Глава 10. Угрожает ли России гиперинфляция?

Либерализация цен в России с начала нынешнего года интерпретируется как первый реальный шаг к рыночной экономике. Действительно, без свободных цен, определяемых соотношением спроса и предложения, нет рынка, как нет его и без конкуренции, частной собственности, здоровых денег, строгих государственных правил учета, налогообложения и т. д. Давать советы, в какой последовательности следовало в России предпринимать рыночные реформы (сначала приватизация, демонополизация, оздоровление бюджета, а затем уже освобождение цен из-под контроля или в обратном порядке) теперь уже поздно. Видимо, у правительства России не было ни времени, ни реальных возможностей поступить иначе. Центральные контрольные структуры распадаются и упраздняются. Многие цены уже дефакто вырвались на свободу с лета 1991 г. Ощущение неизбежности очередного взрыва цен глубоко проникло в общественное сознание, и производители предпочитали воздерживаться от поставок товаров в ожидании их подорожания. Видимо, не было надежды остановить поднимающуюся волну с помощью административных препон: результат мог быть обратным желаемому (дальнейшее ухудшение снабжения городов, разгул спекуляции и разного рода злоупотреблений). Даже введение карточек на основные продукты питания, продаваемые по фиксированным ценам, становилось проблемой, когда нет достаточных фондов в руках властей, а сами власти слабы, чтобы принудить производителей поставлять товары в централизованные фонды по невыгодным ценам.

Словом, споры о лучшем с теоретической точки зрения пути к подлинному рынку отступают на второй план перед лицом опасных последствий нового скачка цен и необходимостью им противодействовать.

Цена высокой инфляции

Тревожит, прежде всего, угроза высокой инфляции, т.е. гонки наперегонки цен и заработных плат, когда ежемесячно все и вся дорожает на 10--30 процентов. Такая инфляция опасна тем, что она лишает экономику и ее отдельных участников всяких стимулов накопления и инвестирования, рождая желание немедленно истратить заработанные деньги и не идти на риск капиталовложений, поскольку абсолютно неясно, какую отдачу от них можно получить. К чему напрягать силы, когда дополнительный заработок тут же съедается? Индексация доходов и вкладов в зависимости от темпа обесценивания денег не страхует полностью от потерь. Финансовые отношения становятся все более запутанными, жизненный уровень падает, социальная дифференциация усиливается, производство стагнирует и даже сокращается. Такова цена крупной инфляции.

Мировой опыт знает примеры гиперинфляции и ее преодоления. Выбраться из нее чрезвычайно трудно, но не невозможно. Дело в том, что при крупной инфляции приходит в действие механизм ее самовоспроизведения: производитель в ожидании возрастающих затрат и обесценения своей выручки заранее калькулирует более высокие, чем это требуется в данный момент, цены. Инфляционная спираль, таким образом, продолжает раскручиваться. Правда, с другой стороны, быстрое обесценение отложенного спроса населения (вкладов в сберегательном банке и находящейся дома наличности), а также средств на банковских счетах предприятий и учреждений облегчает задачу сбалансирования денежного спроса и предложения товаров. Павловское повышение цен в 2--3 раза, последующий их рост еще до момента либерализации, а затем новый взлет в результате либерализации означают изъятие из кармана населения не менее 500 млрд. рублей накоплений (в ценах до 1 апреля 1991 г.), не говоря уже о сокращении чуть ли не вдвое текущего потребления. Теряют все -- предприятия, бизнесмены, словом те, кто при деньгах, а не при товарах. Немалая плата за экономическую политику перестроечных лет?

Обуздание инфляции

За последние годы Югославии, Польше, ряду Латиноамериканских стран в какой-то мере удалось справиться с чрезмерной инфляцией. Удастся ли это России?

Полагаю, что не следует возлагать большие надежды на устранение многочисленных дефицитов и появление в магазинах изобилия товаров. В Польше либерализация цен с 1-го января 1991 г. к этому привела. Возможность такого же результата у нас проблематична, поскольку ужесточение всех бюджетных ассигнований и замораживание зарплаты, как это имело место в Польше, нам осуществить чрезвычайно сложно, да в отношении заработной платы это и не предусматривается. В Польше либерализации цен с самого начала сопутствовала конвертируемость национальной валюты, т.е. свободный размен для населения и предприятий злотого на доллары по установленному государством курсу. Рынок, таким образом, получил устойчивый и реальный якорь, к которому могли привязываться цены. Ничего подобного в России нет. Кроме того, монополизация заготовок сельскохозяйственных продуктов, торговли, производства многих товаров скорее будет у нас побуждать к вздутию цен, чем к расширению производства товаров. Как же тогда бороться с инфляцией?

Теперь уже ясно, что после освобождения из-под контроля основной массы цен и заработной платы потребуется решительное проведение в жизнь целого пакета хорошо известных мер, без которых экономику и, прежде всего, ее денежную систему не стабилизируешь. Некоторые из этих мер должны были бы даже предшествовать либерализации, например: приватизация государственной собственности; разрушение монополистических образований и создание конкурентной среды, в том числе путем либерализации внешней торговли; ликвидация бюджетного дефицита в результате сокращения расходов и совершенствования налоговой системы; строгий контроль за денежной и кредитной эмиссией. Нужно решительно перестраивать структуру экономики, ориентируя ее на удовлетворение нужд народа, всемерно поддерживая предпринимательство. Упомянутые меры требуют времени на подготовку и опытной и сильной администрации для своего осуществления. Тогда они способны сдержать вырвавшиеся на свободу цены и вернуть доверие к деньгам.

Приватизация

К сожалению, нет ни времени в запасе, ни сильной исполнительной власти, которой бы без возражений повиновались. В. таких условиях, чтобы ослабить социальное недовольство и локализовать бунты, вызванные нищенской жизнью, сдержать разгул преступности, взяточничества, захвата чужой собственности надо отказаться от сложных и бюрократических форм приватизации и вернуть в частную собственность граждан часть отобранного у них государством имущества. Нельзя только обирать население с помощью налогов и инфляции (последняя является тем же косвенным налогом), заставляя его выкупать ему же принадлежащую собственность. Накоплений для этого нет. Необходимо срочно отдать бесплатно (или за символическую плату) государственные квартиры тем, кто в них живет, землю -- тем, кто в состоянии ее по-хозяйски возделывать. Это хоть частично компенсирует огромные материальные потери людей. Некоторое нарушение социальной справедливости при такой бесплатной раздаче можно будет потом выправить за счет налогов на продажу и наследование этой собственности.

В дальнейшем, когда речь пойдет о приватизации крупной государственной собственности, взрослое население должно получить сертификаты (ваучеры), как это делается в Чехословакии, Польше, на бесплатное приобретение акций. [Со времени написания этой статьи программа ваучерной приватизации была начата и закончена.] Государство владеет огромным богатством -- нищ народ. Поэтому определенная часть (30--40%) так называемого "общенародного" достояния вполне может быть возвращена народу в частную собственность. С созданием рынка жилья, земли, акций расширится за счет этих товаров предложение на рынке, у денег появится надежное обеспечение. При сильной инфляции и вакханалии цен как никогда важно создать надежный якорь, который давал бы определенную опору расшатавшейся денежной системе и нарождающемуся рынку, позволял бы со временем их стабилизировать.

Параллельная валюта

Таким якорем могла бы стать параллельная рублю валюта (червонец), имеющая твердое товарное обеспечение (например, землей, недрами и другим приватизируемым имуществом, поступающим на рынок), и конвертируемая в твердые валюты. Если этого не сделать, то долларизация экономики неминуема с грабительским для страны курсом доллара. Причем рост привлекательности доллара как устойчивой и легко превращаемой в любые товары валюты будет подстегивать спрос на него, а, следовательно, и его курс. Поэтому лучше взять на себя создание собственной твердой валюты, которая постепенно вытеснит существующую.

Стимулирование производства

Слабость мер по стабилизации экономики, которые принимались правительствами Рыжкова и Павлова, и даже тех, которые осуществляет теперь российское правительство (в тот период правительство Е. Гайдара. -- Прим. изд.), состоит в том, что упор делается на фискальную сторону дела -- ограничение платежеспособного спроса населения, валютных доходов и т. д. Тем самым подрывается мотивация к производительному и добросовестному труду. Главный же резерв оздоровления экономики и ее денежной системы заключается в другом -- в развитии производственной и предпринимательской активности. Появятся настоящие стимулы, и тогда мы на той же земле и на тех же производственных мощностях сможем в 1,5--2 раза увеличить выпуск продукции. А такую заинтересованность способны обеспечить, на мой взгляд, две вещи: настоящие, полнокровные и устойчивые деньги и действительное владение собственностью, рождающее предпринимательскую инициативу и гарантирующее свободу хозяйствования. Государственные доходы должны преимущественно расти не за счет завинчивания налогового пресса во всех его видах, а в результате стимулирования расширения производства, роста прибылей и доходов граждан.

Независимая денежная система

Возникает, конечно, вопрос -- реально ли справиться с гиперинфляцией и восстановить здоровую денежную систему в масштабе Содружества 11 независимых государств. Ведь для успеха дела важно обеспечить хотя бы такие необходимые предпосылки оздоровления, как: ликвидация бюджетного дефицита, строгий контроль за кредитной и денежной эмиссией, жесткое ограничение роста внутреннего долга отдельных государств Содружества. Пока мало убедительных аргументов в пользу того, что все это осуществимо. Скорее можно ожидать, что Украина и ряд других участников Содружества предпочтут иметь собственные валюты и отказаться от единой рублевой зоны. Да и Россия едва ли справится с задачей стабилизации рубля, если рублевая зона будет включать государства, не желающие поступаться своим суверенитетом и принимать навязываемую Россией и пока далеко не бесспорную ценовую, кредитную, налоговую и эмиссионную политику.

Более реально исходить из того, что Россия будет строить свою самостоятельную денежную систему, может быть в сотрудничестве с Беларусью. В случае если ей удастся восстановить здоровые деньги, российская денежная единица может в будущем стать средством межреспубликанских расчетов.

Трудность реформ

Путь к восстановлению настоящих полнокровных денег, видимо, будет каменистым и трудным. Главное, несомненно, заключается в том, чтобы увеличить предложение на рынке товаров и услуг, которые противостоят деньгам. Поскольку увеличения производства ожидать в ближайшее время трудно, наиболее доступный резерв пополнения рынка -- приватизация государственной собственности.

Другая важная предпосылка -- сокращение расходов и увеличение доходов государственного бюджета. Решать эту задачу приходится на фоне общего падения производства, а, следовательно, и налоговых поступлений. Либерализация цен, видимо, существенно уменьшит дотации бюджета на уголь, продовольствие, лекарства, пассажирский транспорт и квартирную плату, но одновременно вынудит правительство увеличивать зарплату государственным чиновникам, работникам сферы образования, здравоохранения, науки, повышать пенсии, стипендии и т. д.

В состязании цен и заработной платы лидировать, естественно, будут цены. Связанную с взвинчиванием цен дополнительную прибыль правительство имеет обыкновение изымать (в значительной мере, если не полностью) в бюджет. Основная ставка сейчас делается именно на то, что разрыв в пользу бюджета между ростом цен и доходов населения позволит снизить бюджетный дефицит и сократить денежную массу в обращении. Беда, однако, состоит в том, что возможность дальнейшего снижения доходов населения близка к пределу, за которым можно ожидать массовых выступлений народа с требованиями повышения зарплаты, пенсий и т. д.

Словом, трудно пока определить рост бюджетных доходов, вызванный освобождением цен из-под контроля. На мой взгляд, более оправданными будут осторожные оценки.

Безусловно, жесткая экономия расходов необходима по всем статьям бюджета, но наибольший эффект можно ожидать от сокращения расходов на оборону, на крупные проекты капитального строительства, субсидии сельскому хозяйству.

Доля военного сектора в экономике России невероятно гипертрофирована (до 40--50% всего машиностроения, около 20--25% ВВП), что делает конверсию необычайно болезненной и дорогостоящей. Уже началось резкое сокращение правительственных закупок военной техники. Оставшись без контрактов, военные заводы и конструкторские бюро вынуждены перестраивать свое производство на гражданские нужды, либо увольнять персонал. И то и другое требует дополнительных расходов на капитальные вложения, связанные с конверсией, и на пособия по безработице. Поэтому облегчение для бюджета наступает не сразу, а по прошествии некоторого времени. То же самое относится к сокращению численности армии. Оно займет, по всей вероятности, несколько лет и приведет к созданию относительно немногочисленной профессиональной армии. Ее содержание обойдется дороже, чем обычной армии того же размера. Другими словами, и по этой статье военного бюджета на крупную экономию рассчитывать не приходится.

Правительство России имеет возможность уменьшить бюджетное финансирование капитального, в том числе квартирного строительства, если эту функцию возьмут на себя крупные банки. Но их кредитные ресурсы пока сравнительно невелики. Что касается отмены большей части государственных субсидий сельскому хозяйству, то это вполне реально при переходе к свободным ценам. Производители могут восполнять потери за счет повышения цен.

Ввиду сравнительно ограниченных резервов сокращения расходной части бюджета, надежды пока больше возлагаются на увеличение налоговых поступлений. Из-за падения производства и снижения его рентабельности бюджет лишается значительных поступлений. Предпринимая налоговую реформу, правительство стремится увеличить бремя, возлагаемое на население и предприятия. В сравнении с главными странами Запада предполагаются более высокие ставки подоходного налога, налога на прибыль, на добавленную стоимость и т. д. Все это, к сожалению, оказывает дестимулирующее воздействие на экономику, подавляет предпринимательскую и трудовую активность, стремление больше заработать. Разумный компромисс между желанием повысить бюджетные доходы за счет налогов и необходимостью поощрять хозяйственную деятельность с помощью облегчения налогового пресса пока не найден. В конечном счете, самым оптимальным является рост налоговых поступлений в результате расширения производства.

Наконец, правительство России рассчитывает пополнить бюджет за счет продажи находящегося в его распоряжении имущества, которое до этого объявлялось собственностью народа. Оценить эти доходы весьма трудно не только из-за отсутствия реальной рыночной оценки государственной собственности, но и в силу неопределенности самих механизмов приватизации. Пока она протекает стихийно и сопровождается захватом государственной собственности властями или хозяйственными органами более низких уровней. Это практически не пополняет государственную казну. С другой стороны, коллективы предприятий проявляют интерес к их выкупу у государства. Однако они способны сделать это лишь на заемные средства: накопления населения съедены либерализацией цен. Словом, государство сначала должно предоставить кредит и лишь потом в течение ряда лет сможет вернуть его. В условиях гиперинфляции оно может, фактически, ничего не получить назад. К тому же при отсутствии рыночной оценки продаваемых производственных фондов и сама-то сделка совершается, нередко, по весьма низким, можно сказать символическим ценам.

Предположительно, "малая" приватизация, т.е. продажа мелких и средних магазинов, мастерских, ресторанов позволит государству отсосать денежные капиталы, нажитые правдами и неправдами нарождающимся слоем предпринимателей и торговой мафией. Возможно, речь идет о десятках миллиардов рублей. Обесценивающиеся деньги выгодно превращать в недвижимость, однако, с другой стороны, нельзя не видеть, что новые российские власти всех уровней проявляют большую сдержанность в отношении приватизации государственного имущества, понимая, что с его продажей или распределением среди населения исчезнет их власть. Особенно это относится к земле, ее недрам, крупным промышленным предприятиям. Мало что делается для реальной оценки приватизируемой собственности. Только в случае частичной продажи ее иностранным инвесторам предпринимаются серьезные усилия в этом направлении. Отсутствует компетентная организация разных уровней, которая могла бы взять на себя проведение приватизации. Созданные для этого органы сами никакой собственностью не располагают, а призваны заниматься приватизацией чужого имущества.

Сдержанность в отношении приобретения предприятий наблюдается и со стороны западного капитала. Отпугивает, прежде всего, политическая нестабильность, отсутствие нормальной рыночной среды, бюрократизм властей.

В принципе, именно в разумной и социально справедливой приватизации огромного богатства, которым располагает государство, заложен ключ к оздоровлению денежной системы и введению здоровых рыночных отношений. К сожалению, пока нет ни решимости, ни четких концепций, ни административных механизмов для того, чтобы использовать приватизацию как главный инструмент стабилизации государственных финансов, обеспечения устойчивости и внутренней конвертируемости денег. Поэтому в ближайший год за ней сохранится относительно скромная роль в борьбе с инфляцией и в создании полноценной валюты.

Роль Запада

До сих пор иностранные займы используются как спасательный круг для тонущей экономики России, Украины, Казахстана и других государств, возникших на развалинах Советского Союза. Предоставление отсрочки в погашении долгов и новых кредитов, несомненно, облегчает переход к рынку. Но уже сегодня, кажется, никто не питает иллюзий, что приток средств извне, в том числе и безвозмездной помощи, станет главным фактором финансовой стабилизации и рыночных преобразований в России. Запад не располагает такими ресурсами и не хочет идти на риск ввиду неустойчивости ситуации в России.

Трудно предвидеть, получит ли Россия в ближайшие годы крупные кредиты для расплаты по имеющимся международным обязательствам. Приток кредитов будет направляться на реализацию проектов в очень специфических областях, обладающих наибольшим потенциалом стабилизации экономики России и выплаты долгов.

На ближайшие годы приходятся крупные платежи по имеющимся кредитам. Приобретение государством на эти цели твердой валюты путем обмена валютных доходов экспортеров на рубли при искусственно низком рыночном курсе последнего ляжет на бюджет тяжким бременем. Что касается обязательной продажи государству 40--50% экспортной выручки по искусственно низкому курсу обмена, то этот источник твердой валюты делается все менее надежным. Он подрывается становящимся рынком, который подталкивает экспортеров к утаиванию доходов в твердой валюте.

При всем при этом Запад может сыграть важную роль в переходе России к рыночной экономике и в стабилизации ее денежной системы. Конечно, только при условии взаимной политической воли к крупномасштабному экономическому сотрудничеству. Особенно необходима решительная ориентация России на привлечение западного опыта и инвестиций и на быстрое создание адекватных правовых и экономических условий и гарантий.

Я считаю, что Запад должен предложить крупные кредиты для ускорения конверсии военно-промышленного комплекса, ликвидации части нашего ядерного арсенала, проведения денежной реформы и обеспечения конвертируемости новой валюты. Без создания достаточных резервов твердой валюты (истраченные золотые резервы следует восстановить как можно скорее), нельзя гарантировать успех денежной реформы.

Возрождение российской экономики в значительной степени должно основываться на иностранных инвестициях. СССР искусственно изолировал себя от процесса транснационализации производства. Многонациональные компании не были представлены на его территории, а крупнейшие советские промышленные предприятия не инвестировали за рубежом. Теперь Россия должна заняться активной интеграцией в мировую экономику, распахнуть двери и создать все необходимые условия для деятельности транснациональных корпораций ведущих стран Запада. Это предполагает прямую продажу им некоторых предприятий или продажу акций, а в некоторых случаях и контрольного пакета. Следует поощрять взятие иностранными компаниями концессий на разработку природных ресурсов, транспорта и линий связи. Для широкого привлечения иностранных инвестиций нужны гарантии возможности репатриации инвестированного капитала и реформа залогового права, без чего невозможно использование земельных участков и недвижимости в качестве залогов под кредит.

Мне представляется, что Запад должен связать предоставление помощи в стабилизации денежной системы России и в обеспечении конвертируемости рубля с созданием благоприятных условий для иностранных инвестиций.

Другие факторы денежной стабилизации

К числу важных предварительных условий оздоровления денежной системы России следует отнести реформу кредитной системы, ее расширение и техническую модернизацию, а также приведение в порядок запущенной системы бухгалтерского учета и аудита. Деятельность центрального банка, также как государственных и коммерческих банков, должна регулироваться законом, который бы запретил предоставление необеспеченных кредитов, всякого рода сомнительные операции с деньгами или ценными бумагами, превышение допустимых пределов ликвидности. Денежная эмиссия также должна осуществляться в соответствии с законами банковской деятельности, а не указаниями правительства.

И последний существенный элемент денежной реформы -- восстановление доверия к государству, которое печатает деньги и гарантирует их платежеспособность. Пока это доверие поколеблено действиями правительства, которое сознательно почти полностью обесценило накопления населения и придало ускорение инфляции. Чтобы остановить бегство от денег и сделать привлекательным их накопление и хранение в банках, нужно не только приостановить инфляцию, но и укрепить авторитет государства как представителя и защитника интересов народа.

Комментарий
Неформальная революция в России

Поль Крег Робертс [Автор является Председателем института политической экономии и почетным членом Cato Institute.]

Олег Богомолов сообщил нам, и, по моему мнению, верно, что ключом к здоровой денежной системе и к переходу к рыночной экономике является, приватизация принадлежащих государству богатств. Он также сообщил, и опять верно, что до либерализации цен следует приватизировать собственность, устранить монополистические структуры, либерализовать внешнюю торговлю, сократить бюджетный дефицит и установить контроль над денежной эмиссией.

Потом он заявил, и опять верно, что у правительства не было ни времени на то, чтобы сделать все это, ни административных органов, которые могли бы это осуществить; что множество цен стали фактически свободными еще до того, как правительство решилось их освободить, что приватизация также осуществляется самотеком, и что государственную собственность просто захватывают нижние органы государственного и хозяйственного управления. Тот способ приватизации, который рекомендуется Богомоловым и сторонником которого являюсь и я -- широкомасштабная раздача людям квартир, земельных участков и акций предприятий, превращенных в акционерные общества в качестве компенсации за непомерные материальные лишения -- блокируется пассивностью всех уровней власти, поскольку власть имущие понимают, что раздача или продажа государственной собственности населению ведет к ослаблению их собственной власти.

Основания для оптимизма

На сообщенные Богомоловым факты можно отреагировать с пессимизмом или с оптимизмом. Я предпочитаю оптимизм. Политикам не под силу проблемы перехода России к капитализму. Преобразования будут идти вследствие неформальных социальных процессов, а официальные, контролируемые государством реформы будут идти следом. Поскольку правительство слабо, есть шанс, что ему придется только следовать за событиями, санкционируя все происходящее и вмешиваясь только когда возникнут крайне несправедливые ситуации. Это обещает массу беспорядка, ложных и действительных кризисов по мере того, как жизнь будет сама себя упорядочивать.

Другим основанием для оптимизма является то, что российская экономическая теория представленная здесь Богомоловым, сильно усовершенствовалась в послесоветский период. В его анализе учитывается роль ожиданий в процессе инфляции и гиперинфляции. В отличие от ряда западных советчиков и консультантов он понимает, что так называемая политика стабилизации, направленная на "рублевый навес", имела результатом всего лишь уничтожение сбережений и ограничение платежеспособного спроса населения, подрыв стимулов к добросовестному и производительному труду и конфискацию средств, которые могли бы быть использованы для финансирования предпринимательства. Лучше, чем бюрократы из МВФ, Объединенного комитета Конгресса по налогам и Казначейства США, он понимает, что налоговая политика, нацеленная на устранение бюджетного дефицита в России, на деле приведет к подавлению столь важных для хозяйственного подъема предпринимательской и трудовой активности. Его выводы созвучны рекомендациям теории предложения: лучший путь к повышению налоговых сборов это расширение производства. В отличие от западных экономистов, занимающихся проблемами развития, он понимает критическую роль иностранных инвестиций. В отличие от множества наших профессоров он понимает, как важно повысить авторитет государства как представителя и защитника интересов населения, что означает, по его словам, обеспечение здоровых денег и гарантий экономической свободы.

Устранение источников инфляции

Что же заслуживает критики у этого свободомыслящего русского? Я обнаружил два момента. Он призывает создать якорь для денежной системы в виде товарного обеспечения рубля. Я не возражаю против валюты, обеспеченной биржевыми товарами. Но проблема рубля в том, что для финансирования бюджетного дефицита их печатают слишком много. Пока сохраняется дефицит, который можно финансировать только с помощью денежной эмиссии, новые деньги будут подвержены той же инфляции -- при наличии товарного обеспечения или без него. А разработка новой валюты это большой проект, требующий немалых и, быть может, бесплодных усилий. Будет лучше направить их на приватизацию, а значит на устранение источников бюджетного дефицита, который является источником инфляции.

Богомолов рекомендует, чтобы Запад поддержал новую валюту России, обусловив предоставление помощи в стабилизации денежной системы и обеспечении конвертируемости рубля устранением препон для иностранных инвестиций. Еще раз повторю: валюту не удастся стабилизировать, если ее приходится печатать в больших количествах. Более того, для слабого правительства, которое националистическая оппозиция может обвинить в распродаже страны иностранцам, может оказаться политически рискованным делом связывать получение иностранной помощи с созданием благоприятных условий для иностранных инвесторов.

Следует воздать должное Богомолову: его предложения есть результат осознания того, что политика приватизации осуществляется вяло и единственно исполнимой является политика укрепления рубля. Нет сомнений, что перед Россией и другими республиками стоят огромные проблемы. Но при этом следует помнить, что эти люди или их предки пережили Ленина, Сталина, принудительную коллективизацию, несколько эпизодов спровоцированного государством голода, вторую мировую войну, параноидальное руководство и худшую из известных миру хозяйственных систем. Я думаю, что, имея такой опыт, они переживут и переход к частной собственности и рыночной системе. Сколь бы суровой ни казалась некоторым система свободного ценообразования, она не сравнима с ГУЛАГом.

Неформальные процессы перехода

Следует не забывать о различии между официальной моделью реформы и неформальными процессами перехода. Правительство России может следовать или не следовать польской модели, но неформальные акты приватизации, эволюция фактических прав частной собственности, практика свободного ценообразования и т.п. развиваются сами по себе. Богомолов сообщает, что центральное правительство бессильно, а его политика неверна, и считает это проблемой. Но ведь в этом можно видеть и преимущество. Если политика неверна, то очень хорошо, что у правительства нет сил для ее реализации.

Мы выслушали множество жалоб, рисующих довольно безнадежную ситуацию, но в контексте все оказывается не столь уж мрачным. Говорят, например, бюджетный дефицит в России составляет 14 процентов ВНП, столько же, как в Италии. Но Италия остается местом, где приятно и хорошо жить. Говорят, что денежная политика России ослабляется необходимостью снабжать рублями республики бывшего Советского Союза. Но Соединенные Штаты снабжают долларами весь мир и получают выгоду от владения основной резервной валютой мира. Официальная статистика рисует разрушение производства в России, но эти данные не учитывают неформальную экономику или более эффективное использование ресурсов, перенаправленных от решения плановых задач на удовлетворение действительных потребностей. Ситуация денежной системы плачевна, но страны Южной Америки намного дольше жили в условиях более высокой инфляции, и даже деморализованные военнопленные для облегчения торговли создавали из сигарет некую денежную систему. Россия сумеет добиться не меньшего.

Советская экономика не работала даже в свои лучшие дни. Под давлением необходимости люди давно научились обходить законы, и значительная доля ресурсов подвергалась неофициальному перераспределению. Эта неофициальная экономика является основой новой, растущей системы хозяйства, и большое заблуждение думать, что развал официальной системы производства есть крах всей страны.

Опасность повой бюрократии

Пытаясь помочь России и другим республикам нужно быть осторожными, чтобы не насадить в стране новый класс бюрократии, который создаст такую систему стимулов, при которой предприниматели будут гнаться не за прибылью, а за рентой. История нашей помощи странам третьего мира, есть большей частью хроника предоставления субсидий на развитие меркантилистской, ориентированной на извлечение ренты экономики. Было бы лучше вовсе не помогать русским, если в результате нашей помощи там возникнет меркантилистская система хозяйства.