартеру, сильно понижающему эффективность хозяйственной жизни.

Если обменный курс рубля может быть стабилизирован относительно какой-либо твердой валюты, то его можно стабилизировать и относительно золота. В этом случае наличие в обращении золотых монет и сертификатов облегчит принятие истинного золотого стандарта и сделает рубль буквально "хорошим, как золото". С помощью валютного управления или сходного института легко сделать стабилизированный рубль конвертируемым в золотые монеты и сертификаты по фиксированному курсу. И нетрудно представить, что деньги, конвертируемые в золото, могут стать самой уважаемой валютой в мире.

Литература

1. Anderson, Annelise. "Free Banking can Solve the Ruble Problem." Wall Street Journal Europe, 16 October 1991.
2. Anderson, Benjamin A. Economics and Public Welfare, Indianapolis: Liberty Press, 1979. Bagehot, Walter. Lombard Street New York: Scribner, Armstrong & Co., 1873.
3. Bennet, Adam G. G. "The Operation of the Estonian Currency Board." IMF Staff Papers 40 (June 1993): pp. 451--470.
4. Board of Governors of the Federal Reserve System. Banking and Monetary Statistics: 1914--1941. Washington, D. C.: Federal Reserve Board, 1976.
5. Bordo, Michael David. "The Gold Standard: Myth and Realities." In Money in Crisis, pp. 197--237. Edited by Barry N. Siegel. San Francisco: Pacific Institute, 1984.
6. Boulton, Leyla. "All Roubles Are Free, but Some Freer than Others." Financial Times, 1 July 1992.
7. Brough, William. Open Mints and Free Banking. New York: G. P. Putnam & Sons, 1898.
8. Buyske, Gail. "Estonia: Monetary Model for Russia." Wall Street Journal, 29 June 1993.
9. Conant, Charles A. A History of Modern Banks of Issue. London: G. P. Putnam & Sons. 1896.
10. Dorsey, James M. "Turkey Hopes Plan for a Gold Exchange Will Boost Economy" Wall Street Journal Europe, 24 June 1993.
11. Dowd, Kevin. The State and the Monetary System. New York: St. Martin Press, 1989.
12. The Economist. "What's Behind Yeltsin's New Commonwealth?" 4 January 1992.
13. Federal Reserve Bank of Dallas. Annual Report. Dallas, 1991.
14. Feige, Edgar L. "Perestroika and Ruble Convertibility." Cato Journal 10 (3) (Winter 199t): pp. 631--653.
15. Flanders, M. June. international Monetary Economics: 1870--1960. Cambridge: Cambridge University Press, 1989.
16. Friedman, Milton. "Commodity-Reserve Currency." 1951. Reprinted in Milton Friedman, Essays in Positive Economics, pp. 204--250. Chicago: University of Chicago Press, 1953.
17. Giuseppi, John. The Bank of England London: Evan Brothers Ltd., 1966.
18. Green, Joshua E., and Isard, Peter. "Currency Convertibility and the Transformation of Centrally Planned Economies."
19. Washington, D. C.: International Monetary Fund, June 1992.
20. Haig, R.M. The Public Finance of Postwar France. New York: Columbia University Press, 1929.
21. Hall, Robert E. "Explorations in the Gold Standard and Related Policies for Stabilizing the Dollar." In Inflation, pp. 111--122. Edited by Robert E. Hall. Chicago:National Bureau of Economic Research, 1982.
22. Hirshleifer, Jack. Disaster and Recovery. Santa Monica: Calif. Rand Corporation, 1963.
23. Homer, Sidney. A History of Interest Rates. New Brunswick, N. J.: Rutgers University Press, 1977.
24. Marer, Paul, and Zecchini, Savatore, eds. The Transition to a Market Economy. Paris: OECD, 1992.
25. Maney, Kevin. "Sales of U.S. Cigarettes Smoke in USSR." USA Today. 10 September 199la.
26. Maney, Kevin. "With Ruble Virtually Rubbish Barter Deals Abound." USA Today, 11 September 1991b.
27. Marsh, David. "Estonia to Bring in Own Currency this Month." Financhial Times, 1 June 1992.
28. Mikheyev, Dmitry, and Reynolds, Alan. "The Russians are Rich." International Economy 6 (2) (March/April 1992): pp. 41--43.
29. Miles, Marc. Beyond Monetarism. New York: Basic Books, 1984.
30. Nove, Alec. An Economic History of the U.S.S.R. London: Penguin, 1986.
31. Reynolds, Alan. "Managed Money." In Money: A Search for Common Ground. Lugano: Progress Foundation, 1985.
32. Teolis, David, and von Furstenberg, George. "Reducing Real Exchange Rate Variability and Drift." Indiana University Working Paper No. 93--003, March 1993.
33. Wachtell, Howard. "Common Sense about Post-Soviet Economic Reforms." Challenger (January/February 1992): pp. 46--48.
34. Walsh, Warren Barlett. Russia and the Soviet Union: A Modern History. Ann Arbor: University of Michigan Press, 1958.
35. Willamson, John. "Careful Therapy in the Case of Russia." Financial Times, 25 August 1992.

Комментарий I
Ориентированная на золото денежная политика для России

Вейн Д. Энджелл [Автор -- член Совета управляющих Федеральной Резервной Системы]

Значение устойчивых денег

Устойчивые деньги важны для любой страны. Особенно они важны для стран остро нуждающихся в формировании новых капиталов, каковы Россия и другие страны бывшего Советского Союза и восточной Европы. Наличие в стране надежных денег сокращает потребности в премиях за инвестиционный риск и, тем самым, способствует более быстрому формированию капитала.

В настоящее время условия в России неблагоприятны. Надежный деньги, кладущие конец инфляции и поощряющие частных инвесторов, помогут остановить экономический спад. Надежные деньги помогут также сохранить целостность России, предотвратят ее распад на национальные группы.

Выбор монетарного режима

В своей статье Алэн Рейнолдс справедливо подчеркивает важность надежных денег для успешного хозяйствования. Но читатель статьи может недооценить тот факт, что в такой ситуации нелегко добиться надежности денежной системы. От его внимания может ускользнуть и то, что хорошая денежная система не дается бесплатно. Все системы, предполагающие частную эмиссию денег, означают -- в той или иной степени -- потерю эмиссионного дохода. Товарные деньги, в том числе система золотого стандарта, предполагают использование казенных запасов. В случае России выбор золото-монетного или золото-девизного стандарта означает для государства отказ от явных и неявных доходов, приносимых импортом потребительских товаров и капитала в обмен на продажу золота из казенных запасов. Точно также и принятие иностранной валюты, скажем доллара США или германской марки, предполагает отказ от доходов от импорта, который мог бы быть оплачен государственными запасами иностранной валюты. В случае с валютным управлением, когда представители государства осуществляют покупку и продажу иностранной валюты по фиксированному курсу и держат 100 процентные резервы под эмитированные платежные средства, издержки сокращаются до разницы между уровнем дохода по иностранным активам и уровнем упущенного дохода от инвестирования или потребления тех же средств.

Наличие этих издержек может навести на мысль, что лучше бы стране сохранить привычную денежную систему. Но история дает угнетающее число примеров того, как дискреционная денежная политика приводит к катастрофе. Даже в самых благоприятных обстоятельствах фискальное давление, общие политические соображения и трудность выбора наилучшего пути к стабильности цен препятствуют оздоровлению денежной системы. Приходится выбирать между имплицитными издержками перехода к золотому стандарту и риском неуправляемой инфляции.

По мнению Рейнолдса, для успеха экономических преобразований Россия нуждается в надежных деньгах. Но в процессе перехода от экономической системы, движимой экспансионистской фискальной и денежной политикой, к системе, основанной на экспансии частного сектора, важно избежать резкого сжатия хозяйственной деятельности. Рейнолдс совершенно правильно подчеркивает значимость "политики предложения".

Помимо этой общей оценки у меня есть ряд специфических замечаний к этой интересной и побуждающей к размышлениям статье. В ней кратко, затрагивается проблема рублевого навеса и отмечается легкость изъятия избыточных денег из обращения посредством приватизации значительных государственных активов. Но либерализация цен и последующий их рост уже устранили, по крайней мере, временно и ценой высокой инфляции, макроэкономическую проблему избыточных денег. Я считаю, что не следует механически связывать принципиально важный процесс приватизации с проблемой избытка денег в обращении. Российское правительство должно проводить приватизацию при любой макроэкономической ситуации, хотя способы приватизации будут зависеть от макроэкономических условий.

Рейнолдс исключает возможность того, что российский центральный банк способен осуществлять денежную политику посредством операций на рынке правительственных облигаций. Учитывая практическое отсутствие в России развитых финансовых рынков, проведение таких операций может оказаться делом очень трудным и даже неверно направленным. Обеспечив надежность денежной системы, реформаторы должны направить усилия на развитие финансовых рынков, в том числе рынка правительственных облигаций. Может быть, в период перехода следовало бы использовать такие инструменты воздействия на рынок, как золото или иностранные активы. По завершении перехода можно будет пересмотреть их заслуги.

Рейнолдс рассматривает очень интересную идею чеканки золотых монет, без номинальной цены в рублях или в любой другой валюте. Я не возражаю против такой стратегии маркетинга для российской золотодобывающей промышленности. России, разумеется, не нужно, чтобы производители золота чеканили собственную монету; достаточно готовности перечеканивать золото, приобретенное по мировым ценам. В любом случае следует помнить об альтернативных издержках чеканки золота, за которую приходится платить отказом от импорта капитала и потребительских товаров.

И в самом деле. Рассмотрение вопроса о чеканке золотой монеты ведет к другому интересному вопросу: свободная чеканка монет и свобода частной эмиссии в экономике, в которой сосуществуют и конкурируют золотые монеты, частные деньги, отечественные деньги и иностранная валюта. Кому-то все это может показаться волнующим, но по мне это визионерство. Лично я сомневаюсь, что развитые западные экономики умеют достаточно искусно использовать рынки и силы конкуренции, чтобы доверить свои деньги и судьбу денежной политики системе частно эмитируемых валют. Нет сомнения, что Россия, которая по утверждению Рейнолдса, не способна даже вести операции на открытом рынке правительственных облигаций, не готова к такой финансовой и валютной системе. Семьдесят пять лет назад в России начали внедрять другую неопробованную экономическую теорию, рассчитанную на развитую промышленность. Эксперимент привел к катастрофе. Я не думаю, что русские готовы экспериментировать дальше.

Заканчивая обсуждение статьи Рейнолдса, я хотел бы отметить, что в основном я с ним согласен: жизненно важно, чтобы с самого начала перехода к рыночной экономике Россия имела надежную валюту. Но, учитывая переживаемые страной трудности и неопределенность будущего развития, я считаю нашим долгом попытаться сформулировать то, что я назвал бы "устойчивый к ошибкам план денежной политики".

Устойчивый к ошибкам план денежной политики

Стандартные возражения против любой валюты с фиксированным товарным покрытием указывают на риск того, что внутренние и внешние шоки способны сдвинуть относительные цены равновесия ключевого товара или корзины товаров, исполняющих роль стандарта ценности. Такие шоки сказываются на номинальных ценах всех товаров и услуг (включая номинальную заработную плату). Последствия могут оказаться крайне разрушительными. Эти аргументы вполне приложимы и к российской ситуации. Более того, крайняя неопределенность будущего российской экономики придает особую важность этим аргументам. В одном можно быть уверенным: в ближайшем будущем российскому хозяйству не избежать некоторых шоковых ситуаций. Поэтому России нужна денежная политика, устойчива к ошибкам.

Можно вообразить, что российские власти серьезно рассматривают возможность вместо жесткой привязки к рынку золота или любого другого товара использовать целевую цену на золото в качестве ориентира своей денежной политики. При таком режиме рост массы денег в обращении будет сдерживаться до тех пор, пока цена золота не превысит некую установленную величину, и темп ее прироста будет поставлен в зависимость от рыночной цены золота. Такой подход обеспечит ту же стабильность общего уровня цен, что и золотой стандарт, но не будет обычной для действительного золотого стандарта жесткости, поскольку при угрозе сжатия экономической активности можно будет игнорировать целевую цену золота. Учитывая экстраординарность российской ситуации важно оговорить, что задача возвращения цен на золото к целевому показателю, дабы избежать опасности панической скупки его, не может служить основанием для сокращения денежной массы.

Конечно, гибкость открывает возможности для безответственных дискреционных решений. До известной степени, такого рода риск присущ любому виду политики. Нельзя заведомо исключить возможность того, что суверенное правительство в какой-то момент решит изменить систему денежного обращения, в том числе отказаться от золотого стандарта.

Чтобы начать с чистого листа, может оказаться полезным одновременно вводить новую валюту и новый режим денежной политики, хотя, строго говоря, это и необязательно. В конечном итоге власти могли бы использовать рыночные ставки заработной платы и другие издержки производства в золотодобыче в качестве показателя относительной цены золота и Пригодности выбранной целевой цены золота.

Если правительство России решит ввести новую валюту, стоимостные показатели существующих контрактов будут пересчитаны по состоянию на определенную дату. Важным вопросом будет ответственность правительства перед держателями старых рублей. Возможен обмен старых рублей на новые деньги в соотношении один к одному, но поскольку рубль сейчас крайне обесценился, есть смысл повысить ценность новой денежной единицы. Другая возможность -- использовать постепенно падающий курс обмена для частичной экспроприации старых накоплений. Но лучше всего, в том числе с точки зрения структурных преобразований, выменивать на рубли "общие долевые права" на государственную собственность. Правительство должно решить, какая доля приватизируемой собственности должна быть выделена для компенсации денежных накоплений. И при каждом последующем акте приватизации часть акций будет обмениваться на "общие долевые права". (В нашей практике сходную роль играли ваучеры. -- Прим. пер.) Держателям новых денег придется для участия в приватизации приобретать те же "общие долевые права". На "общие долевые права" возникнет аукционная цена в новых деньгах и фиксированная цена в рублях, что сделает возможным возникновение арбитражного курса новых денег и рублей.

Некоторые утверждают, что только продажа золотых облигаций может избавить страну от избыточных рублей. На этой стадии развития России я воспринимаю эту идею с настороженностью. Я бы не хотел, чтобы правительство России попало в ситуацию, когда оно не в силах выполнить данные обещания. Облигации подлежат погашению независимо от экономического положения в стране. Другое дело акции. Если хозяйство попадает в кризис, владельцы акций несут тяготы наравне со всеми остальными. Правительство будет избавлено от тяжелого выбора: либо нарушить обязательства по погашению облигаций, либо увеличивать налоги и/или продавать золотой запас для выполнения облигационных обязательств. Облигации, в том числе золотые, должны быть выпущены только после того, как новые деньги докажут свою способность обеспечивать стабильность цен. По моему мнению, сейчас просто рано превращать их в краеугольный камень новой денежной политики.

Ориентация на целевую цену золота дает два основных преимущества. Во-первых, как я уже отметил, эта политика отличается достаточной гибкостью и терпима к ошибкам. Во-вторых, государство извлекает доход от эмиссии денег. Эмиссионный доход, как известно, представляет собой большой соблазн для правительств, особенно в кризисных ситуациях. Но использование цен на золото в качестве ориентира ограничивает стремление максимально увеличить эмиссионный доход. Такой режим денежной политики отличается вовсе не чрезмерной гибкостью. Расширение хозяйственной деятельности требует соответствующего увеличения массы денег в обращении; использование в качестве критерия эмиссии цен на золото позволяет этого достичь.

Целевая цена на золото, в отличие от золотого стандарта, повышает гибкость адаптации к внутренним и внешним шокам и направляет эмиссионный доход в казну. Но эта политика не настолько гибка, чтобы вытерпеть непрерывное повышение уровня цен.

При системе с валютным управлением значительная часть эмиссионного дохода достается правительству. Но системе с валютным управлением свойственны некоторые внутренние проблемы. Всегда есть риск, что правительство откажется соблюдать установленные правила. В некоторых случаях мы, естественно, одобряем это как разумную гибкость. Но это не всегда так, и частные инвесторы, естественно, увеличат процентные ставки по инвестициям в российскую экономику на величину этого риска. (Риск того, что правительство откажется соблюдать правила, существует и в системе с целевой ценой золота. Очень вероятно, что при этом премия за риск будет, прежде всего, сказываться в росте цен на золото, что и должно остановить рост денежной массы. Благодаря этому процентные ставки будут защищены на случай возникновения паники.) Но ведь существует и риск того, что выбранная в качестве стандарта ценности иностранная валюта или корзина иностранных валют окажется нестабильной или выявится ее непригодность по каким-либо другим причинам. Это риск того же типа, что свойственен и товарному стандарту. Он усугублен здесь только в силу того, что не частные рынки, а правительства поставляют стандарт ценности. Третьим недостатком системы с валютным управлением является то, что денежная политика здесь определяется преимущественно ситуацией в международной торговле и перемещении капитала, что, по моему мнению, угрожает сохранению макроэкономической стабильности, чего русские на данном этапе должны избегать.

Заключение

Я хочу в заключение привести два соображения в пользу преимуществ ориентации денежной политики на золото перед ориентацией ее на иностранную валюту, т. е. перед системой с валютным управлением. Россия, как и США, богата ресурсами. Привязка ценности ее денег к ценности одного из главных ресурсов представляется разумной и здравой идеей. Наконец, поскольку можно предвидеть, что после рыночных преобразований золотодобыча в России станет здоровой и прибыльной отраслью, возникает потенциальная связь между издержками на заработную плату и рыночной ценой золота. Мне эта связь представляется гораздо более надежной, чем любые попытки сопоставления покупательной способности валют, что неизбежно в системе с валютным управлением.

Комментарий II
Товарный стандарт для России?

Анна Д. Шварц [Автор является научным сотрудником Национального бюро экономических исследований.]

Из своих размышлений об экономической ситуации в России Алэн Рейнолдс делает вывод, что валюта с товарным покрытием будет полезна не только здесь, но и для СНГ в целом. Он утверждает, что рубль или другая денежная единица, предназначенная для обслуживания международной торговли, должна быть буквально конвертируема в твердую валюту или в благородные металлы.

Как обеспечить конвертируемость?

По мнению Рейнольдса не столь уж важно, будет ли конвертируемость обеспечена валютным управлением или центральным банком. Поскольку он отмечает, что центральные банки имеют дурную репутацию, следует, что валютное управление предпочтительней. Он отвергает ситуацию, когда валютное управление является монопольным эмитентом валюты, и, похоже, принимает доводы Аннелиз Андерсон в пользу свободных банков для России, как если бы валютное управление мешало свободной банковской системе. Можно предположить, что при наличии валютного управления свободные банки не будут эмитентами валюты, но вместе с тем сохранят известную операциональность.

Ключевым вопросом по Рейнолдсу является контроль над деятельностью эмитента валюты. Валютное управление должно держать в золоте или инвестировать в иностранные ценные бумаги активы, по меньшей мере, равные 100 процентам обязательств. Частных эмитентов валюты Рейнолдс намерен подчинить подобным требованиям, запретив им владение активами в форме облигаций правительства или государственных предприятий. Но для них, по его мнению, достаточно частичного резервного покрытия.

Рейнолдс возражает против валютного управления для России еще и вот почему. Поскольку нельзя рассчитывать, что положительное сальдо торговли или приток капиталов станут постоянным источником долларов и базой расширения денежного предложения на случай подъема экономической активности, привязка рубля к доллару окажется неэффективной. И даже в случае хозяйственного оживления, сопровождающегося ростом внутреннего потребления сырья и энергии и, как результат, отрицательным сальдо внешней торговли и положительным притоком капитала, этот последний будет большей частью неликвидным. Он утверждает, что рынки капитала в России настолько неразвиты, что не смогут служить надежным источником наличной валюты, которая нужна как база для эмиссии денег валютного управления. Пессимизм Рейнолдса не опирается на исторический опыт валютных управлений.

Основанием для его уверенности в том, что внешняя торговля России так и останется незначительной, а рынки капитала неразвитыми, служит всего лишь проекция нынешнего состояния на будущее. При этом его собственный проект валютной реформы предполагает развитие сферы финансовых услуг. И я не вижу причин, почему бы в случае приватизации золотых рудников, нефтяной и газовой промышленности их владельцам не начать экспорт продуктов производства, а полученную валюту -- передавать в валютное, управление в обмен на отечественные деньги.

Поскольку в стране есть месторождения золота, Рейнолдс выбрал в качестве базы российских денег конвертацию в золото, а не в иностранную валюту. Как я отмечаю далее, его сомнения в том, что резервы валютного управления смогут расширяться в периоды экономического роста, оправданы и в случае золотого покрытия эмиссии, хотя сам Рейнолдс об этом ничего не говорит.

Золото или корзина товаров

Против идеи использовать в качестве покрытия эмиссии корзину товаров Рейнолдс выдвигает то возражение, что "существует крайне ограниченное число [иных чем золото] товаров, способных выполнять роль денег или служить резервным обеспечением эмиссии". Далее он довольно подробно защищает золотой стандарт от обвинений, что он сопряжен с кратковременной нестабильностью уровня цен. Рейнолдс не отрицает, что причина нестабильности уровня цен в неожиданных изменениях спроса и предложения. Преимущество корзины товаров в том, что порожденные технологическим развитием изменения издержек производства по отдельным элементам корзины не затрагивают все остальные ее компоненты.

В условиях золотого стандарта изменение издержек производства золота может иметь причиной либо изменение техники горнодобычи, либо изменение технологии, влияющее на издержки производства по другим товарам. Совершенствование техники золотодобычи или открытие новых месторождений снижают издержки производства ниже текущего уровня и стимулируют рост добычи золота. Объем денег с золотым покрытием увеличится быстрее, чем нужно для сохранения стабильного уровня цен на другие товары. Их цены возрастут, а вместе с ними и издержки на производство золота. Производство золота станет менее выгодным и темп расширения объема золотых денег вернется к прежнему уровню.

Точно также падение цен на товары и услуги, вызванное технологическим совершенствованием в незолотых отраслях, повышают доход от производства золота и способствуют повышению чеканки монет, что ведет к росту цен на эти товары и услуги и изменяет стимулы так, что производство, золота опять начинает расти. Нужно учитывать эффект от изменения спроса на золотые деньги на предложение золота, а также результат изменения цен на монетное золото на цены золота в других применениях. Изменение структуры спроса на монетное и промышленное золото сглаживает кривую производства и способствует долгосрочной стабильности цен.

Следует отдавать себе отчет в длительности действия механизмов выравнивания производства золота. Годовой приток нового золота может крайне незначительно увеличить накопленный за столетия запас, а значит, потребуются годы, чтобы уравновесить скромное увеличение спроса на золото, и все это время общий уровень цен будет занижен. Точно также увеличение темпа роста экономики потребует большего притока нового золота, что вызовет относительное повышение цен на него. Результатом окажется дефляция всех остальных цен.

Рейнолдс предлагает обратить в монеты половину золотого запаса России и половину всего прироста золотого запаса. Монеты, деноминованные в тройских унциях, следует продавать с аукциона за рубли, подлежащие уничтожению. Он предлагает использовать государственный золотой запас в качестве обеспечения золотых облигаций, которые подлежат обмену на надежную иностранную валюту. Хотя более разумным он считает чеканку золотых монет, которые должны ходить параллельно с рублями.

После первоначальной эмиссии золотых монет объем новой чеканки должен быть ограничен. Частные банки должны получить возможность эмитировать деньги и депозиты, определенные в золоте, рублях, валютах любых республик или в официальных денежных единицах, выраженных в граммах золота. От банков можно потребовать поддержания 100-процентных или частичных резервов в выбранной валюте. Конкурирующие частные страховые компании обеспечат страхование депозитов. Так будет развиваться система финансовых услуг.

Программа денежной реформы для России

Рейнолдс предлагает два варианта денежной системы, альтернативных золотому стандарту. Одно покоится на предложениях Ламанского, заместителя управляющего российского банка в 1861 г.: сделать контролируемый правительством центральный банк частным учреждением; продать часть госсобственности, чтобы решить проблему бюджетного дефицита; эмитировать деньги только под увеличение резервов золота или твердой валюты. Другой вариант представляет собой повторение обеспеченного золотом червонца, который должен, как и в 1922 г., ходить параллельно с обесценивающимся рублем и конвертироваться в золото. Проект не был реализован как задумано, и с 1924 г. червонец стал единственной разновидностью денег, и обменивался на совзнаки в соотношении один к 50 миллиардам рублей 1921 г. В период 1925--1929 гг. инфляция была незначительной. Правда, Рейнолдс не считает, что сейчас ситуация сопоставима с существовавшей в 1917--1925 гг. и не призывает к отказу от рубля.

Наконец, Рейнолдс отвергает представление, что для введения золотого стандарта в России нужен авторитарный режим, чтобы принудить общество смириться с издержками реформ. Я также считаю, что публика не будет против политики, которая освободит общество от издержек гиперинфляции, и что золотой стандарт может оказаться популярным. Но я сомневаюсь в том, что Россия последует этим курсом. В 1890-х годах Россия выбрала золотой стандарт потому, что таков был тогда выбор развитых промышленных стран. В 1990-х годах по той же самой причине и, несмотря на всю ошибочность этого решения, она выберет произвольно принимающий решения центральный банк.