Налог на ренту оказывает влияние только на
ренту; он всецело падает на землевладельцев и не
может быть переложен на какой-нибудь класс
потребителей. Повысить ренту землевладелец не
может, потому что разность между продуктом,
получаемым с наименее производительной земли,
находящейся в обработке, и продуктом, получаемым
с земли всякого другого разряда, остаётся
прежней. Обрабатывается земля трёх разрядов: N 1,
2 и 3, которые при затрате одинакового количества
труда дают соответственно 180, 170 и 160 квартеров
пшеницы; но N 3 ренты не приносит и потому
остаётся необложенным, рента же с N 2 не может
превышать стоимость 10 квартеров, а рента с N 1 -
стоимость 20 квартеров. Такой налог не может
повысить цены сырых материалов, ибо земледелец N
3, поскольку он не платит ни ренты, ни налога, не
имеет никакой возможности повысить цену
произведённого товара. Налог на ренту не
уменьшит стимула к обработке новой земли, потому
что такая земля не платит ренты и осталась бы
необложенной. Если бы в обработку поступил N 4 и
дал бы 150 квартеров, то эта земля не платила бы
налога; но создалась бы рента в 10 квартеров с N 3,
который начал бы тогда платить налог.
Налог на ренту, как она обычно устанавливается,
уменьшил бы стимул к обработке земли, потому что
был бы налогом на прибыль землевладельца. Как я
уже отметил в другом месте, термином
"земельная рента" обыкновенно называют всю
сумму стоимости, уплачиваемую фермером
землевладельцу, тогда как только часть её
является, строго говоря, рентой. Постройки со
всеми их принадлежностями и прочие расходы,
сделанные землевладельцем на свой счёт,
составляют в строгом смысле слова часть капитала
фермы и были бы произведены фермером, если бы о
них не позаботился землевладелец. Рента есть
сумма, уплачиваемая землевладельцу за
пользование землёй, и только землёй. Остальная
сумма, уплачиваемая ему под именем ренты,
платится за пользование постройками и пр. и в
действительности составляет прибыль на капитал
землевладельца. Так как при обложении ренты не
делали бы различия между той её частью, которая
платится за пользование землёй, и той, которая
платится за пользование капиталом
землевладельца, то часть налога упала бы на
прибыль землевладельца и, следовательно,
уничтожила бы стимул к обработке земли, если
только не повысилась бы цена сырых материалов. С
той земли, за пользование которой не платилось
ренты, землевладелец мог получать под этим
именем вознаграждение за пользование его
постройками. Эти постройки не были бы сооружены,
и сырые материалы не выращивались бы на той земле
до тех пор, пока цена, по которой они продаются, не
окупала бы не только все обычные расходы, но
также и добавочный расход на налог. Эта часть
налога падает не на землевладельца и не на
фермера, а на потребителя сырых материалов.
Едва ли можно сомневаться в том, что при
введении налога на ренту землевладельцы скоро
научились бы различать ту часть, которая
уплачивается им за пользование землёй, от той,
которая платится за пользование зданиями и
улучшениями, сделанными за счёт капитала
землевладельца. Последняя была бы выделена под
именем ренты с дома и построек, или же на всей
вновь поступающей в обработку земле не
землевладелец, а арендатор воздвигал бы такие
постройки и вводил бы улучшения. Правда, для этой
цели мог бы, конечно, употребляться капитал
землевладельца, номинально расходы производил
бы арендатор, но средства доставлял бы ему
землевладелец или в форме ссуды, или же
приобретая право на известный ежегодный доход в
течение всего срока аренды. Делается ли это
различие или нет, разница в характере
вознаграждения, получаемого землевладельцем за
различные вещи, в действительности существует.
Совершенно верно, что налог на действительную
земельную ренту падает целиком на
землевладельца, а налог на вознаграждение,
которое землевладелец получает за пользование
его капиталом, затраченным на ферму, падает в
развивающейся стране на потребителя сырых
материалов. Если бы рента была обложена налогом и
не было принято никаких мер к различению
отдельных частей вознаграждения, уплачиваемого
теперь арендатором землевладельцу под именем
ренты, то налог, поскольку он касается ренты за
здания и другие сооружения, никогда не падал бы в
течение сколько-нибудь долгого времени на
землевладельца, а падал бы на потребителя.
Капитал, затраченный на эти строения и пр., должен
давать обычную прибыль, но он перестал бы давать
эту прибыль на земле, поступившей в обработку
позже других, если бы издержки на эти здания и пр.
не падали на арендатора. А если бы они падали на
него, то он перестал бы получать свою прибыль с
капитала, если бы не мог переложить их на
потребителя.
