1. Философия истории и философская
интерпретация истории
Попытки дать философскую интерпретацию
истории не следует путать ни с одной из схем
философии истории. Они не направлены на открытие
цели, к которой стремится процесс человеческой
истории. Они пытаются выделить силы, которые
играют главную роль в определении направления
исторических событий. Они изучают цели, к которым
стремятся индивиды и группы индивидов, но
воздерживаются от каких-либо оценок цели и
смысла исторического процесса в целом или о
предопределенной судьбе человечества. Они
полагаются не на интуицию, а на изучение истории.
Они пытаются доказать правильность своей
интерпретации, ссылаясь на исторические факты. В
этом смысле их можно назвать дискурсивными и
научными.
Обсуждать отдельные достоинства и недостатки
той или иной схемы философии истории бесполезно.
Философия истории должна либо приниматься как
целое, либо отвергаться как целое. Ни за, ни
против философии истории не может быть выдвинуто
никаких аргументов и никаких ссылок на факты. О
ней невозможно рассуждать; имеет значение только
вера или неверие. Вполне возможно, что через
несколько лет весь земной шар будет покорен
социализмом. Если это случиться, то это ни в коем
случае не будет служить подтверждением
марксистской разновидности философии истории.
Социализм не будет следствием закона,
действующего "независимо от воли людей" с
"неумолимостью закона природы". Наоборот, он
будет именно следствием идей, овладевших людьми;
разделяемого большинством убеждения, что
социализм будет им более выгоден, чем капитализм.
Политическая пропаганда может злоупотреблять
выводами философской интерпретации истории.
Однако не представляет особого труда отделить
научное ядро доктрины от его политических
искажений и модификаций.
2. Теория влияния внешней среды
Теория влияния внешней среды представляет
собой доктрину, объясняющую исторические
изменения действием внешней среды, в которой
живут люди. Существует две разновидности этой
доктрины: доктрина физической, или
географической среды, и доктрина социальной, или
культурной, среды.
Первая доктрина утверждает, что важнейшие
отличительные особенности цивилизации
какого-либо народа формируются под воздействием
географических факторов. Физические,
геологические и климатические условия, а также
флора и фауна региона определяют мысли и
действия его обитателей. В самых радикальных
формулировках этого тезиса сторонники
антропогеографического направления стремятся
найти причину всех различий между расами,
народами и цивилизациями в действии природного
окружения человека.
Ошибка такой интерпретации заключается в том,
что география рассматривается как активный, а
человеческая деятельность как пассивный фактор.
Однако географическая среда является только
одним из компонентов ситуации, в которую человек
помещается своим рождением, заставляющих его
ощущать беспокойство и побуждающих его
использовать свой разум и свои телесные силы,
чтобы, насколько в его силах, избавиться от этого
беспокойства. География (природа), с одной
стороны, обеспечивает побуждение к действию, а с
другой -- предоставляет средства, которые могут
быть использованы в деятельности, создает
непреодолимые ограничения на человеческое
стремление к совершенству. Природа обеспечивает
стимулы, а не реакции. География ставит задачу, а
человек должен ее решить. Человек живет в
определенной географической среде и вынужден
приспосабливать свои действия к условиям этого
окружения. Но способ, которым он
приспосабливается, методы его социальной,
технологической и моральной адаптации не
определяются внешними физическими факторами.
Североамериканский континент не создавал ни
цивилизацию индейских аборигенов, ни
цивилизацию американцев европейского
происхождения.
Человеческая деятельность является
сознательной реакцией на раздражения,
предлагаемые условиями, в которых живет человек.
Так как некоторые компоненты ситуации, в которых
он живет и призван действовать, в различных
частях Земного шара различны, то это порождает
географические различия цивилизации. Деревянная
обувь голландских рыбаков не принесла бы пользы
швейцарским горцам. Меховая одежда удобна в
Канаде и не удобна на Таити.
Доктрина социальной и культурной среды просто
подчеркивает, что в человеческой цивилизации
необходимо существует непрерывность.
Подрастающее поколение не создает новой
цивилизации с нуля. Оно вписывается в социальное
и культурное окружение, созданное
предшествующими поколениями. Индивид появляется
на свет в определенный момент истории в
конкретной ситуации, определяющейся географией,
историей, общественными институтами, нравами и
идеологиями. Он ежедневно сталкивается с
изменениями в структуре его традиционного
окружения, вызываемых действиями его
современников. Он живет не в мире вообще, а в
конкретной ограниченной местности. Все, что
специфически присуще данной местности, может
способствовать, а может и препятствовать его
деятельности. Но он этим не детерминирован.
Зерно истины, содержащееся в теории влияния
внешней среды, состоит в том, что каждый индивид
живет в определенную эпоху в определенном
географическом пространстве и действует в
условиях, определяемых его окружением. Среда
определяет ситуацию, а не реакцию. В одной и той
же ситуации мыслимы и осуществимы различные
способы реакции. Какой из них выбирают
действующие субъекты, зависит от их
индивидуальности.
3. Эгалитарная интерпретация истории
Многие биологи утверждают, что существует
только один человеческий вид. Тот факт, что все
люди могут скрещиваться и давать плодовитое
потомство, считается доказательством
зоологического единства человечества. Однако в
рамках вида homo sapiens существует огромное
разнообразие, заставляющее различать подвиды и
расы.
Между членами разных рас существуют
значительные телесные различия; кроме того,
существуют заметные, но не столь важные различия
между представителями одной расы, подрасы,
племени или рода, даже между братьями и сестрами,
даже между двуяйцевыми близнецами. Каждый
индивид уже от рождения имеет телесные отличия
от всех остальных особей и отличается
собственными индивидуальными признаками. Но как
бы ни были велики эти отличия, они не влияют на
логическую структуру человеческого разума. Нет
никаких доказательств тезиса, разработанного
различными философскими школами, о том, что
логика и мышление различных рас категориально
отличаются друг от друга.
Научная трактовка врожденных различий между
индивидами и их биологической и психологической
наследственности чрезвычайно запутана и
извращена политическими предубеждениями.
Бихевиористская психология утверждает, что все
различия умственных способностей у людей
вызваны факторами внешней среды. Она отрицает
всякое влияние физического строения тела на
психическую деятельность. Она полагает, что
выравнивание внешних условий жизни и
образования людей может устранить все
культурные различия между индивидами, несмотря
на их расовую или родовую принадлежность. Данные
наблюдения противоречат этим утверждениям. Они
показывают, что существует определенная степень
корреляции между физической структурой и
психическими особенностями. Индивид наследует
от своих родителей и косвенно от предков своих
родителей не только специфические биологические
характеристики тела, но и склад умственных
способностей, обозначающий пределы потенциала
его умственных достижений и его личности.
Некоторые люди наделены врожденными
способностями к определенному виду
деятельности, в то время как другие абсолютно
лишены этого дара или обладают им лишь в меньшей
степени.
Доктрина бихевиоризма была использована для
поддержки программы эгалитарной разновидности
социализма. Эгалитарный социализм нападал на
принцип равенства перед законом,
сформулированного классическим либерализмом. По
его мнению, существующее в рыночной экономике
неравенство дохода и богатства по своему
происхождению и социальному значению не
отличается от того, что существовало в сословном
обществе. Неравенство -- результат узурпации и
экспроприации и следующей за этим эксплуатации
масс с использованием своевольного насилия. Те,
кто в результате этого насилия получает выгоду,
образуют господствующий класс, а государство,
будучи инструментом в их руках, силой удерживает
эксплуатируемых в подчинении. "Капиталист"
отличается от "простого человека" тем, что
он присоединился к банде бессовестных
эксплуататоров. Подлость -- единственное
качество, необходимое предпринимателю. Его дело,
говорит Ленин, учет и контроль производства и
распределения, и эти вещи "упрощены
капитализмом до чрезвычайности, до
необыкновенно простых, всякому грамотному
человеку доступных операций наблюдения и записи,
знания четырех действий арифметики и выдачи
соответственных расписок" <Ленин В.И.
Государство и революция // Полн. собр. соч. Т. 33. С.
101>. Таким образом, "привилегии
собственности" "капиталистов" столь же
чрезмерны и поэтому паразитичны, как и сословные
привилегии землевладельцев-аристократов
накануне промышленной революции. Устанавливая
фальшивое равенство перед законом и сохраняя
самую чудовищную из всех привилегий, частную
собственность, буржуазия одурачила доверчивый
народ и отняла у него плоды революции.
Эта доктрина уже смутно присутствовала в
произведениях некоторых ранних авторов и была
популяризована Жаном Жаком Руссо и Бабефом, а
затем в марксистской доктрине классовой борьбы
трансформировалась в интерпретацию всего
процесса человеческой истории с точки зрения
узурпации. В контексте марксистской философии
истории появление сословных и классовых
различий было необходимым и исторически
неизбежным результатом развития материальных
производительных сил. Члены господствующей
касты или класса индивидуально не несли
ответственность за акты угнетения и
эксплуатации. В моральном отношении они были не
хуже тех, кого держали в повиновении. Они просто
были людьми, которых неисповедимая судьба
выбрала для выполнения социально, экономически и
исторически необходимой задачи. Так как роль
каждого индивида в достижении цели
исторического процесса определялась состоянием
материальных производительных сил, то их роль
заключалась в выполнении всего того, что они
совершили.
Однако совершенно иное описание хода
человеческих дел дается в тех произведениях, где
Маркс и Энгельс трактуют исторические проблемы
или политические вопросы своего времени. Здесь
они откровенно придерживаются популярной
доктрины врожденного нравственного разложения
"эксплуататоров". Человеческая история
изображается как процесс поступательного
нравственного разложения, начавшегося, когда
благословенные условия первобытных деревенских
общин были разрушены эгоистичными индивидами.
Частная собственность на землю является
первородным грехом, который постепенно вызвал
все бедствия человечества. Подлость -- та сила,
которая поднимает "эксплуататора" над
уровнем других людей. На протяжении всех трех
томов "Капитала" недобросовестность
называется единственным качеством, необходимым
"эксплуататору". Совершенствование
технологии и накопление капитала Маркс считал
необходимым условием социализма и изображал их
результатом стихийного развития мистических
материальных производительных сил. Нельзя
ставить в заслугу "капиталистам" их
достижения. Эти негодяи только и делают, что
экспроприируют тех, кто по праву должен обладать
плодами действия материальных производительных
сил. Они присваивают "прибавочную
стоимость". Они просто паразиты и человечество
вполне может без них обойтись.
Интерпретация истории с эгалитарной точки
зрения является официальной философией нашей
эпохи. Она подразумевает, что автоматический
процесс исторического развития имеет тенденцию
совершенствовать технологические методы
производства, накапливать богатство и
обеспечивать средства для повышения уровня
жизни масс. Оглядываясь на условия, сложившиеся
на капиталистическом Западе одно--два столетия
назад, статистики видят тенденцию роста
производительности и блаженно предполагают, что
эта тенденция продолжится независимо от того,
какова будет организация общества. По их мнению,
тренд исторического развития является чем-то,
что находится над уровнем действий людей,
"научно" установленным фактом, на который не
могут повлиять ни люди, ни общественная система.
Следовательно, не могут причинить никакого вреда
институты, например современное налоговое
законодательство, которые направлены на
окончательное уничтожение неравенства доходов и
богатства.
Эгалитаристская доктрина очевидно
противоречит всем фактам, установленным
биологией и историей. Только фанатичные
сторонники этой теории могут утверждать, что все,
что отличает гения от тупицы, целиком и полностью
является результатом постнатальных влияний.
Предположение о том, что цивилизация, прогресс и
совершенствование происходит в результате
действия некоего мистического фактора, -- в
марксистской философии материальных
производительных сил -- формирующего мышление
людей таким образом, что определенные идеи
успешно порождались в их умах одновременно,
является нелепой выдумкой.
Велось множество пустопорожних разговоров о
том, что между людьми не существует различий. Но
никогда не предпринималось попыток организовать
общество на эгалитарных принципах. Автор
эгалитаристского трактата и вождь
эгалитаристской партии самой своей
деятельностью противоречат принципам, которые
они поддерживают на словах. Историческая роль
эгалитарного кредо в том, чтобы замаскировать
самые низкие формы деспотической тирании. В
Советской России эгалитаризм объявлен одной из
основных догм официальной веры. Однако Ленин
после смерти был обожествлен, а Сталин при жизни
почитался так, как не почитался ни один правитель
со времен упадка Римской империи.
Эгалитарные басни не объясняют хода прошлой
истории, они неуместны в анализе экономических
проблем и бесполезны в планировании будущих
политических действий.
4. Расовая интерпретация истории
Историческим фактом является то, что
цивилизации, построенные различными расами,
различны. В прежние эпохи можно было установить
истину, не пытаясь провести различие между
высшими и низшими цивилизациями. Можно было
сказать, что каждая раса развивала такую
культуру, которая соответствовала ее желаниям,
стремлениям и идеалам. Характер расы находил
адекватное выражение в ее достижениях. Раса
могла перенимать достижения и институты,
развитые другими расами, но она не стремилась
полностью уничтожить свои культурные модели и
заменить их импортированной чужой системой. Если
бы две тысячи лет назад Древние Греция, Рим и
Китай узнали бы о цивилизациях друг друга, то ни
одна раса не признала бы превосходства другой
цивилизации.
Но в наше время ситуация иная. Народы, не
принадлежащие к белой расе, могут ненавидеть и
презирать белого человека, они могут планировать
его уничтожение и чрезмерно хвалить свою
цивилизацию. Но они тоскуют по его материальным
достижениям, его науке, технологии, терапевтике,
его методам государственного и промышленного
управления. Многие представители этих народов
заявляют, что они хотят скопировать только
материальную культуру Запада, но даже это
сделать только постольку, поскольку это не будет
противоречить их местным идеологиям и не
подвергнет опасности их религиозные верования и
обычаи. Они не понимают, что перенимание того, что
они уничижительно называют всего лишь
материальными достижениями Запада, несовместимо
с сохранением их традиционных обрядов и табу, а
также их привычного образа жизни. Они впадают в
иллюзию, что их народы могут позаимствовать
технологию Запада и достигнуть более высокого
материального уровня жизни без того, чтобы
сначала в процессе Kulturkampf <культурная
борьба (нем.). -- Прим. перев.> избавиться
от мировоззрения и нравов, унаследованных от их
предков. Они утверждаются в своей ошибке
благодаря социалистической доктрине, также не
способной осознать, что материальные и
технологические достижения Запада вызваны
философиями рационализма, индивидуализма и
утилитаризма и непременно исчезнут, если
коллективистские и тоталитарные догмы приведут
к замене капитализма социализмом.
Что бы люди ни говорили о западной цивилизации,
фактом остается то, что все народы с завистью
смотрят на ее достижения, стремятся их
воспроизвести и тем самым неявно признают ее
превосходство. Именно это положение дел породило
современную доктрину расовых различий и ее
политическую ветвь -- расизм. Доктрина расовых
различий утверждает, что некоторые расы больше,
чем другие преуспели в преследовании тех целей,
которые являются общими для всех людей. Все люди
стремятся сопротивляться действию сил, вредящих
сохранению их жизни, здоровья, благосостояния.
Невозможно отрицать, что современный западный
капитализм добился в этом направлении самых
больших успехов. Он увеличил среднюю
продолжительность жизни и добился
беспрецедентного повышения уровня жизни. Он
сделал доступным для простого человека те высшие
человеческие достижения -- философию, науку,
искусство -- которые в прошлом повсеместно были,
а за пределами стран западного капитализма и
сегодня доступны лишь незначительному
меньшинству. Ворчуны могут винить капитализм в
материализме и утверждать, что он не приносит
пользы никому, кроме немногочисленного класса
неотесанных эксплуататоров. Но их стенания не
могут уничтожить фактов. Миллионы матерей стали
счастливее благодаря падению младенческой
смертности. Голода больше нет, а эпидемии взяты
под контроль. Средний человек живет в более
удовлетворительных условиях, чем его предки или
его собратья в некапиталистических странах. И
позволительно ли обзывать материалистической
цивилизацию, которая практически каждому дала
возможность наслаждаться симфониями Бетховена в
исполнении оркестра под управлением выдающегося
мастера.
Тезис о том, что одни расы добились большего
успеха в своих попытках построить цивилизацию,
чем другие, является неопровержимым
утверждением о человеческом опыте. В качестве
резюме о том, что произошло в прошлом, совершенно
корректно будет сказать, что современная
цивилизация является достижением белого
человека. Однако это не оправдывает ни
самодовольства людей белой расы, ни политических
доктрин расизма.
Многие люди гордятся тем, что их предки или
родственники совершали великие вещи. Знание о
том, что они принадлежат к роду, клану, нации или
расе, отличившейся в прошлом, приносит людям
особое удовлетворение. Однако это безобидное
тщеславие легко превращается в презрение к тем,
кто не принадлежит к той же выдающейся группе, и в
попытки их унизить и оскорбить. Дипломаты,
солдаты, чиновники, коммерсанты западных наций,
демонстрирующие властную наглость в ходе
контактов с цветными расами, не имеют никакого
права бахвалиться свершениями западной
цивилизации. Не они были создателями культуры,
которую компрометируют своим поведением. Их
надменность, выражающаяся в таких объявлениях,
как "Собакам и туземцам вход запрещен",
отравляет отношения между расами на поколения
вперед. Но эти печальные факты не являются
предметом нашего исследования при анализе
расистских доктрин.
Исторический опыт подтверждает, что в прошлом
попытки некоторых народов белой расы создать
цивилизацию привели к закату цивилизаций
некоторых народов других рас. Но он не
подтверждает никаких утверждений о будущем. Он
не позволяет нам предполагать, что превосходство
белой расы сохранится и в будущем. На основе
исторического опыта невозможно что-либо
предсказать с правдоподобием, которое можно
сравнивать с вероятностью предсказаний,
делаемых в естественных науках на основе фактов,
установленных в лабораторных экспериментах. В 1760
г. историки были бы правы, заявив, что западная
цивилизация является достижением романских
народов и Британии и что вклад немцев был
невелик. В то время было допустимо утверждать,
что немецкие наука, искусство, литература,
философия и технология были незначительны по
сравнению с достижениями других наций. Можно
было вполне справедливо заявить, что немцы,
отличившиеся в этих областях, -- среди них прежде
всего астрономы Коперник <мы не касаемся
вопроса о том, был ли Коперник немцем или поляком.
См.: Mises L, Omnipotent Government. Р. 15> и Кеплер и
философ Лейбниц -- смогли добиться успехов
только потому, что полностью усвоили все, что
было сделано не-немцами, что интеллектуально они
не принадлежали Германии, что долгое время у них
не было немецких последователей, что первыми по
достоинству оценили их доктрины преимущественно
не-немцы. Но если кто-то на основе этих фактов
сделал бы вывод о том, что немцы культурно
неполноценны и в будущем будут занимать место
далеко позади французов и британцев, то этот
вывод был бы опровергнут ходом дальнейшей
истории.
Предсказания о будущем поведении тех рас,
которые сегодня считаются отсталыми в
культурном отношении, могут делаться только
биологической наукой. Если бы биологическая
наука обнаружила определенные анатомические
характеристики представителей небелых рас,
которые сдерживают их умственные способности, то
могла бы рискнуть сделать такое предсказание. Но
пока биология не обнаружила ничего подобного.
В задачи этого эссе не входит исследование
биологических аспектов расистской доктрины.
Поэтому мы воздержимся от анализа
противоречивых проблем расовой чистоты и
смешения рас. Не входит в нашу задачу также
исследование достоинств политической программы
расизма. Это дело праксиологии и экономической
науки.
Все, что можно сказать о расовых проблемах на
основе исторического опыта, сводится к двум
заявлениям. Первое: существующие различия между
разными биологическими породами людей
отразились в достижении цивилизаций
представителей этих групп. Второе: в нашу эпоху
основные достижения цивилизации некоторых
народов белой расы подавляющим большинством
представителей всех остальных рас считаются
более желанными, чем достижения цивилизации,
созданной представителями их собственных рас.
5. Секуляризм западной цивилизации
Почти повсеместно признаваемая интерпретация
современной цивилизации проводит различие между
духовными и материальными аспектами. Это
разграничение вызывает подозрения, поскольку
порождается не беспристрастным наблюдением
фактов, а чувством обиды. Каждая раса, нация или
языковая группа хвалится достижениями своих
представителей в духовной сфере, даже признавая
свою отсталость в материальном отношении.
Предполагается, что между этими двумя аспектами
цивилизации не существует никакой связи, что
духовное более величественно, достойно и
похвально, чем "просто" материальное и что
озабоченность материальными улучшениями мешает
людям уделять достаточно внимания духовным
вопросам.
Таковы были в XIX в. представления лидеров
народов Востока, которые стремились
воспроизвести в своих странах достижения Запада.
Изучение западной цивилизации заставило их
подсознательно презирать институты и идеологии
своих стран и оставило чувство собственной
неполноценности. Они восстановили свое
психическое равновесие с помощью доктрины,
принижающей западную цивилизацию как сугубо
материалистическую. Румыны или турки, жаждавшие,
чтобы западный капитал построил им железные
дороги или фабрики, утешали себя, превознося
духовную культуру своих народов. Индусы и
китайцы, разумеется, опирались на более прочный
фундамент, когда ссылались на литературу и
искусство своих предков. Но им, кажется, не
приходило в голову, что от поколений,
отличившихся философией и поэзией, их отделяют
века и что в эпоху знаменитых предков их страны
были, если не впереди, то определенно не вторыми в
материальной цивилизации по сравнению с любыми
своими современниками.
В последние десятилетия доктрина, принижающая
современную западную цивилизацию как сугубо
материалистическую, получила почти повсеместную
поддержку среди народов, которые эту цивилизацию
создали. Она утешает европейцев, когда они
сравнивают экономическое процветание
Соединенных Штатов с современными условиями в их
собственных странах. Она служит американским
социалистам главным аргументом, когда те
пытаются изобразить американский капитализм в
качестве проклятия человечества. Вынужденные
нехотя признавать, что капитализм рассыпал на
людей блага, как из рога изобилия и что
предсказания Маркса о прогрессирующем обнищании
масс были опровергнуты с театральной
эффектностью, они пытаются спасти свою клевету
на капитализм, изображая современную
цивилизацию как сугубо материалистическую и
бутафорскую.
Ожесточенные атаки на современную цивилизацию
предпринимаются авторами, которые полагают, что
они защищают дело религии. Они упрекают наш век
за секуляризм. Они оплакивают утраченный образ
жизни, когда, как нас хотят уверить, люди не были
озабочены погоней за земными благами, а прежде
всего стремились соблюдать свои религиозные
обязанности. Они приписывают все зло
распространению скептицизма и агностицизма и
страстно отстаивают возвращение к
ортодоксальности ушедших времен.
Трудно найти другую доктрину, более радикально
искажающую историю, чем антисекуляризм. Во все
времена существовали набожные люди, чистые
сердцем и посвятившие себя благочестивой жизни.
Но набожность искренне верующих не имеет ничего
общего с установленной системой религиозности.
Это миф, что политические и общественные
институты эпох, предшествовавших современной
индивидуалистической философии и современному
капитализму, были пропитаны подлинно
христианским духом. Официальное отношение
правительств к религии не определялось
евангельским учением. Наоборот, именно мирские
интересы светских правителей -- абсолютных
монархов и аристократической олигархии, а иногда
также восставших крестьян и городской черни
-- превращали религию в инструмент мирских
политических устремлений.
Не может быть ничего более несовместимого с
истинной религией, чем безжалостные
преследования еретиков и ужасы религиозных
крестовых походов и войн. Ни один историк никогда
не отрицал, что в Церкви XVI в., которую критиковали
теологи Реформации, и в Церкви XVIII в., которую
критиковали философы эпохи Просвещения,
оставалось очень мало от духа Христа.
Идеология индивидуализма и утилитаризма,
лежащая у истоков современного капитализма,
привнесла свободу также и в сферу религиозных
устремлений человека. Она расшатала претензии
власть имущих навязывать собственное
вероисповедание своим подданным. Религия больше
не является соблюдением догматов, навязанных
полицейскими и палачами. Она суть то, чему
человек, руководствуясь своей совестью, стихийно
отдается как своей собственной вере. Современная
западная цивилизация принадлежит этому миру. Но
именно ее секуляризм, ее религиозная
индифферентность способствовала возрождению
подлинно религиозных чувств. Сегодня в свободной
стране посещать церковь людей заставляет не
светская власть, а их совесть. В соответствии с
предписаниями своей веры они жаждут спасения и
обретения душевного покоя, а не стремятся
избежать наказания со стороны земных властей.
6. Отрицание капитализма антисекуляризмом
Враждебность поборников антисекуляризма по
отношению к современному образу жизни
проявляется в осуждении капитализма как
несправедливой системы.
По мнению социалистов, так же как и
интервенционистов, рыночная экономика
препятствует полному использованию достижений
технологии и тем самым сдерживает развитие
производства и ограничивает количество
производимых товаров. В прежние времена эти
критики капитализма не отрицали, что равномерное
распределение общественного продукта среди всех
людей вряд ли приведет к заметному улучшению
материального положения подавляющего
большинства людей. В их планах уравнительное
распределение играло подчиненную роль.
Обещаемое ими процветание и изобилие для всех,
как они полагали, следует ожидать от
освобождения производительных сил от
сковывающего их эгоизма капиталистов. Цель
предлагаемых ими реформ -- заменить капитализм
более эффективной системой производства и тем
самым провозгласить эпоху богатства для всех.
Раз экономический анализ развеял иллюзии и
вскрыл ошибки, содержащиеся в осуждении
капитализма социалистами и интервенционистами,
они пытаются спасти свою программу другими
методами. Марксисты разработали доктрину
неизбежности социализма, а интервенционисты,
следуя в их кильватере, говорят о необратимости
тенденции ко все большему и большему
вмешательству государства в экономику. Очевидно,
что эти паллиативы предназначены только для
того, чтобы прикрыть их поражение и отвлечь
внимание людей от катастрофических последствий
социалистической и интервенционистской
экономической политики.
Аналогичные мотивы движут теми, кто защищает
социализм и интервенционизм по нравственным и
религиозным причинам. Они считают излишним
исследовать сопутствующие экономические
проблемы и пытаются перенести дискуссию о
"за" и "против" рыночной экономики из
области экономического анализа в так называемые
высшие сферы. Они отвергают капитализм как
несправедливую систему и отстаивают как
соответствующие их нравственным или религиозным
принципам либо социализм, либо интервенционизм.
Отвратительно, говорят они, смотреть на
человеческие дела с точки зрения
производительности, прибыли и
материалистических забот о богатстве и изобилии
материальных благ. Человек должен стремиться к
справедливости, а не к богатству.
Этот способ аргументации был бы
последователен, если бы бедности приписывалась
внутренняя нравственная ценность и осуждались
любые попытки поднять уровень жизни выше уровня
простого выживания. Наука не может возражать
против подобных ценностных суждений, так как
ценностные суждения представляют собой конечный
выбор высказывающих их индивидов.
Однако те, кто отвергает капитализм с
нравственной и религиозных точек зрения, не
предпочитают нужду благополучию. Наоборот, они
говорят своей пастве, что желают улучшить
материальное благополучие людей. Они считают
главной слабостью капитализма то, что он не
обеспечивает широким массам такой уровень
благосостояния, который, как они уверены, сможет
обеспечить социализм или интервенционизм. Их
осуждение капитализма и рекомендации социальных
реформ подразумевают тезис, что социализм или
интервенционизм повысит, а не понизит уровень
жизни простого человека. Таким образом, критики
капитализма всецело разделяют учения
социалистов и интервенционистов, не изучив
дискредитирующие последних аргументы
экономистов. В догмах социалистов-марксистов и
светских интервенционистких партий они видят
единственный недостаток -- их приверженность
атеизму и секуляризму.
Очевидно, что вопрос о том, что лучше служит
делу материального благосостояния -- капитализм,
социализм или интервенционизм -- можно решить
только посредством тщательного анализа действия
каждой из этих систем. Экономическая наука
занимается именно этим. Бессмысленно обсуждать
эти вопросы, не принимая во внимание всего, что об
этом может сказать экономическая теория.
Можно понять, если этика или религия говорит
людям, что они должны лучше использовать
благосостояние, данное им капитализмом; если
религия пытается побудить верующих найти лучшее
применение тратам на предосудительные пирушки,
пьянство и азартные игры; если осуждает ложь и
мошенничество и восхваляет нравственные
ценности, заключенные в чистоте семейных
отношений, и милосердие к тем, кто пребывает в
нужде. Но безответственно осуждать одну
общественную систему и рекомендовать заменить
ее другой, не подвергнув всестороннему
исследованию экономические последствия каждой
из них.
Ни в одной этической доктрине и в учениях ни
одного вероисповедания, основывающегося на
десяти заповедях, нет ничего, что оправдывало бы
осуждение экономической системы, которая
преумножила население и обеспечивает широким
массам в капиталистических странах самый
высокий уровень жизни, когда-либо достигавшийся
в истории. С религиозной точки зрения снижение
младенческой смертности, увеличение средней
продолжительности жизни, успешная борьба с
эпидемиями и болезнями, исчезновение голода,
безграмотности, предрассудков также говорит в
пользу капитализма. Церковь права, сокрушаясь по
поводу нищеты широких масс в экономически
отсталых странах. Но она жестоко ошибается, когда
предполагает, что что-либо способно устранить
нужду этих несчастных людей, кроме безусловного
принятия системы крупномасштабного
производства, ориентированного на прибыль, т.е.
массового производства, нацеленного на
удовлетворение нужд масс.
Добросовестные моралисты или
священнослужители не станут вмешиваться в
дебаты по поводу технологических и
терапевтических методов, не ознакомившись в
достаточной степени со всеми соответствующими
физическими, химическими и физиологическими
проблемами. Несмотря на это, многие из них
считают, что невежество в экономической науке не
является препятствием для обсуждения
экономических вопросов. Они даже кичатся своим
невежеством. Они полагают, что проблемы
экономической организации общества должны
рассматриваться с точки зрения заранее
сложившейся идеи справедливости без учета того,
что они называют убогими материалистическими
заботами о комфортной жизни. Одни меры они
рекомендуют, другие отвергают и не заботятся о
последствиях принятия их предложений.
Игнорирование последствий экономической
политики, как отвергаемой, так и рекомендуемой,
нелепо. Ибо моралисты и христианские сторонники
антикапитализма не интересуются экономической
организацией общества не по причине своей
капризности. Они стремятся реформировать
существующие условия, желая вызвать вполне
определенные результаты. Они называют
несправедливостью капитализма то, что он якобы
приводит к распространению нужды и нищеты. Они
защищают реформы, которые, как они ожидают,
уничтожат нужду и нищету. Поэтому с точки зрения
своих собственных оценок и целей, которые они
сами стремятся достичь, они непоследовательны,
ссылаясь только на что-то, что они называют
высшим критерием справедливости и
нравственности, и игнорируют экономический
анализ как капитализма, так и
антикапиталистических мер экономической
политики. Их определение капитализма как
несправедливого, а антикапиталистических мер
как справедливых совершенно произвольно, так как
не имеет никакого отношения к результату каждого
из этих комплексов экономической политики.
Дело в том, что те, кто борется с капитализмом
как системой, противоречащей принципам морали и
религии, некритично и легкомысленно признали все
экономические учения социалистов и коммунистов.
Подобно марксистам, они приписали все зло -- экономические кризисы, безработицу, бедность,
преступления и множество других пороков -- действию капитализма, а все положительное
-- высокий уровень жизни в капиталистических
странах, развитие технологии, снижение
смертности, и т.д. -- действиям правительства и
профсоюзов. Они невольно разделяют все догмы
марксизма, кроме его (просто случайного) атеизма.
Капитуляция философской этики и религии перед
лицом антикапиталистических учений является
величайшим триумфом социалистической и
интервенционистской пропаганды. Это низводит
философскую этику и религию до уровня подручных
у сил, стремящихся разрушить западную
цивилизацию. Называя капитализм несправедливым
и заявляя, что его отмена установит
справедливость, моралисты и священнослужители
оказывают бесценную услугу социалистам и
интервенционистам и освобождают их от
величайшей обузы -- невозможности опровергнуть
критику экономистами их планов посредством
дискурсивного рассуждения.
Необходимо повторить, что никакая
аргументация, основанная на принципах
философской этики или христианской веры, не
может отвергать экономическую систему, которая
добилась успеха в улучшении материальных
условий жизни всех людей, как несправедливую в
своей основе и присваивать эпитет
"справедливая" системе, которая
распространяет нищету и голод. Оценка любой
экономической системы должна производится на
основе тщательного анализа ее результатов, а не
путем апелляции к произвольной концепции
справедливости, пренебрегающей тем, чтобы
полностью учесть эти результаты.
