Либерализмом по терроризму

Взрывы в США 11 сентября потрясают. Невиданное доселе количество жертв...
(На этом фоне просто ужасными кажутся рассуждения одного приятеля о том, что взрывы приведут к подъему американской экономики. Мол, деньги направят в высокотехнологичный оборонный сектор и процветание уже не за горами. Очевидная глупость. Хотелось бы верить, что ему удастся выделить время для чтения "Что видно и что не видно" Бастиа).

Надо надеяться, тем, кому из пострадавших можно было помочь, будет сделано все необходимое. Однако остаются и другие - которые пострадают в будущем. (Опять "Что видно и что не видно"). И эти люди тоже нуждаются в помощи. И, если нам удастся точнее определаить причины терроризма, быть может, благодаря
такому пониманию мы получим "never again". Хотя, в этих вопросах сложно быть оптимистом.

В один клубок сейчас связываются Чечня, Палестина, США. Террористы. Насилие.

Насилие. Вокруг насилие. Запах времени слышится легко. Идея насилия стала относительно респектабельной...
Очевидно, что часть людей могут иметь некоторую склонность к нему: убийцы, насильники, грабители всегда были рядом. Однако большинству тяжело убить человека, ударить женщину и наказывать ребенка. Однако, гораздо легче - через обезличенный демократический механизм, который и является одним из основных разносчиков насилия.

Чеченцы (некоторые чеченцы) не хотят руководствоваться российским правительством.
Не важно, сделали мы им что-то плохое или нет. Однако, если никто не считает, что все вокруг покупать одежду в том же бутике, что и он, то почему-то не очевидно, что нет большого смысла в том, чтобы все вокруг находились под руководством того же правительства.

Про Чечню у нас говорят, что "Чечня наша". Наша - это чья? Кому конкретно и что конкретно принадлежит в Чечне? Нет ответа. Хотя проблемы грабежа собственности русскоязычных, вроде бы, были. Однако, этот вопрос всегда был где-то на переферии. Когда говорят, "наша", имеют в виду, что МЫ (не чеченцы) написали в Конституции, что она наша. Тут нет комментариев...

Еще говорят, что мы это делаем для чеченского народа, вроде как без России они не проживут. Без России - без чего именно? Нет ответа. Быть может, без помощи из бюджета? И ради этого сначала уничтожают чеченские села, а потом без моего желания отдают туда деньги? Мне не нужна такая Чечня, а им не нужен такой Вадим Новиков. Быть может, Чечня не проживет без торговли и сотрудничества с Россией? Быть может. Однако эта тема тоже где-то на переферии.

Палестина.... Не хочется трогать заниматься чужими "соринками"...
Одакно, для примера можно на болезненный для некоторых русских вопрос Крыма. Говорят, что Крым теперь украинский. Что именно это означает для меня? Нет опять ответа. Означает ли это, что хохлы не пущают русичей отдыхать? Вроде, нет такого. Означает ли это, что я не могу туда позвонить? Нет. Означает ли это, что я не могу там пожить или заняться бизнесом? Тоже нет. Вспомнил, формальности там таможенные, а может и иные бюрократические формальности. Это проблема. Однако это другая проблема, о которой думаю меньше всего. А если русский не может купить землю в Крыму (не знаю, как вопрос с землей там решают), то это тоже другая проблема. Однако она не решается ковровыми бомбардировками.

США. Происшедший кошмар я считаю серьезным предостережением самой идее национальной внешней политики, как политики отношений между государствами, а не облегчения сотрудничества между гражданами разных стран. Пока что не известна террористическая группа или государство, организовашая взрыв, однако, очевидно, что в случае прагматичной внешней политики, ориентированной на людей, а не на вольно понимаемые интересы государства, поводов для подобных событий не было бы. Сама возможность терророистчиеского шантажа основана на возможности того, что государство занимается широкомасштабным насилием. И его (насилие) либо
надо заставить прекратить, либо его (насилие) надо организовать, чтобы получить нечто, что государство изымет у кого-то. Цель - государство,
жертвы - люди.

Выходом стало бы признание права людей (не наций)на самоопределение, а также отказ от интервенционистской внешней политики.