| 27 август 2020 |  |
|
|
 |
 |
|
|
|
||||||
|
|
|
||||||
| Пользователь: [login] | |
настройки |
карта сайта |
статистика |
|
||||||
|
||||||||
|
|
|
||||||
|
Россия и Египет представляли собой две крупнейшие страны, проводящие активные приватизационные реформы. Обе страны выделялись своими масштабами и экономической значимостью в своих регионах. Выбранные стратегии разгосударствления в них существенно разнились, что не могло не повлиять на ход и результаты приватизации. В докладе Всемирного банка отмечалось, что "нет сомнений, что российская программа приватизации является одним из наиболее выдающихся проектов в экономической истории... Международные банкиры и инвесторы, знакомые с типичной моделью развития новых рынков, должны попросту перевернуть свои старые привычные представления с ног на голову". [К.Моргенштейн. Развитие рынков капитала... "Рынок ценных бумаг" No.15/1994 г.] За 18 месяцев большая часть собственности более пятнадцати тысяч российских предприятий была передана в частный сектор. [См. Н.Иванов. Российская приватизация..."Мировая экономика и международные отношения" No.2/1995.] Для сравнения интересно отметить, что беспрецедентная для Запада хотя и мизерная в сравнении с российской программа приватизации в Великобритании шла более 10 лет, что никак не сравнимо с двухлетним периодом "массовой приватизации" в России. [См. М.Шмидт. О темпах приватизации. "Мировая экономика и международные отношения" No.6/1995.] Первый опыт ваучерной приватизации в социалистических странах был осуществлен в ЧССР. Главной причиной выбора чековой схемы там был тот факт, что распродажа государственного имущества во многих странах неоднократно откладывалась. В большинстве случаев это было связано с попыткой государства санировать и реформировать предприятия до того, как они будут предложены к торгам, как это было в Египте или, например, в Замбии. В целях избежания подобных задержек и создания условий для быстрой приватизации крупных предприятий правительство Чехословакии, а за ним и России пошли по пути массовой приватизации, основывающейся на выпуске приватизационных чеков. Важно иметь в виду, что в ходе приватизации правительство Чехословакии использовало разнообразные схемы, а также, что любой гражданин, заинтересованный в приватизации того или иного предприятия или части его фондов, мог передать свое предложение в Министерство приватизации. Выбор ваучерной схемы происходил, по мнению чешских и словацких политиков, по критериям ряда ее преимуществ прежде всего социального характера. Во-первых, приватизационные чеки сразу сделали граждан, не имеющих сбережений для покупки ценных бумаг и не располагающих опытом оценки инвестиционных возможностей, полноценными участниками рыночной экономики страны. Система также придала процессу более справедливый и социально ориентированный характер. [См. Материалы о расцвете экономики...с.17.] Во-вторых, система ваучеров послужила толчком создания рынка ценных бумаг через Инвестиционные приватизационные фонды (ИПФ). Был выделен специальный период "нулевая волна" для размещения чеков в ИПФы, в течении которого 5,8 млн. граждан разместили свои ваучеры в фондах полностью, а 420 тыс. частично. Результаты этого этапа приватизации были впечатляющими - 291 предприятие, включая и те, чье финансовое состояние было тяжелым, на 100% перешли в частные руки, а 600 других продали более 90% своих акций. Было продано более 90% предложенных акций, а в торгах участвовало 98,8% ваучеров. [См. там же. с.18.] В среднем ежегодный доход в ЧР на один ваучер (или купонную книжку) составляет более 300 долларов. [Ю.Ермолин. Приватизация: три года некомпетентности и коррупции. "Правда" 20/6/1996.] Тем не менее несмотря на декларируемый успех программы был обнаружен целый ряд трудностей. Во-первых, с юридической точки зрения не было продано ни одной акции, так как отсутствовал закон об операциях с ценными бумагами. Мелкие инвесторы были слабо защищены от махинаций руководства ИПФов, многие из которых, даже будучи добросовестными, испытывали трудности в выплате обещанных дивидендов. Во-вторых, отдельные сложности создал и распад ЧСР на Чехию и Словакию, особенно в условиях высоких межреспубликан+их инвестиций (более 10% словацких чеков были вложены в чешские предприятия). Эффективность влияния приватизации на экономический рост была недостаточно велика, чтобы можно было говорить о превосходстве рыночной экономики. Чехия вышла из кризиса только в 1993 г., а Словакия в 1994 г. При этом прирост ВНП составлял не более 0,5-2% в год [К.Жуковска. Преобразования переходного периода: теория и практика. "Мировая экономика и международные отношения" No.6/1995. с.118], что безусловно для развивающейся экономики немного, хотя и лучше, чем в России, где падение превышало 20%. К сожалению, на ваучерном этапе РФ повторила и усугубила почти все проблемы ЧСР. В АРЕ же возможность чековой приватизации даже не рассматривалась. Ее с самого начала признали неэффективной, а ее механизм - неспособным обеспечить социальную справедливость. Нормативная база приватизации в России Приватизация в России началась после принятия Закона СССР "О государственном предприятии (объединении)" в 1988 году. На этом этапе она осуществлялась в отсутствие необходимой нормативной базы. При этом реальные ее масштабы оставались неизвестными. По оценкам ОЭСР к лету 1992 года (начало осуществления программы приватизации) более 2000 предприятий были приватизированы "стихийно". [Экономические обзоры Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). "Российская Федерация". М. 1995. С. 54.] Только в 1991 году началась разработка законодательства о приватизации Законом РФ от 3/7/1991 "О приватизации государственных и муниципальных предприятий в РФ" (с изменениями от 5/7/1992). [Счетная палата... с. 5.] До середины 1992 года Верховный Совет РФ принял ряд законов и постановлений, регламентирующих процессы приватизации и банкротства хозяйственных субъектов, в том числе и Законы РФ "Об именных приватизационных счетах и вкладах в РСФСР" и "О собственности в РСФСР" от 24/12/1991. Законом о приватизации организация и проведение единой государственной политики приватизации, включая ее нормативное и методическое обеспечение, возлагались на Государственный Комитет РФ по управлению государственным имуществом (ГКИ). В качестве продавца и временного владельца государственного имущества был определен Российский фонд федерального имущества (РФФИ). При этом ГКИ был подотчетен Правительству РФ, а РФФИ - Верховному Совету РФ. В России к нормативной базе приватизации относились также Государственные программы приватизации на 3 года. Они включали задания на текущий год и прогноз на два следующих. На основании этих законов Государственный комитет России по управлению государственным имуществом (ГКИ) издавал нормативные акты, а также давал разъяснения этих актов и Программы приватизации. При этом за пределами юрисдикции этих законов оставалась приватизация земли и жилищного фонда, социально-культурных учреждений и объектов культурного и природного наследия. Кроме указанных законов отдельные аспекты приватизации попадали под действие и других законов, например, "О предприятиях и предпринимательской деятельности" от 25/12/1990. С ноября 1991 г. начался этап форсированной приватизации. В его основу был положен указ No.341 Президента РФ от 29/12/1991, утвердивший "Основные положения программы приватизации государственных и муниципальных предприятий на 1992 год". Указ No.66 от 29/1/1992 "Об ускорении приватизации государственных и муниципальных предприятий" определял практический механизм приватизации. Государственная программа приватизации на 1992 год была принята Верховным Советом РФ в июне 1992 года. Она провозглашала следующие цели:
В РФ Программа приватизации предусматривала ваучерную, денежную и "малую" приватизацию. Согласно законодательно принятой программе малые предприятия должны были распродаваться на торгах или могли быть напрямую проданы частным лицам, работающим на этих предприятиях. Крупные же предприятия должны были быть обязательно акционированы до приватизации. Корпоратизация средних предприятий до их разгосударствления оставалась на решение самих предприятий. Программа приватизации устанавливала ограничения на приватизацию, обязательные для всех органов государственной власти и управления и органов местного самоуправления, при этом запрещая введение дополнительных ограничений этими органами и расширенного толкования ограничений. При рассмотрении вопроса о приватизации объектов и предприятий правительство РФ, ГКИ и его территориальные органы имели право запретить приватизацию либо путем преобразования предприятия в акционерное общество открытого типа с закреплением 100% акций в государственной собственности, либо преобразования его в государственное (казенное) предприятие, финансируемое за счет государственных источников. В случае принятия решения о приватизации способы ее проведения в каждом конкретном случае определялись рабочей комиссией по приватизации соответствующего комитета по управлению имуществом. Предприятия со стоимостью активов на 1/1/1992 не более 1 млн. руб. попадали под так называемую "малую" приватизацию через аукцион или конкурс. Объекты нежилого фонда, сданного ранее в аренду, объекты незавершенного строительства, имущество ликвидируемых или действующих предприятий также приватизировалось через аукцион. Предприятия-должники оставлялись до специальных указов президента РФ. Основная же масса предприятий должна была быть в процессе приватизации превращена в акционерные общества открытого типа (АООТ). Для них предусматривались следующие формы приватизации:
Можно лишь пожалеть, что конкурсы неаукционного характера до 1995 г. практически не сыграли никакой роли. В российских условиях жестко применялась аукционная форма приватизации при том, что эксперты предупреждали, что "заранее принимать на себя обязательство реализовывать приватизируемые предприятия в основном через аукцион - значит отказываться от получения оптимальных для страны результатов по многим сделкам... Жесткое применение аукционного метода приватизации существенно связывает российской стороне руки на... переговорах с зарубежными инвесторами". [А.З Астапович, Л.М. Григорьев. Иностранные инвестиции в России... с. 28.] Нормативная база приватизации, принятая в краткие сроки часто без межведомственного согласования, естественным образом не могла быть достаточно полной. В развитие Госпрограммы приватизации был издан ряд указов президента и ведомственных документов. При этом не были определены механизмы управления госсобственностью, не сформулированы требования к новым собственникам по защите окружающей среды, механизмы обеспечения экономической независимости, безопасности и обороноспособности страны [из акционированных к 1995 г. 1110 предприятий ВПК 20% были объявлены неплатежеспособными; см.: Счетная палата... с. 11], взаимоотношений, распределения прав и обязанностей в части управления госсобственностью центра и регионов. Помимо того, вообще отсутствовали нормы и критерии, ограничивающие объемы преобразований одной формы собственности в другую. Понятия национализации и секвестра отсутствовали в нормативной базе вообще. Нормативная база приватизации в Египте Юридическая база приватизации в Египте - стране, которая известна своей пятитысячелетней традицией бюрократизма, была достаточно тщательно разработана. В руководстве государства хорошо понимали, что успех в привлечении средств для проведения программы приватизации зависит от способности правительства создать и поддерживать подходящую правовую среду. Принципиальными для вопросов приватизации были ряд законов - о деятельности в области общественного и частного секторов экономики, о рынках капитала, о налоговых и тарифных структурах, о труде, о защите потребителей и о регулирующих организациях. Закон 203 от 1991 г. об общественном секторе заменил архаичный закон 1983 г. Сфера применения Закона 203 была существенно сужена. Он фактически касался только 313 общественных предприятий с общей балансовой стоимостью в 70-80 млрд. ег.ф. Другие предприятия действуют согласно особым законам, например, Администрация Суэцкого канала, Египетские авиалинии, нефтяная и военная промышленность. Их балансовая стоимость превышает 130 млрд. ег.ф. 313 подведомственных закону предприятий были сгруппированы в 17 холдинговых компаний, частично соответствующих структурным подразделениям министерств, существовавших ранее. Компании были выведены из под прямого контроля оставшихся министерств. Холдинги фактически приобрели права собственника, имеющего права продавать свою долю в подведомственных предприятиях. Капитал каждого из них был не менее 20 млн. ег.ф. При уменьшении доли холдинговой компании в своих субкомпаниях до уровня ниже, чем в 51%, предприятие выходило из-под юрисдикции Закона No.203, и к нему начинали применяться положения Закона о совместных предприятиях No.159 от 1981 г. Вместе с тем в отношении оперативного управления предприятиями холдинги были значительно более ограничены в правах, чем предшествующие им государственные учреждения. Более того, право официального приобретения холдингами акций своих субкомпаний неоднократно оспаривалось - по мнению оппонентов, такое право подрывало само идею приватизации. Закон No.203 должен устранить все субсидии и ценовой контроль над продукцией общественного сектора, главной целью его предприятий стало считаться получение прибыли. Реструктуризация предприятий могла проходить двумя путями - или предприятие оставалось в общественном секторе, если оно соответствовало духу рыночной экономики, или же должна была измениться форма собственности. В любом случае тщательная оценка предприятия являлась непременным этапом в процессе выбора методов финансовой реструктуризации. Деятельность совместных фондов в Египте определяется Законам о рынках ценных бумаг No.95, принятом в 1992 г. в рамках начавшегося процесса приватизации. Он вводил ряд ограничений - фондам было запрещено приобретать более 15% акций какой-либо компании и тратить более 10% своего капитала на эти цели. Аналогично фонды не могли владеть более 10% другого фонда и расходовать на это более 5% своих активов. Управляющие фондами не имели права вкладывать свои средства в них, хотя это и могло приводить к конфликту интересов между управляющим и самим фондом. Банки не могли напрямую управлять принадлежащими им фондами и были обязаны назначать управляющие компании. Закон должен был регулировать торговлю ценными бумагами, брокерскую деятельность, управление активами корпораций, бухгалтерскую и аудиторскую деятельность в этой сфере и т.п. Фактически этот закон вступил в действие в апреле 1994 г. и был своего рода вехой в резком расширении биржевой активности. Прежде всего он снял ряд налоговых проблем, мешавших развитию фондовой торговли (ранее налоги на этот вид деятельности превышали 40% от прибыли, что в условиях отсутствия налогообложения банковских вкладов делало биржевую деятельность невыгодной). В настоящее время прибыли от любой деятельности с ценными бумагами компаний по так называемому списку "А" (для компаний, насчитывающих более 150 акционеров и выставивших не менее 30% своих акций для открытой подписки) не облагаются никакими налогами кроме 2% налога на прибыль с капитала. Наряду с этим в значительной мере был ослаблен государственный контроль за деятельностью бирж. Вместе с тем Закон No.95 устанавливает ряд ограничений на осуществление биржевой деятельности. Прежде всего собственный капитал брокерской фирмы должен быть не менее 250 тыс. египетских фунтов (ег. ф.), а компании по управлению активами или компании, осуществляющей подписку на акции - 3 млн. ег. ф. Брокерским фирмам запрещено приобретать для акции для себя. Владелец более 10% акций любой компании, если он желает осуществлять операции с ценными бумагами, обязан обратиться в Управление по рынку ценных бумаг (УРЦБ) и в саму компанию с уведомлением о готовящейся сделки. Более того, УРЦБ имеет право объявить сделку недействительной, если она противоречит закону. Кроме того, хотя закон и не вводит никаких ограничений на покупку акций иностранцами, он позволяет самим компаниям запрещать иностранцам владеть своими акциями. Однако несмотря на эти оговорки эксперты в целом высоко оценивают Закон No.95. Как результат форсированной приватизации в России более половины государственных средств производства оказались в руках внезапно разбогатевших предпринимателей. Свободное обращение ваучера как ценной бумаги при условии отсутствия каких бы то ни было элементарных контактов граждан с управляющими государственной собственностью привело к тому, что ваучерные потоки оказались направленными в сторону новых посредников - фондов, банков, финансовых компаний, которые в дальнейшем обеспечили их капитализацию в форме пакетов акций приватизированных компаний. Э.Рудык прямо утверждает, что "правительство в лице ГКИ делает все для того, чтобы в ходе приватизации передать всю полноту власти в экономике узкому кругу крупных частных собственников и высших менеджеров". [Э.Рудык. Мировая тенденция - демократизация собственности. "Независимая газета" 14/03/1996.] При этом граждане как коллективные владельцы национального богатства перестали быть таковыми, в основной массе они не попали в сам процесс приватизации. Как отмечают социологи на базе изучения опросов общественного мнения, "большинство российских акционеров не испытывают ни чувства приобщения к собственности, ни ощущения участников созидательной экономической деятельности. Скорее они воспринимают обладание акциями как участие в некоторой лотерее с весьма малыми шансами на выигрыш". [Г.Дилигенский. Приватизация... с. 72.] Полевые исследования результатов приватизации свидетельствуют, что даже при "второй" форме приватизации часто создавались условия, побуждающие работников быстро продавать свои акции, лишаясь тем самым реального контроля и власти на предприятии. [Там же. с.73] Например, изучение ситуации на двух предприятиях показало, что за период с мая 1994 по май 1995 года администрацией предприятий было скуплено 28% акций, проданных трудовому коллективу. При этом учитывались только открытые операции, оставляя за пределами исследований акции, скупленные тайно, приобретенные членами семей администрации и переданные рабочими в доверительное управление администрации. [Э.Рудык. Мировая тенденция...] Анализ реальных итогов ваучерной приватизации показывает, что в ценах 1 января 1995 г. стоимость приватизированных основных фондов превышала 1300 трлн. руб., что составляло порядка 300 млрд. долл. США. То есть каждый ваучер капитализировал основные фонды на 2000 долл. США. ["Независимая газета". 10.12.1995.] Курс же ваучера на рынке ценных бумаг колебался вокруг 10 долларов, а скупка ваучеров в провинции велась московскими организациями по 3-5 долл. при том, что балансовая стоимость приватизируемых по ваучерной схеме предприятий превышала 600 млрд. дореформенных рублей, что давало возможность идеологам ваучерной приватизации предсказывать его стоимость в 4-5 тысяч рублей. К концу 1995 года стоимость вырученных от приватизации средств не превышала смешной суммы в 800 млрд. руб. [См.: Ю.Ермоленко Приватизация...] Население в целом не имело достаточной информации о способах вложения ваучеров и вело себя пассивно. Весной 1993 года 2/3 населения по данным полевых социологических исследований либо не знали, что будут делать со своими ваучерами, либо относились к ним как к методу незначительного увеличения своего дохода (одноразового - продажа или минимального - вложения в Чековые Инвестиционные Фонды). Если исключить работников приватизированных предприятий, то только 6,7% опрошенных проявили элементарную рыночную предприимчивость, выбрав конкретные предприятия для вложения своих ваучеров. [Г.Дилигенский. Приватизация ... с.71] Устойчивое стремление широких слоев населения к продаже ваучеров вело к резкому превышению спроса над предложением и катастрофическому падению цен на приватизационные чеки, а отказ эмитента (государства) обслуживать обращение ваучера привел к быстрому падению его курса. [Концепция государственной опеки ваучерного рынка аргументируется в Ю.Ермоленко. Приватизация... "Правда". 20/6/1996.] Британский бюллетень агентства "Индепендент Стратеджи" в конце 1994 года писал: "Большая часть основных производственных фондов России продана в процессе приватизации за какие-то 5 млрд. долл. Даже если считать, что в России стоимость ее основных фондов равна ВВП (в ведущих странах Запада они превышают ВВП в 2,4-2,8 раза), т.е. 300-400 млрд. долл., сумма, вырученная при приватизации, ничтожна. Поэтому агентство рекомендует английским инвесторам не упустить шанс и принять участие в покупке российских предприятий". Например, если стоимость акций Газпрома поделить на объем его разведанных запасов, то получается, что удельная стоимость равна 0,3 цента за баррель нефтяного эквивалента. Аналогичный показатель "Бритиш Гэс" - около 10,3 долл. за баррель. Компания "Ростелеком", владеющая 80% телефонных линий в РФ, имеет удельную стоимость около 50 долл. США за линию доступа. У японской компании "НТТ" этот показатель составляет 2430 долл. США. [Цит. по: Счетная палата...с. 19.] Серьезной проблемой оставались некомпетентность, коррупция и злоупотребления при приватизации. Например, уже на этапе денежной приватизации в 1995 году, по данным Бюллетеня Фонда имущества Санкт-Петербурга, в городе магазины на улице Гаванской и Малом проспекте были реализованы за 302 тыс. руб. и 1 млн. 300 тыс. руб., соответственно, парикмахерская на главной улице города - Невском проспекте - за 1 млн. 489 тыс. руб., кафе- столовая на Невском проспекте за 350 тыс. руб., а ателье - салон на пр. Большевиков за совершенно смехотворную сумму в 13700 руб., что меньше цены одной бутылки водки среднего качества. На все эти аукционы были поданы по две заявки (при одной аукцион считался недействительным с 1995 г.). [См.: Ю.Ермоленко Приватизация...] Неэффективно действовал и Антимонопольный комитет, позволивший, например, семейной группе Чаяновых получить контроль над 2/3 алюминиевой промышленности России (Саянский, Братский, Иркутский и Красноярский алюминиевые заводы). [См. Там же.] Таким образом, механизм перераспределения национального богатства, сложившийся на рынке ваучеров, вел к резкому увеличению в нем доли новой финансовой буржуазии, а в несколько меньшей степени и администрации предприятий за счет основной массы населения. Начавшийся в июле 1994 г. денежный этап приватизации ставил во главу угла иные цели и задачи. Если официальной экономической идеологией ваучерного этапа приватизации была социальная справедливость, то денежного - экономическая эффективность. Концепция денежной приватизации предусматривает поощрение крупных "стратегических" инвесторов, покупающих пакеты акций свыше 51%, при этом мелкие инвесторы должны купить не менее 30%. Льготы руководству и трудовым коллективам существенно сокращены. Важно отметить, что процесс разгосударствления собственности в России принимал не только формы приватизации предприятий в узком смысле. Произошло превращение ряда старых монопольных структур бюрократии, контролировавших некоторые ключевые сферы экономики, в новые структуры, что позволило им сохранить контроль как над государственной, так и над приватизированной собственностью. Наиболее ярко это выразилось в создании холдинговых компаний, которым Госкомимуществом передавались после приватизации (в отличие от египетских холдингов, где сама идея создания холдингов после разгосударствления рассматривалась как абсурдная) пакеты акций, принадлежащие государству (часто контрольные). Через свои инвестиционные отделы холдинги организовывали выпуск акций, первый транш которых передавался государству, а следующими финансировалась деятельность холдингов. Наиболее одиозным примером холдингов является АО "Газпром", который сосредоточил в своих руках 30% мировых разведанных запасов газа. Холдинговые компании фактически передавали свои права руководителям корпораций, которыми, как правило, были высшие руководящие чины соответствующих старых союзных или новых министерств. Приватизация в Москве началась в 1992 году по указу Президента РФ, которым столице представлялось право проводить ускоренную приватизацию муниципальной собственности по самостоятельно разработанному плану и графику. Как результат, значительная часть небольших предприятий в Москве была продана еще до начала активной фазы ваучерной приватизации (1993 год). К середине 1994 года не более 20% всех предприятий и организаций города находились в государственном секторе. Доля приватизированных торговых предприятий значительно превышала среднюю долю по России в целом. Количество акционированных предприятий в строительстве была втрое больше аналогичного показателя по стране. На начало 1996 года приватизация в Москве принесла более четверти всех доходов , полученных от нее в России. [См.: А.Канина. Москва - единственная свободная экономическая зона в стране. "Независимая газета" 19/03/1996.] Положение в столице может дать очень сильный аргумент сторонникам приватизации, особенно если вспомнить ожесточенные дискуссии по методам приватизации между руководством Москвы и ГКИ. Город, переживающий состояние "бума со всеми его чертами, характерными для западных экономик, стал против всех ожиданий абсолютным финансовым центром страны. По некоторым оценкам на нее приходилось до 70% всего банковского оборота страны. Для Москвы в отличие от России в целом характерен был инвестиционный подъем - в первые полгода 1995 года темп роста капитальных вложений в городе составлял 111,21% при общем падении его по стране на 22%. [См.: там же.] Одна из важнейших причин этого - обслуживание бурно развивающейся экономики города. Имущественное расслоение между жителями Москвы и остальной России интенсивно нарастало. В московской модели приватизации с самого начала на чековые аукционы выставлялись не 29% акций, а 12-15%%. За городом сохранялись крупные пакеты акций, которые позднее стали реализовываться на специализированных аукционах и инвестиционных конкурсах. По мнению Фонда имущества Москвы, это позволило не только получить дополнительные финансовые средства, но и удалось привлечь инвестиции в модернизацию и реконструкцию производства. [См.: М. Портягин. Инвесторы любят московскую недвижимость. "Независимая газета". 30/5/1996.] Примером несоответствия московской приватизации требованиям ГКИ стал завод "Калибр". Пакет в 49% в ценах 1992 года составлял 35 млн. руб., по методикам ГКИ его нужно было выставлять на продажу не дороже, чем за 700 млн. руб., но по итогам проведенного инвестиционного конкурса завод был куплен за 11 млрд. руб., причем в условия победителя конкурса были включены обязательства инвестиций на 7 млрд. руб. и погашения долгов предприятия на сумму в 9 млрд. руб. То есть общая цена сделки превысила 27 млрд. руб., что в 40 раз выше рассчитанной по методике ГКИ. [См.: "Московское имущество: обретение хозяина и города. М. 1996. С. 11-24.] Вместе с тем следует отметить, что завод "Калибр" носил уникальный характер: во - первых, он располагается в центре города в очень дорогом и престижном районе, а во-вторых, он рассчитывал на получение крупного государственного оборонного заказа. Модель инвестиционных конкурсов, применяемая в Москве, дала гораздо больший эффект, чем в целом по стране. Реализация пакетов акций стоимостью в 7,6 млрд. руб., например, позволила привлечь инвестиций более чем на 2,4 трлн. руб. Одновременно развивалась и "малая" приватизация. За 1995 год было продано государственного и муниципального имущества на 1,368 трлн. руб. [См.: М. Портягин Инвесторы любят...] Тем не менее попытки серьезного анализа ставят под сомнение вывод о радикальном преимуществе московской методики приватизации над методиками ГКИ. Прежде всего уникальный характер носит географический характер города. Москва стала плацдармом для Запада в освоении России. Концентрация в столице лиц, принимающих государственные, инвестиционные, торговые и другие экономические решения, а также относительно развитая инфраструктура вынуждала многие западные компании осесть в столице, а неразвитость ее в стране часто вынуждала и ограничиваться в своей деятельности Москвой. Уже один факт наличия в ней огромного спроса со стороны иностранцев и новых российских деловых людей на недвижимость был трудно переоценимым фактором развития экономики города. Система управления экономикой Москвы носила уникальный характер. Ей было свойственно удивительное взаимопереплетение функций государственных и частных организаций. При том, что практически не было отраслей экономики, в которых прямо или косвенно не участвовала бы мэрия города, частный сектор иногда даже выполнял функции муниципальных и государственных органов. Например, акционерное общество "Мосприватизация" официально регистрировало все жилищные сделки в столице. Естественно, такая запредельная экономическая либерализация создавала возможности неслыханно быстрого обогащения. Особую остроту приобретала не только проблема имущественного расслоения между Москвой и другими регионами, но и внутри самого города. По России доля доходов 20% самой богатой части населения в 1994 г, составляла 46,3% в 1994 году и 47,1% в I полугодии 1995 г,, а по Москве - 62,3% и 72,5% соответственно. [См.: А.Канина. Москва...] Однако наиболее значимым негативным показателем были структурные изменения в московской деловой активности. Увеличивалась доля промышленности, обеспечивающей, прежде всего, потребности внутреннего рынка (пищевая, стройматериалы и др.), и сокращалась доля отраслей, работающих на страну в целом (машиностроение, автомобильная, металлообработка, ВПК). Москва, таким образом, потеряла статус одного из крупнейших промышленных городов и превратилась в торговый и финансовый центр. Очевидно, крупная индустрия столицы не выдержала конкуренции с быстрорастущим торговым и финансовым капиталом, в том числе и компрадорского характера, который и перераспределил в свою пользу финансовые и прочие активы промышленных предприятий. Итак, можно предположить, что корреляция между относительным успехом экономического развития Москвы и высокой скоростью приватизации носит во многом случайный характер, связанный со статусом столицы и ее географическим положением. Формы и методы приватизации в Египте Первоначально правительство страны рассматривало несколько методов изменения форм собственности или управления - тендер или открытый аукцион на полную или частичную продажу предприятия, субподряд, аренду, контракт на управление предприятием, распространение акций по подписке, продажу 10% акций сотрудникам с 20% скидкой. [См.: Nada Halim. Towards a Free Economy... р. 7.] Однако позднее серия скандалов [например, проведенная в 1993 г. приватизация гостиницы "Шератон" за 147 млн. долл. США, которую приобрел консорциум, 20% акций чьих принадлежала бывшему юридическому владельцу - государственному холдингу - Головной компанией по туризму и отелям, а основная доля принадлежала группе ливийских бизнесменов, а также гостиниц "Меридиан" и "Шепард" вызвала серьезные нарекания, обвинения в коррупции и злоупотреблениях и отказ правительства в 1995 г. от приватизации имущества гостиниц в пользу разгосударствления управления гостиницами; см."Аль Алям Аль Яум" 29/9/95] привели к смене приоритетов, за которыми последовало заявление Министра по делам предприятий общественного сектора Атефа Обейда, что отныне компании госсектора будут приватизироваться главным образом путем постепенной продажи по подписке пакетов акций. При этом компании не должны были более целиком продаваться в одни руки, как это было, например, при приватизации заводов "Кока-Кола" и "Пепси-Кола". [См.:"Аль Гумхурия" 4/2/1994.] "Правила игры" широко варьировались. Египетские власти предполагали, что условия приватизации должны изменяться в зависимости от специфики предприятий. В качестве примера можно рассмотреть ряд успешно завершенных проектов. При приватизации египетской доли в компаниях "Аль Масрия" по выработке меди, компаний по производству бытового оборудования "Идеал" и "Телемыср" иностранным партнерам предоставлялось право выкупа определенной квоты, но по ценам, установленным египетской стороной. [См.:"Аль Мусаввар" 22/9/95.] Акции прибыльных цементных компаний Александрийской, Хелуанской, "Амрия" и "Тора" были выставлены на публичные торги с выделением 10% сотрудникам предприятий со скидкой в 10% от рыночной цены. Стоимость каждой акции составляла от 20 до 25 египетских фунтов (ег.ф.), а дивиденды по ним гарантировались в размере 12 - 14 %% в первый год, 16% - во второй и 20% - в третий. Предполагалось установить дивиденды существенно выше, чем процентные ставки по депозитам в банках в целях стимуляции инвесторов. [См.:"Аль Ахрам" 27/5/1994.] При приватизации Хелуанской цементной компании и Цементной компании "Тора" порядок приобретения акций был таким - сначала акции предлагались сотрудникам компании, затем прочим инвесторам египетского происхождения, иностранцы же не получили права приобретать акции компаний на первичном рынке согласно внутреннему уставу. [См.:"Аль Ахбар" 25/2/1994.] Активы этих предприятий оценивались в 3,8 млрд. ег. ф. по рыночным ценам и вызывали серьезный интерес инвесторов в связи с постоянным спросом на продукцию компаний на рынке АРЕ и хорошим их финансовым положением. [См.:"Аль Ахбар" 25/2/1994,"Аль Ахрам" 26/2/1994.] На заседании Парламента министр по делам предприятий общественного сектора Атеф Обейд указал, что продажа госпредприятий иностранцам будет проходить в крайне ограниченном числе случаев - "меньшем, чем число пальцев на руке". ["Economist Intellegence Unit". Country Report. Egypt. 2nd quarter 1994. P.23.] Ряд крупнейших банков страны в рамках решения проблем приватизации и задолженности государственных предприятий получили соответствующие доли акций компаний в качестве погашения платежей. [См.: "Аш Шарк Аль Аусат" 15/2/1994.] Холдинговая компания по инженерным отраслям вела переговоры с 3 международными производителями автомобилей и одной египетской компанией о реструктурировании "Аль Наср Автомотив Компани" в виде аренды ее сборочных линий или приобретения акций в рамках программы приватизации. [См.: "Роз Аль Юсеф" 13/3/95.] В 1995 г. при приватизации единственной табачной компании страны "Истерн Тобакко" использовался относительно новый для АРЕ, хотя и традиционный для России метод приватизации - денежный аукцион. Несмотря на гарантии конфиденциальности коммерческой информации стало известно, что при стартовой цене в 40 ег. ф. за акцию были полностью удовлетворены заявки тех, кто предложил цену в 44 ег. ф., а те, кто предложил покупку по цене отсечения в 43 ег. ф. получили 20% от требуемого числа. [См.: Mona Qassem. Going, going, gone! "Al Ahram Weekly". July 1995.] Несмотря на то, что эксперты предупреждали о возможности завышения цен на акции в результате аукциона, их предупреждения не были услышаны, что привело к резкому падению курса акций "Истерн Тобако" на вторичном рынке ценных бумаг. Кроме того, реализация программы через аукционы противоречила одной из установок руководителей приватизации - максимальному расширению базы собственников, что дает основание предполагать, что такие формы приватизации не будут широко применяться. К осени 1995 г. Центральное аудиторское управление АРЕ окончательно назвало 5 допустимых методов исправления финансового положения и для убыточных компаний - частичную или полную продажу, продажу акций по подписке, открытый тендер или предоставление компании в управление иностранным партнерам [см.: "Аль Ахбар" 3/10/95], хотя основным моментом в политике приватизации на настоящий момент является отказ от прямых продаж предприятий в пользу продажи по открытой подписке. При этом Министр по делам общественного сектора Атеф Обейд специально подчеркнул, что ни одно из убыточных предприятий не будет закрыто, а все обязательно реструктурированы, имея в виду социальные проблемы, главным образом, безработицу и защиту прав рабочих. Он отметил, что будет заменено неэффективное руководство предприятий. [См.: "Аль Ахрам" 28/9/95.] Таким образом, прямые контракты с крупными иностранными инвесторами всегда имели целью финансовую санацию убыточных или социально непопулярных компаний типа производителей алкогольных напитков. Иностранная помощь развитию фондового рынка В АРЕ после проведения тендеров для оценки активов компании были выбраны известные западные компании такие, как "Куперс энд Лайбранд", "Бечтел Интернешнл" и др. Однако их оценки носили только вспомогательный и контрольный характер для БОП и холдинговых компаний. Окончательная цена должна была быть определена рынком. Финансирование оценки и подготовки приватизации предприятий третьего "пакета" в целях экономии средств холдинговых компаний, и учитывая высокой уровень бухгалтерской и аудиторской подготовки местных кадров, проводился без привлечения иностранных консультантов. При этом финансирование юридической и административной сторон проектов приватизации проводилось западными институтами, в том числе и по программе ЮЭсЭйд, Международной финансовой корпорацией и т.д. [См.: напр., Hovagumian Andre. The Role of Capital Markets... р. 9.] МБРР выделил в 1993-94 финансовом году 10 млн. долл. США на расходы по приватизации первых двух "пакетов" государственных компаний. [См.:"Аль Алям Аль Яум "23/6/94.] С сентября 1995 г. начал работу проект ЕС по развитию приватизации в Египте стоимостью в 50 млн. долл. США, рассчитанный на 5 лет при том, что каждый год 5 крупных компаний будут приватизироваться при поддержке ЕС. [См.: "Search". July 1995.] Международная финансовая корпорация оказывала помощь приватизации первого банка в АРЕ - Международного Торгового банка. [См.: Hovagumian Andre The Role of Capital Markets... р. 7.] В 1994 г. ЮЭСЭЙД ввело в свою программу "Партнерство в развитии" проект поддержки приватизации, который состоял из следующих частей:
Из 87 запланированных предприятий к концу 1993 г были реально реструктурированы только 9. Из 22 предприятий первого пакета, намеченных на 1992 г., только 6 наиболее прибыльных были приватизированы к началу 1994 г., а из 25 - второго пакета, планируемых для приватизации в 1993 г. - только 3. [См.: Dakhlia Khalifa. "Privatization in Egypt... р.28.] К июню 1994 г. было приватизировано предприятий с балансовой стоимостью всего в 4,5 млрд. ег. ф. [См.: Foreign Economic Trends and Their Implications for the United States: Report for the Arab Republic of Egypt Prepared by the United States Embassy, Cairo. Mimeo. June 1994. р. 6.] при том, что только предприятия "второго пакета" должны были выставить на продажу активов на сумму более, чем в 8,7 млрд. ег. ф. [См.: Handoussa H. National Survey of Egypt.... р.21.] Интересно отметить, что акции приватизировавшихся на этом этапе предприятий в дальнейшем пользовались наибольшим спросом и на вторичном рынке ценных бумаг. В августе 1995 г. под мощным давлением МВФ и "Парижского клуба", которые ставили одним из условий списания египетских долгов Западу ускорение приватизации, пошла большая ее волна. Так, например, министр по делам предприятий общественного сектора Атеф Обейд сообщил, что правительство приняло меры по определению стоимости компаний по производству и реализации товаров народного потребления, включая сеть "Омар Эффенди", для их приватизации или сдачи в аренду. Надо отметить, что "Омар Эфенди" является своего рода символом социально ориентированной политики национализации времен Гамаля Абдель Насера. Цель деятельности этих предприятий изначальна была социальной - обеспечение платежеспособного доступа народа к ТНП. Решение же о приватизации этой крупнейшей сети магазинов психологически означало уверенность правительства в необратимости приватизации. В отношении кооперативных обществ, работающих с ТНП, Министерство поставок также определило меры по либерализации и реструктурированию, в том числе и в передаче их в аренду. [См.:"Аль Гумхурия" 24/9/95.] Кроме того, планировались к приватизации 11 фармацевтических компаний, 2 предприятия по мелиорации земель, 3 крупнейших отеля, единственные в стране пивоваренная компания "Аль Ахрам" и винодельческая фирма "Жанаклис" и многие другие. В этом же году ожидалась приватизация Компании по производству электрических кабелей, Компании по рафинированию растительного масла, а также вторые транши цементных компаний АМРИЯ, КАБО и ТОРА. Одной из основных проблем продолжала оставаться проблема приватизации государственных убыточных предприятий. Так, компания по производству синтетического шелка, по сообщению министра по делам бизнес сектора Атефа Обейда, имеет долги на сумму 231,5 млн. ег. ф. внутреннего долга и 33,4 млн. ег. ф. внешнего долга. Потери государственных компаний фармацевтической промышленности исчислялись в 90 млн. ег.ф. Оппозиционная газета "Аль Вафд" отмечала, что государственные компании тяжелой промышленности несли большие убытки. Цитируя Центральное аудиторское управление, она сообщила, что в 1992 г. потери составили 141,2 млн. ег. ф., что на 105 млн. больше, чем в 1991 г. [См.:"Аль Вафд" 28/5/1994.] В 1994/95 фин.г. по сведениям Центрального Аудиторского Агентства общая сумма пассивов всех предприятий общественного сектора - долгов, нераспроданных запасов и т.д. превышала 110 млрд. ег. ф. [См.:"Аль Вафд" 10/10/95.] Было принято решение в рамках этой проблемы, что государство погасит долги холдинговых компаний в 66 млрд. ег.ф. банкам в ходе трехлетней программы, которая начала работать с 15 октября 1995 г. [См.:"Аль Ахрам" 19/9/95.] С другой стороны, в уже приватизированную канадскими и египетскими инвесторами компанию по производству паровых турбин ожидались серьезные иностранные капиталовложения в 3 млн. долл. США в течении 3 лет, что позволило производить турбины мощностью в 700 МВт впервые в истории АРЕ. Компания получила подряд на сумму более 100 млн. долл. США от Министерства электрификации. [См.:"Аш Шарк Аль Аусат" 18/2/1994.] Одной из уникальных черт египетской экономики является крайне высокий уровень консолидации банковского сектора. В стране 2/3 всех банковских активов контролируются "большой четверкой" государственных банков - банком "Мыср", Национальным, Каирским и Александрийским при том, что в стране более 100 банков. "Большая четверка" практически занимает монопольное положение и имеет возможность проводить согласованную политику и позволяет правительству влиять на финансовую политику всего банковского сектора. Директора этих банков фактически назначаются президентом страны при согласии ЦБ. Часты случаи перехода высших должностных лиц между банками и ЦБ. Практически можно говорить о наличие финансовой олигополии, действующей по указаниям ЦБ. В области приватизации банки скупают все большую часть национальной экономики. Все первые шесть инвестиционных фондов контролируются "большой четверкой", и, имея капитал в 1,2 млрд. ег. ф., они могут контролировать ситуацию в процессах приватизации, где общая стоимость выставляемых на продажу активов сопоставима с капиталом фондов. Вопросы приватизации "большой четверки" вызывают особый накал страстей. Первые упоминания о такой возможности вызвали настоящую бурю в оппозиционной среде. На примере России и Египта можно утверждать, что эмпирическая корреляция между макроэкономическими показателями типа ВВП или СОП и ходом приватизации отсутствует. Действительно, в АРЕ, чья экономика по всем национальным счетам показывала тенденцию устойчивого роста, фактически саботировали передачу предприятий частному сектору, рассматривая приватизацию как нечто навязанное стране международными финансовыми организациями, в то время как крайне энергичная приватизация в России не показала повышения эффективности экономики. Есть основания полагать, что приватизация, предшествующая другим экономическим реформам, прежде всего в финансовой и фискальной сферах, обречена на провал. Как показывает сравнение приватизационных процессов в РФ и АРЕ принципиальным моментом становится разделение чисто экономической и социальной задач приватизации. В социальной сфере ваучерная форма ведет к максимально ускоренному выполнению основной задачи - созданию и упрочнению позиций нового класса - крупной финансовой буржуазии и финансовой олигархии. При принятии концепции оценки приватизации в ее социальной ипостаси, нужно отметить прямо противоположные выводы о ее эффективности. Ваучерная приватизация в большой стране, проведенная крайне быстро, порождает новых сверхбогатых буржуа очень эффективно. Любая экономическая цена за такую возможность разбогатеть для них не может быть высокой, что убедительно подтверждается опытом и России и Египта. Этот же опыт говорит, что в общем виде приватизация не встречает поддержки со стороны трудящихся на приватизируемых предприятиях. Серьезные репрезентативные социологические исследования показали, что всего 17,8% работников государственных предприятий хотели бы работать в частной фирме. Каждый пятый выступает за сохранение государственной принадлежности предприятия и 49,6% хотят передачи его в собственность коллектива, причем государственную собственность гораздо чаще выбирают рабочие (25-32%) и мелкие служащие (27%). [См.: там же. Т.2. С. 99.] В России в 1994 году 61,3% респондентов опроса считали, что ваучерная приватизация это "показуха, которая ничего не изменит". [См.: Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения. No. 4/1995.] Динамика приватизационных настроении также свидетельствует об этом. Если в апреле 1993 года 15% респондентов опроса, проведенного в РФ, полагали, что ваучеризация - это шаг к тому, чтобы люди могли стать собственниками, то уже к апрелю 1994 года доля сторонников этого мнения упала до 9,6%. [См.: Г.Дилигенский Приватизация... с. 70.] В Египте же отношение трудящихся к приватизации было достаточно легким. На самом деле большинство из них не воспринимала египетский вариант приватизации, как несший какие-то изменения в их жизни. Интересно отметить, что во время массовых забастовок 1994-95 годов, требования бастующих к правительству о замене некомпетентного руководства выдвигались как по отношению к директорам общественных, так и приватизированных предприятий, без проведения различий между ними. Таким образом, с самого начала уже при постановке задач приватизации можно обнаружить проявление как общих, так и особенных черт в приватизационных проектах. Понимание общей задачи приватизации как повышения эффективности деятельности предприятий, характерное для обеих стран, в АРЕ получило важное уточнение. Задача формулировалась не в терминах повышения отдачи существующих организационно-правовых форм, но в росте эффективности отдачи их основных фондов. Это вело к применению разных методов - аренды, субподряда, создания совместных предприятий (например, египетского оборонного "Завода двигателей" и российского АО "Атомэнергоэкспорт" в области производства оборудования для добычи и переработки полезных ископаемых, энергетики и опреснительных установок). При этом ключевым фактором всегда была именно экономическая отдача производственных фондов. В России же понятие повышения именно их эффективности даже не формулировалась в качестве постановки задачи. Из этого вытекал целый ряд проблем, как например: дробление существующих интегрированных производственных комплексов, переориентация производств с отказом от использования существующего часто очень дорогого оборудования при том, что его моральное старение идет достаточно быстро и пр. Характернейшим примером является судьба предприятий по производству ЭВМ в Зеленограде, когда приобретенное в последние годы советской власти современное оборудование вынесено и заменено оборудованием по производству алкогольных напитков, которое безусловно по стоимости не может идти с ним в сравнение. Важным является и тот момент, что в России доходы от приватизации должны были послужить целям укрепления финансового состояния государства. Другими словами, предполагалось очередное ослабление финансового состояния предприятий, когда средства, полученные от их приватизации, шли на решение текущих финансово-бюджетных проблем, содействие процессу финансовой стабилизации РФ. Программа приватизации предусматривала развитие социальной защиты населения и развития объектов социальной инфраструктуры за счет средств, поступивших от приватизации. В АРЕ с самого начала предполагалось, что только незначительная часть средств, полученных от приватизации финансово эффективных предприятий, может идти на социальные программы. Основные средства шли на санацию финансовой ситуации убыточных предприятий для подготовки их к последующей приватизации. Как следствие, ситуация с задолженностью государства предприятиям, приватизированным или подлежащим приватизации, трудновообразима. В случае конкретных финансовых трудностей министерство финансов или ЦБ АРЕ всегда оказывали влияние на банки для предоставления ими льготных стабилизационных кредитов под гарантии государства. [Для сравнения отметим, что в России из дебиторской задолженности АО "Арсеньевская авиационная компания "Прогресс"" 79% составляют долги государства. При этом компании грозит объявление неплатежеспособной и замена администрации представителями ФУДН.] Координирующим органом в приватизационных процессах в Египте было Министерство по делам предприятий общественного сектора. При этом осуществлялся жесткий контроль за его деятельностью как со стороны незаинтересованных государственных, так и общественных организаций (в том числе и оппозиционных). При нем создавались комиссии из представителей заинтересованных ведомств, куда привлекались лучшие специалисты страны (Минфина, ЦБ АРЕ, Министерства экономики, бирж и других организаций как частного сектора, так и общественных и государственных). В России же ГКИ, РФФИ, Федеральное Управление по Делам о несостоятельности при ГКИ (ФУДН) "формально относились к вопросам управления государственной собственностью и контролю за эффективностью его использования". В результате комплексной аудиторской проверки РФФИ выяснилось, например, что на должность ведущего специалиста юридического отдела, ответственного за подготовку заключений по проектам законодательных актов, был назначен человек со среднетехническим образованием и стажем работы в 1,5 года, а обязанности по кодификации и систематизации нормативных актов и заключений по запросам региональных фондов имущества возлагались на студента I курса дневного отделения юридического факультета МГУ. [См.: Счетная палата... с.51.] Планомерный характер приватизационных процессов в АРЕ, когда все предприятия, подлежащие разгосударствлению, входили в состав одного из трех "пакетов", а их руководство знало, как и когда будет осуществляться процесс разгосударствления, разительно отличается от беспорядочных мероприятий в России, когда программа приватизации принималась всего на год, что создавало в администрациях состояние неуверенности и мешало нормальной работе производства. Низкая степень продуманности и планомерного характера приватизации в России может быть показана хотя бы тем, что на первом этапе приватизации Госпрограммой в 1992 г. одной из задач ставилось создание условий и организационных структур для расширения масштабов приватизации в 1993-94 гг. Разные стартовые условия приватизации в России и Египте вели к тому, что деятельность по недопущению монополий должна была вестись по-разному. Если в России задача ставилась как создание конкурентной среды и содействие демонополизации народного хозяйства, то в АРЕ, где уже существовала развитая рыночная экономика, она лишь должна была проводиться в условиях, обеспечивающих свободную конкуренцию и недопущение монополий, нетарифной защиты внутреннего рынка и особых привилегий компаний; должны были быть обеспечены права и свободы в области частной коммерческой активности. Принципиальнейшим моментом было и то, что в Египте приватизация понималась в широком смысле. Прямая передача общественных предприятий в частный сектор пошла только через пятнадцать лет после начала реформ. До того разгосударствление шло либо в виде аренды неиспользуемых производственных фондов, либо допуска частного капитала в сектора, ранее зарезервированные за государством (наиболее одиозный пример - подряды на жилищное строительство). При этом государство тщательно следило за тем, чтобы оставлять за собой право вмешаться, если деятельность новых собственников нарушала национальные интересы. Фактически правительство имело возможность влиять на принципиальные решения крупных приватизированных компаний, так как контрольные пакеты большинства из них принадлежали крупным инвестиционным фондам, созданным при "большой четверке" государственных банков. Кроме того, за государством фактически оставалось серьезное влияние при решении кадровых вопросов на высшем уровне. Для РФ это верно лишь в отношении самых крупных предприятий. В АРЕ тщательно следили за сохранением стратегически важных в узком (обороноспособность и национальная безопасность) и в широком смысле (экономическая независимость и экономическая безопасность страны) производств. Военная промышленность вообще не подлежала приватизации, так как она относилась к ведомству министерства оборонной промышленности или Арабской организации индустриализации, а не министерства по делам общественного сектора. Допуск иностранных инвесторов осуществлялся лишь там, где производство требовало технической поддержки иностранцев (например, Египетско-британская технологическая компания или компания по производству американских танков М1), при этом решающее слово в финансово-экономической сфере всегда оставалось за египетской стороной. Даже такое предприятие, как Компания по железу и стали (Хелуанский металлургический комбинат), имеющая лишь относительное значение для обороноспособности, находилось под контролем специального комитета. В России же из 1035 предприятий, признанных неплатежеспособными на 1/12/1995, 261 относилось к ведомству Госкомоборонпрома, а 76% относились к стратегическим отраслям промышленности. [См.: Счетная палата... С.32.] Большой пакет акций АО "Рыбинские моторы" был приобретен "Боингом" - одним из основных его конкурентов. [См.: Ю.Ермоленко... Приватизация...] При этом в подавляющем большинстве случаев причины их финансового кризиса относились к непоступлению средств за госзаказ. Такие предприятия, как АО "Лазурь", МНПК "Авионика", "Воронежское акционерное самолетостроительное общество и др. были проданы иностранным покупателям через посредников. [См.: Счетная палата... с.20.] Необходимость для реализации приватизационных программ развитого сектора инвестиционных банковских услуг очевидна. В АРЕ, где существует высокоразвитая для стран Ближнего Востока банковская структура, при президенте Анваре Ас-Садате было создано более двух десятков специализированных инвестиционных банков. В то же время негибкость этих банков, в значительной мере контролируемых правительством, рождала серьезные проблемы при аккумулировании капитала. Кроме того, вообще говоря, инвестиционная политика банков в большой мере зависит от конъюнктурных обстоятельств, в том числе и от кредитной политики страны. В России банки (за исключением Сбербанка, и в меньшей степени Столичного банка сбережений, Инкомбанка и еще некоторых других) оказались не готовы работать с большим количеством индивидуальных инвесторов как чисто в техническом смысле, так и в области диверсификации условий для краткосрочных и долгосрочных кредитов. Вклады населения в коммерческих банках составляли около 0,5% от общей суммы их обязательств. [См.: там же.... с.10.] В этой связи руководители Министерства финансов России отмечали: "Хотя в нормально отлаженной экономике население, конечно же, имеет право покупать... ценные бумаги, но подавляющее большинство населения никаких... ценных бумаг не покупает, а свои средства хранит на счетах в сберегательных банках. А вот банки - это уже профессионалы на рынке ценных бумаг - работают с ценными бумагами и зарабатывают деньги и для себя, и для вкладчиков... К сожалению, наши банки не оказались на высоте положения и не были готовы работать с населением на справедливых началах (как принято в мировой практике). Даже Сбербанк России работает с населением не самым справедливым образом". [Б.И.Златкис. Российский рынок государственных ценных бумаг. "Финансы" No.8/1995. С.24.] Существенным общим моментом для АРЕ и РФ являлось и опасение появления и усиления новой социальной группы - "новых богатых", разбогатевших в результате спекулятивных действий в процессе приватизации. Опасения сверхвысокой концентрации богатства в одних руках, коррупции при продажах компаний, замены государственной монополии на монополию частную, - все это было фактором, замедляющим приватизацию в России и Египте как и во многих других странах. Более того, настороженность вызывали и опасения возникновения новых социальных конфликтов между традиционными социальными группами в результате социального, национального, а в Египте и трайбалистского или конфессионального расслоения (например, между коптами, выходцами из Верхнего Египта или определенных провинций). "Если установится капиталистический контроль над предприятием, - отмечает Лэнс Тейлор, - он, по-видимому, будет осуществляться узкой, однородной группой лиц, объединенной на родственной или конфессиональной основе. Эти черты проявятся при любом избранном механизме приватизации. Тенденция к образованию экономических "групп" на базе определенных сообществ обречена быть в центре социальных и политических проблем". [Л.Тейлор. Постсоциалистический переход... с.71.] Косвенным подтверждением этому в Египте может быть ожесточенная дискуссия внутри коптской церкви в 90-х гг., когда патриарх Шенуда III при поддержке правительства страны фактически препятствовал выделению коптов как отдельного экономического сообщества при том, что известно, что банковский сектор, в котором копты играют непропорционально большую роль, вызывает особые нападки экстремистов из мусульманских радикальных организаций, а это может быть катализатором конфессиональных столкновений. В России также мы можем наблюдать, что некоторые национальные, конфессиональные или связанные общим социальным происхождением группы приобретают контроль над предприятиями. [См.: напр., О.Промптова. Пример сицилийской мафии вдохновляет небольшие фирмы. "Капитал" 5/9/1996.] Интересно в этой связи отметить муссирующиеся в определенных кругах слухи об активной роли русской православной церкви на фондовом рынке. Особенностью рассматриваемого явления в Египте было и то, что процесс приватизации в АРЕ проявил конфликт между международными и западными финансовыми институтами, с одной стороны, и опасениями египетского правительства столкнуться с трудностями, которые пережили СССР и другие страны Восточной Европы в процессе приватизации, с другой. К концу 1995 г. так и не было достигнуто соглашение между АРЕ и МВФ о погашении задолженности страны. Два вопроса оставались открытыми - требования МВФ девальвировать египетский фунт и ускорить приватизацию. [См.: напр.,"Аль Хаят" 5/10/95.] Форсированная приватизация в РФ была, в свою очередь, не столько результатом такого внешнего давления, сколько усилий авторов реформ. При этом Египет проводил приватизацию под давлением международного капитала как условие получения кредитов, а РФ испытывала трудности в обеспечении своей задолженности даже при условии форсированного разгосударствления и широкого доступа иностранных финансовых кругов в национальную экономику, включая стратегические предприятия. Одновременно на финансирование приватизации западными институтами активно выделялись связные кредиты как в РФ, так и в АРЕ. В обеих странах многим рабочим в ходе приватизации приходится платить высокую социальную цену за приватизацию, так как она приводит к сокращению рабочих мест, увеличению трудового дня, сокращению зарплаты и ухудшению условий труда. И в РФ, и в АРЕ особые опасения вызывала безработица. Но египетское правительство в тяжелой борьбе (и сотрудничестве) с профсоюзами принимала все возможные шаги для недопущения ее даже в ущерб скорости своих программ. Исследования показали, что более 50% опрошенных считали, что приватизация противоречит интересам рабочих приватизируемых предприятий. [На пути к экономической демократии...т.2. с.101.] Таким образом, в качестве универсального момента можно отметить, что подобно России в большинстве развивающихся стран как традиционные элитные группы хозяйственного характера, так и трудящиеся массы были недовольны приватизационными программами как ведущими к потере преимуществ, характерных для развитого государственного сектора. Естественно возникающий вопрос, какие же социальные группы, существующие в экономике с преобладанием государственного сектора, "проталкивают" проведение программ приватизации, находит свой ответ в том, что в условиях глобализации экономики давление мирового общественного мнения, представленного западной общественно-политической мыслью, на политические элиты, принимающие решения стратегического характера, становится слишком сильным. Важным отличием египетских приватизационных процессов от российских является и обеспечение равных возможностей в процессе приватизации. В Египте программа приватизации БОП предусматривала, что приватизационные операции должны были осуществляться открыто, соответственно нормальным образцам коммерческого поведения, так чтобы в них могли участвовать как местные, так и иностранные инвесторы, при этом не должны были допускаться какие-либо ограничения участия или приобретения ни для египетских граждан, ни для иностранцев в вопросах владения и управления акциями или в любой другой форме. На практике жесткий бюрократический и общественный контроль за приватизационными процессами позволял в значительной мере обеспечивать эти требования. Напротив, в России, исходя из статистических результатов приватизации, можно говорить об отсутствии равных де факто возможностей для граждан страны в участии в приобретении предприятий. Само отсутствие необходимой инфраструктуры и, между прочим, достаточно развитого фондового рынка предопределяло это. [Примеры нарушений прав граждан на участие в приватизационных процессах можно найти в: Счетная палата... с.20-32.] Иностранцам был представлен национальный режим при том, что покупательная способность рубля падала быстрее, чем обменный курс. В РФ в результате ваучерной приватизации на начальном этапе акции предприятий шире распределялись среди малоимущих работников, чем в Египте, однако в результате перераспределительных процессов в АРЕ уже к 1994 году более широкие слои населения реально участвовали в деятельности рынка корпоративных ценных бумаг. Правительственная поддержка создания слоя сотрудников - владельцев акций вела к увеличению их числа, тогда как в России крупные инвесторы постоянно скупали акции у населения, что вело к вымыванию доли мелких собственников. На фоне указанных отличий важным общим моментом выступал тот факт, что государственная стимуляция развития фондового рынка в обеих странах вызывалась потребностями в получении массовой поддержки приватизационных программ. В АРЕ, например, БОП стимулировала участие работников предприятий в приватизации путем создания схем Ассоциаций работников- владельцев акций типа ЭЗОП. Правительство полагало, что такие ассоциации смогут решить ряд экономических и социальных проблем - расширение базы владения и перевод предприятий из частного в общественный сектор, реструктурирование финансово слабых компаний, рост производительности и прибыльности, повышение жизненных стандартов работников. [См.: Mahmoud Fahmy. Egypt's ESOPs. The ESOPs as a Privatization Tool.Business Monthly, August 1994. Cairo. р. 8.] Правительство предоставляет ассоциациям займы на льготных условиях, которые должны погашаться из получаемых дивидендов и гарантируются только стоимостью самих акций. Сожаление вызывает тот факт, что в России 90-х гг. трудно представить себе промышленное предприятие с рентабельностью выше средней ставки по кредитам (150-200% годовых), без чего не может быть реализован механизм ЛБО передачи компаний трудовым коллективам. В АРЕ средние ставки в это время были также достаточно высоки (от 12% в 1995 г. до 20% и более в 1990 г.) несмотря на устойчивую тенденцию к понижению. Для решения этой проблемы в АРЕ применялись специальные льготные кредиты - результат договоренности между ЦБ АРЕ и "большой четверкой" государственных коммерческих банков. В АРЕ первая ассоциация типа ЭЗОП - на Александрийской Шинной компании была создана еще в 1989 г., а на март 1994 г подобные ассоциации были созданы в 71 компании в стране. [См.:"Business Monthly". August 1994. р. 46-49.] Аналогичные схемы неявно предполагались и российскими теоретиками, но в их схемах кредиты должен напрямую представлять Банк России. Многие экономисты, причем самого широкого спектра взглядов - от марксистов до монетаристов - требовали создания схем, подобных ЭЗОПам. [См.: Э.Рудык. Мировая тенденция - демократизация собственности. "Независимая газета" 14/03/1996.] При этом не учитывались принципиальные отличия российских рабочих от западных. Чрезвычайно трудно ожидать, что российские рабочие, озабоченные крайне тяжелым и снижающимся сегодняшним жизненным уровнем и не имеющие опыта рыночной хозяйственной деятельности, смогут эффективно управлять предприятиями, например, заботиться об эффективном инвестиционном накоплении за счет потребления. Во всяком случае опыт демократизации управления времен М.С.Горбачева свидетельствует об обратном. Директора покупали популярность не продуманной стратегией развития, но раздуванием фонда потребления за счет "проедания" ресурсов. Инвестиционного накопления не получилось и в результате приватизации, но вряд ли оно пошло бы за счет применения самоуправления. Председатель Фонда имущества Москвы (ФИМ) М.Климович отмечал, что трудовые коллективы, приватизировавшие малые предприятия, не смогли стать эффективными собственниками и оказались не в состоянии привлечь серьезные инвестиции, достаточные для выкупа и реконструкции помещений. В этой связи ФИМ, например, перешел к их адресной продаже с помощью аукционов и конкурсов. [Цит. по М.Портягин. Инвесторы любят...] |
|
|
|
| [email protected] | |
Московский Либертариум, 1994-2020 |
|
|
|
